'Орлы Наполеона' - Александр Григорьевич Домовец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шарль нахмурился.
— Не кажется ли вам, что вы говорите загадками, отец Лоран?
— О да, ваше высочество, — откликнулся тот, и голос его отчего-то прозвучал торжественно. — Меня извиняет лишь то, что все они сейчас будут разгаданы. Слушайте меня внимательно, и вы узнаете, кто мы, к чему стремимся, чего добиваемся, и зачем наконец я пришёл…
Священник беседовал с узником уже больше часа.
Грантен время от времени заглядывал в дверной глазок. Слышать он ничего не мог, зато всё видел.
Вот патер наклонился чуть ли не к уху собеседника и что-то говорит, подкрепляя слова скупыми жестами. Вот узник отшатнулся, словно услышал нечто поразительное. Вот он вскочил с кровати и воздел руки, выражая… а, собственно, что выражая? Возмущение, радость, гнев? Из-за двери этого не понять, но судя по тому, что кулак узника с силой ударил по грядушке кровати, страсти накаляются. Да ещё пнул ногой стену… Впрочем, спустя минуту вновь уселся рядом со священником, который хладнокровно переждал ажитацию[26] собеседника и продолжил разговор.
Мясистые губы надзирателя слегка искривились.
— Душеспасительная беседа, стало быть, — про бормотал он, отходя от двери.
— Но если всё именно так, как вы говорите, отец Лоран, если вы так могущественны и дружески расположены ко мне, почему же вы пришли только сегодня? Почему допустили, чтобы я прозябал в тюрьме все эти долгие годы?
Шарль сейчас почти кричал, бросая в лицо священнику обвинения. Патер прекрасно понимал: осознать всё, сказанное им принцу, — трудно. И осознать, и поверить. Воистину, неправдоподобнее всего подчас выглядит именно правда… Священник вздохнул.
— Почему мы допустили ваше прозябание в тюрьме? — переспросил задумчиво. — Видите ли, ваше высочество, при всех возможностях мы не всемогущи. В противном случае вы тут не провели бы и дня. И лишь теперь, — именно теперь! — появилась возможность вызволить вас. Но это, как вы понимаете, лишь полдела. Главное, чтобы затем с нашей помощью вы совершили то, для чего предназначены судьбой и рождением… Впрочем, об этом мы уже говорили.
Принц вытер вспотевший лоб. Откашлялся. Искоса посмотрел на патера. Как странно… Умевший не моргнув глазом встретить любую опасность, сейчас он узнал о повороте всей жизни, о счастливом шансе, о возможности блестящего будущего, — и вдруг растерялся. Да бывает ли так? Не снится ли ему отец Лоран с его невероятным рассказом?
— Ну, что ж, — заговорил он, слыша себя словно со стороны. — Извините меня, отец Лоран. Менее всего хотел бы показаться вам неблагодарным. Это всё слишком неожиданно, слишком поразительно… Я ещё не нашёл нужных слов, что выразить свою признательность. Позволил себе даже какие-то упрёки… Глупо и недостойно. Забудьте. Вы… и друзья… столько сделали для меня, что могу сказать лишь одно — отныне располагайте мной. И ныне, и присно, и во веки веков, — закончил, волнуясь.
— Аминь, — заключил отец Лоран, медленно поднимаясь с кровати и с трудом сдерживая кряхтение. Долгий разговор его утомил. — Готовы ли вы обсудить подробности вашего побега из крепости?
— Разумеется, — энергично сказал принц. Он уже взял себя в руки. — Что я должен сделать? Подпилить решётку? Переплыть ров? Душить надзирателя не хотелось бы, пусть живёт, хотя старик мерзкий. Однако если надо для дела… Говорите. Руки у меня сильные, тело тоже… справлюсь.
— О нет, ваше высочество! — сказал отец Лоран, отрицательно качнув головой. — В вашей силе и ловкости я не сомневаюсь, но они не понадобятся. А вот выдержка и хладнокровие — да. — Помолчал. Испытывающее посмотрел на принца. — Вы, конечно, заметили, что несколько дней назад в крепости начались большие ремонтные работы.
— Ещё бы не заметить! По утрам во дворе шляется целая толпа каменщиков и подмастерьев. Я вижу их в окно.
— Вот и прекрасно. Завтра вам предстоит на время стать одним из них.
— В каком смысле?
— В символическом, ваше высочество, в символическом… Ближе к вечеру вам передадут рабочую одежду — блузу, штаны. Выпустят из камеры. Переодевшись, вы незаметно спуститесь во двор и смешаетесь с группой рабочих. Их свободно впускают и выпускают из крепости. Выйдете за ворота и неторопливо двинетесь по дороге в город, — она тут одна, не ошибётесь. В четверти льё от замка вас будет ждать неприметная карета. Смело садитесь и следуйте всем указаниям того, кто встретит внутри. Он — один из нас.
— Это всё?
— Нет. — Отец Лоран изучающе посмотрел на принца. — Придётся сбрить усы и бородку, ваше высочество. С ними у вас слишком аристократический вид. Местные стражники избытком бдительности не страдают, однако не будем искушать судьбу.
— Разумеется. Но кто же завтра даст рабочую одежду и выпустит из камеры?
— Вы всё узнаете в нужный час… Будьте наготове. А пока позвольте пожелать вам хорошего вечера, мой принц.
Шарль протянул священнику руку.
— Я очень обязан вам, отец Лоран, и никогда этого не забуду. Прощайте!
— До свидания, ваше высочество, до свидания, — поправил священник. Неожиданно широко улыбнулся. — Надеюсь увидеть вас в ближайшее время и, конечно, уже не здесь, да и не в сутане. Так что не удивляйтесь…
Назавтра перед ужином в камеру зашёл Грантен с узелком в руках.
— Вам тут, стало быть, велели передать, — сообщил ворчливо. — Переодевайтесь, да не забудьте побриться.
Шарль нетерпеливо развернул узелок. В нём, как и обещано, были поношенные рабочие штаны с блузой в пятнах извести.
— Так, значит, добрый Грантен, ты тоже из моих друзей? — пробормотал он. — А я столько раз клял тебя последними словами…
— Каждый может ошибиться, стало быть, — невозмутимо откликнулся надзиратель. — Я, между прочим, ещё вашему дяде служил в артиллерии. Так-то… ваше высочество!
И ухмыльнулся.
Всё вышло по слову отца Лорана. Переодетый Шарль беспрепятственно покинул камеру, вышел во двор и незаметно смешался с большой группой рабочих. Вышел за ворота крепости. Сел в поджидавшую карету.
На следующее утро, через несколько часов бешеной езды, принц пересёк границу Бельгии. Ещё через неделю уплыл в Англию.
Между тем во Франции назревала очередная революция. Спустя два года после побега Шарль вернулся в страну. К тому времени народ, разочарованный в Луи-Филиппе, сверг монарха. На объявленных выборах племянник Бонапарта легко прошёл в парламент. Следом был избран президентом республики. А затем, совершив переворот, короновался под именем императора Наполеона Третьего.
Со стороны могло показаться, что головокружительным взлётом бывший узник был обязан исключительно громкому имени, подкреплённому блестящими личными качествами. Но никто не
