Россия (СССР) в войнах второй половины XX века - неизвестен Автор

12 сентября 1951 г. мне довелось вести в бой большую группу МиГ-15. На случай противодействия Р-86 в общем боевом порядке находилась группа, выделенная для связывания их боем. В довольно обширном районе между Анею и Пхеньяном мы обнаружили группы истребителей-бомбардировщиков Р-80 общим числом до 150 самолетов. Вначале в бой вступила одна группа, затем, когда КП сообщил, что "Сейбров" поблизости нет, - все остальные. Потеряв около полутора десятка самолетов, противник врассыпную бросился к морю и на юг, за демаркационную линию. Наши потери - три подбитых Ми Г-15, которые благополучно приземлились на своих аэродромах.

Нас опасались не только Р-80, но и "Сейбры", выполняющие роль истребителей-бомбардировщиков. 8 сентября 1951 г. в районе Анею мы встретили 64 Р-86, идущих в колонне восьмерок. Численно они превосходили нашу группу более чем в десять раз, но мы стремительно атаковали противника, сбив при этом ведущего замыкающей группы. Как это ни странно, противник боя не принял, сбросив бомбы, поспешно ушел в сторону моря.

Летом 1951 г. в небе КНДР появилась австралийская эскадрилья многоцелевых самолетов "Метеор-4". Первые же бои показали, что они по всем статьям уступают нашим истребителям. Поняв это, австралийцы избрали довольно хитрую тактику. В тот момент, когда американцы выполняли массированный налет и МиГи отражали его, "Метеоры", пользуясь их "занятостью", действовали по наземным целям. Это было замечено, и мы решили наказать хитрецов. Задачу выполняла относительно небольшая группа из 16 МиГов под командованием подполковника Сергея Вешнякова. Каждый летчик был всесторонне подготовлен для боя. В режиме радиомолчания группа вышла на север полуострова и, не вмешиваясь в уже начавшийся бой МиГов, отражавших массированный налет противника, повернула к югу, где в районе Пхеньяна и встретила 16 "Метеоров". Удар был сокрушительный: 12 "Метеоров" были сбиты, МиГи потерь не имели.

И без того большие потери истребителей-бомбардировщиков противника возросли как с усилением наземных средств ПВО, так и с вводом в бой истребителей МиГ-15 объединенной китайско-северокорейской воздушной армии. Противник начал расходовать очень крупные силы для обеспечения основных групп ИБА. Так, например, в шести массированных налетах, совершенных с 10 по 15 января 1953 г. для удара по переправам в районе Синыйчжу-Ненми, 713 из 1166 истребителей-бомбардировщиков действовали против зенитной артиллерии и только 453 наносили удары по мостам. К этому можно добавить несколько сот вылетов Р-86 для прикрытия от атак МиГов.

Огромные потери истребительно-бомбардировочной авиации, отвлечение крупных сил ИБА и ИА для обеспечения боевых действий истребителей-бомбардировщиков привели к резкому падению их боевой эффективности, а в сочетании с поражением стратегической авиации - и к значительному снижению оперативных возможностей корейской группировки авиации США в целом.

Немного о господстве в воздухе. Американцы утверждают, что господство принадлежало им. Верно, но до определенного момента, до нашего прибытия, до введения в бой Ми Г-15. С этого времени они утратили главное, что включает в себя господство в воздухе - свободу действий над территорией КНДР.

Мы же задачу борьбы за господство в воздухе даже не ставили. Для этого нужно было приблизить базирование МиГов к прикрываемым объектам, развернуть широкую сеть РЛС и обеспечить ее помехоустойчивость, применить средства радиопротиводействия, снять территориальные ограничения... Все это привело бы к расширению масштабов войны, что никак не отвечало высшим военно-политическим интересам КНДР, КНР и СССР, заключавшимся в мирном урегулировании конфликта.

Наши задачи в Корее были куда более скромными: усилить ПВО КНДР, защитить ее территорию от ударов бомбардировочной и истребительно-бомбардировочной авиации. И мы это сделали.

Для нас бои против истребителей Р-86, главного средства борьбы за господство в воздухе, всегда имели второстепенное значение, мы вынуждены были вести их только в тех случаях, когда Р-86 преграждали нам путь к истребителям-бомбардировщикам или бомбардировщикам. За время боевых действий в Корее, выполнив поставленную перед нами задачу, мы сбили 1300 самолетов противника (подбитых и поврежденных я не считаю, эта цифра неточная). Наши потери в боях - 345 МиГ-15. Из этого можно сделать вывод, кто господствовал в воздухе.

Советские летчики-истребители, достойно продолжая славные боевые традиции героев Великой Отечественной войны, показали себя бесстрашными воинами, мастерами воздушного боя.

