Условно пригоден к службе - Юрецко Норберт

Конец "Гладио"

Напуганное крупномасштабными скандалами вокруг "Гладио", потрясавшими иностранные спецслужбы, и под влиянием окончания "Холодной войны" Федеральное правительство в конце 1990 года заявило, что немецкая организация "Стэй-бихайнд" будет распущена до апреля 1991 года. Итак, теперь нам предстояло заняться демонтажом с таким трудом созданных тайных структур.

За несколько месяцев до того я познакомился с еще одним сотрудником, которому в ходе моей дальнейшей карьеры в БНД довелось стать моим самым важным партнером и лучшим другом.

Меня как раз вызвали в Мюнхен, где Олльхауэр представил мне в своем кабинете этого новичка. Его звали Тойбнер – Фредди Тойбнер. Олльхауэр поручил мне научить его "бегать". Для меня тогда не было ничего лучшего, потому что мне уже надоело постоянно разъезжать по стране в одиночку.

В комнате для переговоров у нас появилась возможность побыть наедине и познакомиться друг с другом поближе. Фредди было под сорок, на три года старше меня. В Бундесвере он дослужился до хауптфельдфебеля, тоже был парашютистом, специалистом по затяжным прыжкам. К его специальности относилась также радиотехника. У Фредди было потрясающее чувство юмора, и все его любили. Он был очень любезен и вежлив, но всегда говорил правду в глаза. Эта искренность меня привлекала. Мы с самого начала испытывали друг к другу симпатию.

Сперва мы вместе согласовывали наши планы на вербовку, потом неделю вместе колесили по Гарцу, чтобы подобрать новый персонал для "Стэй-бихайнд". Был конец лета. Листья на деревьях начинали желтеть, но медленно укорачивающиеся дни оставались еще теплыми и солнечными. Наше турне началось в "Хайдехаусе". С самого начала я познакомил Фредди со всеми вершинами и пропастями нашего дела. Наши беседы вскоре вышли за пределы профессиональных тем, и при этом мы нашли, что у нас много общего.

В первом по порядку населенном пункте нам нужно было посетить три адреса. Сначала мы припарковали нашу машину подальше от мест проживания интересующих нас людей. Потом я взял свой "дипломат" и вытащил оттуда пластиковый "файл" с данными на первую "наводку". Я открыл голубую папку с тесемочками, засунул туда бумаги и передал ее удивленному Фредди. – Мой дорогой, – пояснил я ему, – голубая папка "Авакона", шариковая ручка, анкета, визитные карточки, все правильно передано, так что – открыть огонь и вперед! – Как?! Ты не пойдешь со мной? Он был потому так ошеломлен, что мы с ним заранее об этом не договаривались.

Я поддержал изумленного партнера. – Ну, может мне еще провести тебя за ручку? Ты ведь знаешь, в чем тут дело. Во-первых, ты чувствуешь себя более раскованно, когда идешь один, и во-вторых – подумай сам. Тебе открывают дверь и видят там две мрачные фигуры. Тогда наши шансы сразу падают до нуля. Кроме того, может мне потом еще послать в Центр рапорт с оценкой твоего поведения во время опроса? Ну, давай, удачи! Затем я откинул назад спинку сидения и надвинул себе на лицо кепку.

Через полчаса Фредди вернулся. После пары попыток мы решили все-таки заходить к кандидатам вдвоем. Мы по очереди менялись ролями: один говорил, а другой слушал. После встречи мы самокритично разбирали свои действия, чтобы в следующий раз сработать лучше. Фредди оказался очень толковым. Его жизнелюбие и приветливость были очень полезны в нашем деле, и нам удалось провести несколько интервью. Фредди для такой работы подходил идеально. Постепенно мы стали заниматься и другими заданиями. Фредди принес с собой многолетний опыт службы и знания из самых разных областей. По специальности он был администратором. Так что он стал половиной нашей команды, занимающейся административными делами. Задание, недооценивать которое нельзя.

Фредди работал из офиса на Боннер Платц. Мы время от времени встречались в Гессене, чтобы согласовать наши планы и обменяться новостями. Когда поступил приказ о роспуске организации, нам пришлось работать непрерывно, ведь нужно было демонтировать большое количество объектов инфраструктуры "Стэй-бихайнд".

При этом нам довелось столкнуться и с гротескными ситуациями. Например, многие долговременные тайники просто не удалось найти. Некоторые агентуристы облегчили себе жизнь, закопав в свои "тайники" не контейнеры, а только крышки от них. Так им не пришлось копать глубокие ямы. Проверку металлической проволокой, которую устраивали сотрудники из Центра, эти псевдо-тайники всегда с блеском выдерживали.

