Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Стиан? – выждав минуту, позвала его я.

– Кажется, ушла, – тихо отозвался он.

– Но она ведь вернётся? – в надежде спросила я.

– Утром – наверняка. И, может быть, даже не одна. Ты сняла всё, что хотела?

– Надеюсь.

– Будешь спускаться?

– Пожалуй, да. Пойдём-ка к нашей стоянке, разведём костёр. А то что-то мне стало неуютно здесь.

Стиан помог мне слезть с дерева, и мы пошли к нашему лагерю, чтобы, наконец обустроить его для ночёвки.

– Ложись спать, а я подежурю полночи, – установив палатку, предложил Стан.

Пришлось последовать его совету, хоть спать мне категорически не хотелось. Я всё предвкушала наступление утра и не могла дождаться момента, когда увижу халапати на утреннем водопое.

Еле уснув, я с трудом разлепила глаза, когда Стиан разбудил меня, чтобы передать свой пост. Остаток ночи я ворошила угольки в костре и беспрестанно посматривала на часы в ожидании утра. Как только начало смеркаться, я взяла в руки камеру и отправилась к озеру.

Цветы кувшинок уже скрылись под водой, редкие плоды манго ещё лежали на поклёванных листьях, а я залезла по наваленным для щита веткам на облюбованное дерево и приготовилась к изнуряющему ожиданию утреннего водопоя. Напрасно. Долго ждать мне не пришлось.

И пяти минут не прошло, как заросли за озером колыхнулись, и на берегу показалась птица. У меня дух перехватило от созерцания этой изящной лебединой шеи, грациозных длинных лап, тёмно-золотистого оперения на овальном теле и чуть вытянутого красноватого клюва. А потом к этой красавице присоединилась ещё одна птица и ещё одна и ещё…

Там на берегу озера собралась целая стая из пяти особей. На вытянутых ногах они дружно склонились над водой и открытыми клювами стали активно её зачерпывать, то и дело поднимая и опуская свои длинные шеи.

Я неустанно щёлкала на кнопку, желая запечатлеть каждый миг встречи с халапати, а они тем временем принялись подъедать оставленные островитянами фрукты. Плодов манго после ночной трапезы осталось слишком мало для таких гигантов. Парочка самых упитанных особей даже устроила потасовку за вожделенный фрукт. Одна из них попыталась ущипнуть другую за бок, а та ответила ей ударом шеи по голове.

К счастью, конфликт был быстро погашен резким окриком самой высокой птицы. Кажется, все успокоились и принялись расходиться в разные стороны. Кто-то удалился в лес, кто-то прохаживался неподалёку от берега и вытягивал шею к вожделенным фруктам.

Я с любопытством наблюдала, как исполинские птицы своими клювами отрывают из связок один за другим зелёные плоды папайи и целиком заглатывают их. О боги, сколько же им нужно обойти деревьев, чтобы насытить свои желудки?

Только я подумала об этом, как соседнее от меня дерево шевельнулось, и ветки заходили ходуном. Я не успела испугаться, как рядом возникла высокая фигура. Отлаженными движениями она клюнула один плод, потом другой. А потом она двинулась к моему дереву и склонила шею.

Огромная голова поравнялась с моей веткой и глянула на меня большим красным глазом из-под длинных ресниц. Я машинально нажала на кнопку камеры, а перед глазами в один миг пробежала вся моя жизнь, стоило мне разглядеть клюв халапати. Чем-то он похож на орлиный. А что если эта птица всеядная?

Халапати всё смотрела на меня, словно изучала и думала, стоит ли глотать бледную человечину в тряпках или лучше поискать раздетых островитян здорового смуглого цвета.

Я сделала ещё один снимок, камера щёлкнула, и длинная шея тут же взметнулась вверх.

Я не сразу поняла, что происходит. Халапати решила меня не есть? Даже с дерева не скинет, чтобы я ей не мешала?