Асы неизвестной войны{14}

Беседа корреспондента "Красной звезды" подполковника А. Докучаева с бывшим командиром истребительного авиационного полка Героем Советского Союза Е. Пепеляевым

МиГ-15 - серебристая стрелообразная реактивная машина. Евгения Пепеляева и сейчас многое роднит с ней. Бывший летчик бодр, подвижен, выглядит моложе своих лет, а главное - так же тверд, основателен характером, как основателен был и тогда, в Корейскую войну.

Как и сорок лет назад, Евгений Пепеляев строг в суждениях.

- Сколько самолетов сбил? - переспрашивает он. - Двадцать... Интересуюсь, почему тогда бывший командир корпуса генерал Георгий Лобов, да и американцы утверждают, что больше?

- Три самолета я "отдал" своему ведомому Саше Рыжкову (об т этом разве утаишь?), думал, что ему присвоят звание Героя Советского Союза.

Не потребовались они ему, похоронили мы его в Порт-Артуре... Смотрю на Евгения Пепеляева, он - на меня.

- Не ходили вы ведомым, так что не сразу поймете. Я воевал, будучи командиром полка, твердо знал в бою: задняя полусфера у меня всегда прикрыта, а это безопасность, душевный комфорт. А у ведомого? Того и жди, ударят в "хвост". Тяжело быть в воздухе на подхвате...

В Северный Китай Пепеляев прибыл в составе 324-й авиационной дивизии командиром 196-го истребительного полка. Из дивизии трехполкового состава стали формировать дивизию двухполкового состава с меньшим количеством самолетов. Тогда Пепеляеву(он был заместителем командира полка) и предложили возглавить полк. Командовал дивизией Иван Кожедуб.

Те дни и сегодня свежи в памяти летчиков. Разбирали и упаковывали свои серебристые МиГи в огромные ящики, грузили на железнодорожные платформы. Эшелон подогнали прямо в Кубинку. Отъезд особенно не афишировали, но и не скрывали от жен, сослуживцев. В гарнизоне знали, куда направляются добровольцы. Вся маскировка - сняли с форменной одежды погоны. И вот вслед за "товарняком" застучали колеса пассажирского поезда. Вспоминаются летчикам омули, что покупали на остановках близ Байкала. И то, как устраивались на китайском аэродроме Дунфын - в 300 км от корейской границы. Пилоты называли его тыловым. Тут уж работа, обратная той, что была в Кубинке. Собирали самолеты, облетывали их.

С первых дней стала приходить информация о высоком профессионализме американских летчиков. Привозили ее в Дунфын наши авиаторы с приграничного аэродрома Аньдун, им уже приходилось вступать в схватки с янками в небе Кореи. Да и истребители у противника что надо - реактивные Р-86 "Сейбр".

- И тут, - рассказывает Евгений Пепеляев, - я понял: мой полк не готов к боям. 90 процентов - фронтовики, но на войну попали в самом конце, на счету каждого по одному-два сбитых самолета. Да на этот раз и другой противник, другая техника - реактивная. К тому же начало пятидесятых в советских ВВС - период полетов в сложных условиях. Часто летали ночью, при минимуме погоды, сажали самолеты по радиолокационным приборам... Но ведь летчик, кроме всего, должен уметь вести бой, уметь драться. Наше высокое начальство не особенно заботилось об этом. Считалось, война позади, впереди ничего серьезного не предвидится. Корею, словом, никто не ждал. Пришлось все наверстывать в Дунфыне...

Программа подготовки, разработанная Пепеляевым для летчиков полка, в штабе корпуса принималась не всеми. Он уже в первые дни разрешил "обжимать" МиГи рядовым летчикам. На максимальной скорости, на стометровой высоте проносились реактивные самолеты близ Дунфына. На вопрос: "Кто позволил?" отвечал: "Война". Часто завязывались воздушные учебные бои, строились всевозможные боевые порядки, дрались пара на пару, четверка на четверку... В таком напряженном ритме в течение четырех месяцев - в декабре, январе, феврале и марте - "дозревали" русские пилоты до американской кондиции. Где-то в середине марта Пепеляев предложил Кожедубу: давайте подеремся полк на полк. Тот согласился. Подчиненные Пепеляева выиграли бой, что называется, вчистую.

К концу марта обстановка осложнилась, полк Пепеляева перевели в Аньдун, откуда его летчики и вступили в бой. К тому времени они имели уже солидный налет. Первая воздушная схватка показала, что Евгений Пепеляев избрал верную методику подготовки. Летчики вернулись без единой победы, однако, и без поражений. Соседи (может, некорректно сравнивать, но что было, то было) потеряли два самолета, третий, подбитый, взорвался прямо на аэродроме.