Россия (СССР) в войнах второй половины XX века - неизвестен Автор

Пепеляев сразу собрал комэсков: значит, так, атаки из невыгодных ситуаций без крайней нужды не проводить. Главное сейчас - изучить тактику американцев, искать их слабые стороны. Видели, как они "делают нас" на пикировании, на горизонтальном маневре? Так не следует в этом с ними соревноваться, раскусим их приемы, сами на крючок попадутся. У МиГа свои плюсы есть, почему бы их не использовать?..

Так набирались опыта. Пепеляев учил подчиненных, учился и сам. И первая победа пришла к нему как закономерность. В одном из боев пилот "Сейбра" из очередной атаки выходил, что называется, с лихачеством - сделал вираж перед самым носом у Пепеляева. И тот не замедлил воспользоваться этим, "миговские" пушки прошили "Сейбр".

Вылеты же следовали один за другим - шла борьба за превосходство (господство, по американским понятиям) в воздухе в районе "аллеи истребителей", проходившей вдоль корейско-китайской границы. Евгений Пепеляев поднимал "четверки", "восьмерки", а часто и целый полк. В этих поединках рос и боевой счет пилота...

Тот бой летчик помнит хорошо. На встречном курсе его атаковала пара "Сейбров". Бросилось в глаза: на них отсутствовали вертикальные гребни, и скольжение совершали они как-то необычно, словно подкрадываясь к МиГу (потом станет известно, что на "Сейбрах" появились подкрылки). Небольшой вираж - и ведущий противника открывает огонь. Евгений мельком осмотрел кабину: герметизация не нарушена, давление нормальное. И он тут же решает наказать американского летчика. Обозначает боевой разворот в левую сторону, а в ходе маневра - "косой петли", знакомого ему с молодости, перекладывает МиГ в противоположную. Пилот "Сейбра" "купился" и оказался перед советским истребителем. Правда, на миг, когда самолеты шли в перевернутом положении. Но и этих секунд хватило Пепеляеву, чтобы открыть огонь. От места, где находился фонарь, потянулся дымок, машина стала падать. Пилоту "Сейбра" ничего не оставалось, как посадить самолет. Надо отдать ему должное, сделал он это мастерски. Практически целехонький "Сейбр" достался советской стороне как трофей и вскоре отправился в Москву. Сбитым оказался один из американских асов - на машине в три ряда располагались двенадцать белых звезд.

Накопленный опыт советские пилоты умело использовали в дальнейших боях с американскими летчиками и их союзниками - в реактивной воздушной войне. "Атакующие самолеты устремлялись с громадных высот, где преимущество имели МиГи, вниз на малые высоты, где господствовали "Сейбры", - вспоминал один из американских летчиков. - На встречных курсах со скоростью более 1900 км/час самолеты сближались так быстро, что человеческий глаз и человеческие реакции были на пределе возможностей". Заокеанские специалисты насчитали свыше тридцати применяемых советскими летчиками тактических приемов. Причем успешных.

А вот счет российских "реактивных" асов. Полковник Евгений Пепеляев и капитан Николай Сутягин - по 23 воздушные победы (документально числится за первым 20, за вторым - 21 выигранный поединок при соответственно 108 и приблизительно 150 боевых вылетах). По 15 самолетов противника уничтожили капитан Лев Щукин и подполковник Александр Сморчков, по 14 - майор Дмитрий Оськин и капитан Михаил Пономарев. 13 - капитан Сергей Крамаренко. По 11 майор Степан Бакаев, капитаны Григорий Охай и Николай Докашенко. 10 побед на счету старшего лейтенанта Дмитрия Самойлова.

Конечно, нельзя сказать, что наши летчики были на голову выше американцев, бои шли на равных.

- Вылетел "шестеркой", в июле пятьдесят первого это было, рассказывает Пепеляев. - Смотрю - передо мной шестерка "Сейбров". Положение выгодное. Зная, что меня прикрывает ведомый, а сзади еще звено капитана Виктора Назаркина, начал атаку. Но звено Назаркина не смогло обеспечить ее, позже командир объяснял, что потерял нашу пару на солнце, может быть - и так, не знаю. Американцы же, воспользовавшись этим, сразу взяли в оборот моего ведомого. Ларионова мы не смогли даже похоронить, самолет упал в Желтое море. И сразу же очередь по-моему МиГу. Вторая пара заходит справа. Назаркин молчит. Я понял, что помощи не будет, тут уж не до воздушной победы, и с высоты тысяч семь-восемь бросил машину в штопор. Внизу облачность, верхняя кромка тысячи на три. Иду, а "Сейбр" надо мной - по спирали идет, но не хватает мастерства пилоту, не может он меня достать. Влетел в облако, вывернул самолет, что называется, у самой воды - и на свой аэродром... А Назаркин больше не летал, отправили его в Союз. Без взаимовыручки в бою ничего не достигнешь...