Внезапно что-то упало мне на голову, тут же отскочило и пролетело перед моими глазами вниз. Страх снова сковал меня, и я еле заставила себя задрать голову и посмотреть вверх. А там, в метре над моей головой, ловкий клюв сдирал с веток плоды хлебного дерева. Я даже видела, как они катятся внутри тонкой шеи прямиком к брюху. Ну, всё, теперь я точно уверена, что эта птица травоядная. Даже если она решит оторвать человеку руку, то подавится ею, когда станет глотать. Но зашибить случайно оторвавшимся фруктом с дерева вполне может: когда я подняла камеру, чтобы запечатлеть клюв халапати крупным планом, задетый им плод полетел вниз и разбил мне объектив. Хорошо, что съёмный. Но если птичка и дальше продолжит кидаться в меня фруктами, следующей разобьётся моя голова. Проклятье, почему же мы не учли, что не стоит делать засаду на плодоносящем дереве?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Внезапно из леса послышалось курлыканье, непривычно раскатистое и высокое. Длинная шея тут же повернула голову в сторону звуков, а длинные ноги понесли птицу на зов соплеменника. Наконец она отошла от дерева и оставила меня в покое. А я попыталась слезть с ветки. Неудачно. Только я поставила ногу на щит, как он начал разваливаться прямо подо мной. Я лишилась опоры и безвольным мешком повисла на ветке. Только руки держали меня на весу, но ещё чуть-чуть, и я точно повалюсь на землю. Только бы не сломать ноги, только бы не сломать рёбра… И камеру бы не разбить.

– Эмеран, я здесь!

Внезапно моей талии коснулись кончики пальцев, а потом сильные руки обручем сомкнулись вокруг моих ног под ягодицами, и я услышала:

– Всё, я держу тебя. Отпускай.

И я отпустила ветку. Стиан удержал меня и поставил на землю. А потом он ухватил меня за руку и потянул в сторону нашей стоянки, попутно понукая:

– Почему ты не разбудила меня? Почему пошла к озеру одна? Хорошо, что я услышал крик халапати и проснулся.

– Да? Ты слышал, как кто-то курлыкал в лесу и так быстро сюда добежал?

– Нет, я слышал, как кто-то сварливо кричал за озером минут пять назад. А в лесу курлыкал я, чтобы отвлечь ту птицу от твоего дерева. Хорошо, что она толерантна к людям, не боится их и не пытается им вредить.

– И о чём это говорит?

Стоило мне об этом спросить, как мы добрались до палатки, где нас ждал привязанный к поваленному стволу Гро. С недовольным видом он посмотрел на хозяина, тот – на Гро, и в итоге Стиан отвязал приятеля, а тот немного потоптался возле нас и лёг на траву.

– Похоже, – решил ответить на мой вопрос Стиан, – островитяне даже не пытаются охотиться на халапати. Отсюда и миролюбивость этих гигантов.

– А ведь могли бы накормить одним окорочком всю деревню.

– Как же можно убивать такую красоту?

Теплота в его голосе и мечтательность во взгляде заставили меня улыбнуться и предложить:

– Пойдём, понаблюдаем за ними.

– Конечно. Мы ведь нашли оживший миф, древнюю легенду. И она совсем не так ужасна, как думают бильбарданцы.

– Бильбарданцы вообще ничего не понимают в пернатых.

На этом я залезла в палатку и накрылась покрывалом, чтобы сменить плёнку, потом заменила объектив, и мы отправились обратно к озеру. Теперь я могла снимать гигантов с почтенного расстояния, стоя на земле и не боясь, что кто-то из них незаметно подкрадётся ко мне и сбросит на голову папайю.

Этим утром я успела снять, как халапати в полный рост тянется к россыпи орехов на вершине дерева, как парочка птиц с нежностью трутся шеями друг о друга и даже пытаются их переплести. А ещё я запечатлела, как одна халапати пытается распустить крылья. Ну, вернее даже не крылья, а их усечённый вариант, неизвестно для чего нужный. Наверное, для красоты, потому что с этими оттопыренными по бокам пушистыми отростками халапати выглядит очень умильно. А когда она ещё и пытается ими взмахнуть, то и вовсе похожа на цыплёнка-переростка, что невольно хочется смеяться.

– Потрясающие птицы, – завороженно прошептал рядом со мной Стиан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, они прекрасны. Вот только ворчащий рядом Гро явно не был с нами согласен. Конечно, он же охотник, всё, о чём он сейчас думает, так это о птичьем окорочке, и ничего что он размером с человека.

Время шло, и халапати, насытившись фруктами, одна за другой скрылись в лесу.

– Пойдём за ними, – тут же предложила я.

– Не сегодня, – охладил мой пыл Стиан. – Для преследования надо тоже подготовиться. Давай-ка лучше вернёмся к лагерю, позавтракаем и подумаем, что будем делать завтра, когда птицы вернутся на утренний водопой.