Один офицер-групповод собрал свои рации уже за три дня. На вопрос, как ему удалось так быстро управиться, он лапидарно ответил: – Только не говори, что ты свои рации действительно раздал агентам. Для меня это было слишком опасно. Вдруг бы кто-то из них сбежал…

Разгадка проста – все приборы он хранил у себя дома. В случае учений в дело включалась его жена. На обратной стороне двери кладовки, где хранились метлы, висел календарь сеансов радиосвязи всех агентов ее мужа. Оттуда она и знала, когда ей нужно передавать и принимать радиограммы.

Ликвидация "Стэй-бихайнд" вызвала большое беспокойство и страх за будущее. Отвечающий за наши кадры реферат спрятался от нас подальше, а шефы демонстрировали свою прозорливость. Хилль первым, еще до решения Федерального правительства о роспуске подразделения, перешел в другой отдел БНД. Его преемником на посту начальника оперативной группы на уже тонущем корабле стал человек по фамилии Гассинг.

Друг и враг

Гассинга в середине 1990 года перевели в Берлин, чтобы организовать там двустороннее подразделение совместно с американцами. Через несколько недель после того, как развеялся дым от нашей бурной миссии на Рюгене, меня окончательно перевели в 12 YA, совместное подразделение БНД и американской военной разведки РУМО в Берлине.

"Хайдехаус" в Ганновере уже был распущен. Только упрямый Корбах отказывался покинуть свой пост. Он был не военный, а служащий, потому его нельзя было произвольно перемещать с места на место, и он очень хорошо это знал. Потому он по-прежнему оставался на пустом объекте и исполнял службу, для которой уже давно не было никаких уставов, приказов и инструкций.

Вместе с моим коллегой Удо, проживающим в нижнесаксонском городке Пайне и тоже переведенным из "Стэй-бихайнд" в Берлин, мы решили путешествовать вместе на одной машине. Мою просьбу о переводе в Берлин на постоянную работу Служба отвергла, мотивируя это тем, что на несколько ближайших лет там для меня не будет достаточно много работы. Поэтому я и Удо решили экономить деньги, вместе разъезжая из Ганновера в Берлин и назад. Наше первое совместное турне состоялось на "Фольксвагене-Гольф" Удо. По дороге я рассказывал ему об опыте, накопленном мною за время сотрудничества с партнерами при наблюдении за вывозом русских атомных боеголовок на Рюгене и о работе нового подразделения. Мы укрепили друг друга во всех наших сомнениях, связанных с этой неестественной ситуацией, но, тем не менее, решили принять участие в этой игре.

Наши бюро были почти пусты. Марк Хэндридж стоял в коридоре и радостно со мной поздоровался. Наша делопроизводительница сидела в своей комнате. За это время БНД даже удалось уже взять на работу в наш филиал кассиршу. Поприветствовав обеих дам, мы явились к Гассингу.

Первый разговор начался с плохой новости. С доплатой за работу "на холоде" ничего не вышло, заявил шеф, потому что филиал все-таки расположен в бывшем Западном Берлине. То обстоятельство, что 90 процентов нашей работы мы должны были проводить в новых федеральных землях, похоже, никого в Пуллахе не интересовало. Нас снова "надули".

Новость номер два стимулировала нас не больше первой. Гассинг заявил, что американцы прямо с этого момента полностью взяли на себя ответственность за наши операции. Что же это было такое? Неужели пуллахцам это все было настолько ненужно, что нас теперь переподчинили американцам? Кто поддержит нас, если что-то случится? И что, эти в подвале теперь будут нам указывать, когда, как и куда ехать? Вопросы за вопросами…

Никакая из основных проблем решена не была. Все внутренние правила БНД оказались произвольно сваленными в одну кучу. Типичный пример: в интересах берлинского филиала нам следовало брать нашу служебную машину с собой домой, чтобы мы быстро и без лишней траты времени смогли в случае необходимости действовать и по выходным дням. Но циркуляры финансово-бюджетного отдела БНД этого не разрешали. Исключений из правил официально не было, даже если они и были бы полезны для дела.

Потому мы выдумали наше собственное исключение. Если по пути в наши родные места или на обратном пути в Берлин нам нужно было решать какие-то официальные дела, то мы могли брать служебную машину. Потому мы подбирали соответственно сроки для решения таких официальных дел, назначали встречи и т. д. Были ли эти дела целесообразны и оправданны – это уже совсем другая история.