Конечно, случаи, когда приходилось вот так выходить из боя, были, но удирали и американские летчики, а от Пепеляева - очень часто. Кстати, по его подсчетам, он уничтожил 12 американских Р-86 "Сейбр", четыре Р-84 "Тандерджет", шесть Р-80 "Шустинг стар" и один Р-94...

После возвращения из Китая Евгений Георгиевич служил заместителем командира дивизии, в 1956 г. окончил Военную академию Генерального штаба, командовал 133-й авиационной дивизией.

Первый герой корейской войны{15}

И. Алпатов

Беседа корреспондента газеты "Сын Отечества" И. Алпатова с генерал-майором запаса С.М. Крамаренко, который в составе авиационного истребительного полка, входившего в дивизию под командованием легендарного Ивана Кожедуба, воевал в Корее почти год - с марта 1951 по февраль 1952г. И не просто воевал, а воевал хорошо, ибо ему, первому из наших летчиков, именно здесь вручили Звезду Героя Советского Союза.

...Какова была боевая задача, поставленная перед советскими летчиками в Корее? - Не дать американцам и их союзникам осуществить тактику массированных бомбардировок. В последующем подобная тактика, которой устойчиво придерживались американцы, во Вьетнаме получила наименование "тактики выжженной земли". В отношении Северной Кореи она также в определенной мере проявлялась. Наша задача состояла в нанесении атакующей авиации максимальных боевых потерь. И, надо сказать, эту задачу оба наших полка достаточно успешно выполнили. Соотношение сбитых самолетов для американцев и их союзников достаточно удручающее, хотя общее соотношение количества самолетов, принимавших участие в войне, было примерно 5:1 в их пользу. Щадя самолюбие американских летчиков, к которым, к слову сказать, я отношусь с большим уважением, не буду называть точных цифр. Добавлю, что их задача, пожалуй, была посложнее нашей - охранять безнадежно устаревшие к тому времени В-29, представлявшие семейство "летающих крепостей".

Один из первых моих воздушных боев 11 апреля 1951 г., пожалуй, стал самым успешным. Американская группа насчитывала 48 "летающих крепостей" и 200 самолетов прикрытия. С нашей стороны приняли участие 50 самолетов-истребителей, то есть все наличные силы, оба полка. Обычно перед бомбардировщиками и штурмовиками, которые пилотировали австралийские экипажи, летело несколько пар "Сейбров", в задачу которых входило расчищать воздушное пространство. Замыкали группу самолеты-истребители непосредственного прикрытия. В этом бою, ввиду явного превосходства американцев, их подвела самоуверенность: все "Сейбры" летели сзади группы бомбардировщиков. За это они заплатили дорогой ценой - было сбито 12 В-29 и 4 "Сейбра" (в конечном итоге "летающие крепости" стали летать только ночью). Раздосадованные американцы объявили, что в этом бою они сбили 20 наших самолетов, хотя мы вернулись все до одного. Правда, в большинстве с пробоинами. Именно после этого боя о нас пошла слава, а американцы стали считаться с нами как с сильным противником.

Самый же трудный бой произошел у меня в июне или июле 1951 г. Поначалу он складывался вполне удачно. Наша четверка сближалась на встречном курсе с восьмеркой "Сейбров" на высоте около 800 метров. Я первым выполнил удачную атаку и, как обычно, ушел вверх. Но американцы превосходили нас по численности вдвое. Я потерял связь со своей группой, и при этом сразу три "Сейбра" стали заходить ко мне в заднюю полусферу. Мне удалось уйти переворотом и "спрятаться" в облаке, но это были опытные воздушные бойцы, которые быстро разгадали мой маневр. В итоге они стали догонять меня, и мне пришлось искать спасения, войдя в огненный вал заградительного огня, открытого зенитками, охранявшими электростанцию у г. Анджу. Ни до, ни после этого я никогда не был так близок к гибели, просто Бог оказался не без милости.

Американские летчики были достойными противниками, а мне первому из наших удалось записать на свой счет семь реактивных истребителей "Сейбр", Не забывайте, что это была первая в истории война с применением реактивной авиации и опыта у наших летчиков практически не было. Может быть, поначалу мне просто везло больше... Всего же за год воздушных боев я сбил двенадцать самолетов.

Был сбит и сам. После катапультирования, когда уже открылся парашют, из одного "Сейбра" протянулась ко мне огненная трасса, но, к счастью, самолет противника находился достаточно далеко, и трасса уже уходила вниз, да и я на всякий случай поджал ноги... Преследовать меня он не стал. У военных летчиков есть негласный моральный кодекс, согласно которому расстрел спускающегося на парашюте противника не относится к разряду почетных побед...