Том 2. Баллады, поэмы и повести - Василий Жуковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алонзо*
Из далекой Палестины Возвратясь, певец Алонзо К замку Бальби приближался, Полон песней вдохновенных:
Там красавица младая, Струны звонкие подслушав, Обомлеет, затрепещет И с альтана* взор наклонит.
Он приходит в замок Бальби, И под окнами поет он Все, что сердце молодое Втайне выдумать умело.
И цветы с высоких окон, Видит он, к нему склонились; Но царицы сладких песней Меж цветами он не видит.
И ему тогда прохожий Прошептал с лицом печальным: «Не тревожь покоя мертвых; Спит во гробе Изолина».
И на то певец Алонзо Не ответствовал ни слова: Но глаза его потухли, И не бьется боле сердце.
Как незапным дуновеньем Ветерок лампаду гасит, Так угас в одно мгновенье Молодой певец от слова.
Но в старинной церкви замка, Где пылали ярко свечи, Где во гробе Изолина Под душистыми цветами
Бледноликая лежала, Всех проник незапный трепет: Оживленная, из гроба Изолина поднялася…
От бесчувствия могилы Возвратясь незапно к жизни, В гробовой она одежде, Как в уборе брачном, встала;
И, не зная, что с ней было, Как объятая виденьем, Изумленная спросила: «Не пропел ли здесь Алонзо?..»
Так, пропел он, твой Алонзо! Но ему не петь уж боле: Пробудив тебя из гроба, Сам заснул он, и навеки.
Там, в стране преображенных, Ищет он свою земную, До него с земли на небо Улетевшую подругу…
Небеса кругом сияют, Безмятежны и прекрасны… И, надеждой обольщенный, Их блаженства пролетая,
Кличет там он: «Изолина!» И спокойно раздается: «Изолина! Изолина!» — Там в блаженствах безответных.
Ленора*
Леноре снился страшный сон, Проснулася в испуге.«Где милый? Что с ним? Жив ли он? И верен ли подруге?»Пошел в чужую он странуЗа Фридериком на войну; Никто об нем не слышит; А сам он к ней не пишет.
С императрицею король За что-то раздружились,И кровь лилась, лилась… доколь Они не помирились.И оба войска, кончив бой,С музы́кой, песнями, пальбой, С торжественностью ратной Пустились в путь обратный.
Идут! идут! за строем строй; Пылят, гремят, сверкают;Родные, ближние толпой Встречать их выбегают;Там обнял друга нежный друг,Там сын отца, жену супруг; Всем радость… а Леноре Отчаянное горе.
Она обходит ратный строй И друга вызывает;Но вести нет ей никакой: Никто об нем не знает.Когда же мимо рать прошла —Она свет божий прокляла, И громко зарыдала, И на землю упала.
К Леноре мать бежит с тоской: «Что так тебя волнует?Что сделалось, дитя, с тобой?» — И дочь свою целует.«О друг мой, друг мой, все прошло!Мне жизнь не жизнь, а скорбь и зло; Сам бог врагом Леноре… О горе мне! о горе!»
«Прости ее, небесный царь! Родная, помолися;Он благ, его руки мы тварь: Пред ним душой смирися». —«О друг мой, друг мой, все как сон…Немилостив со мною он; Пред ним мой крик был тщетен… Он глух и безответен».
«Дитя, от жалоб удержись; Смири души тревогу;Пречистых тайн причастись, Пожертвуй сердцем богу». —«О друг мой, что во мне кипит,Того и бог не усмирит: Ни тайнами, ни жертвой Не оживится мертвый».
«Но что, когда он сам забыл Любви святое слово,И прежней клятве изменил, И связан клятвой новой?И ты, и ты об нем забудь;Не рви тоской напрасной грудь; Не стоит слез предатель; Ему судья создатель».
«О друг мой, друг мой, все прошло; Пропавшее пропало;Жизнь безотрадную назло Мне провиденье дало…Угасни ты, противный свет!Погибни, жизнь, где друга нет! Сам бог врагом Леноре… О горе мне! о горе!»
«Небесный царь, да ей простит Твое долготерпенье!Она не знает, что творит: Ее душа в забвенье.Дитя, земную скорбь забудь:Ведет ко благу божий путь; Смиренным рай награда. Страшись мучений ада».
«О друг мой, что небесный рай? Что адское мученье?С ним вместе — все небесный рай; С ним розно — все мученье;Угасни ты, противный свет!Погибни, жизнь, где друга нет! С ним розно умерла я И здесь и там для рая».
Так дерзко, полная тоской, Душа в ней бунтовала…Творца на суд она с собой Безумно вызывала,Терзалась, волосы рвалаДо той поры, как ночь пришла И темный свод над нами Усыпался звездами.
И вот… как будто легкий скок Коня в тиши раздался:Несется по полю ездок; Гремя, к крыльцу примчался;Гремя, взбежал он на крыльцо;И двери брякнуло кольцо… В ней жилки задрожали… Сквозь дверь ей прошептали:
«Скорей! сойди ко мне, мой свет! Ты ждешь ли друга, спишь ли?Меня забыла ты иль нет? Смеешься ли, грустишь ли?» —«Ах! милый… бог тебя принес!А я… от горьких, горьких слез И свет в очах затмился… Ты как здесь очутился?»
«Седлаем в полночь мы коней… Я еду издалёка.Не медли, друг; сойди скорей; Путь долог, мало срока». —«На что спешить, мой милый, нам?И ветер воет по кустам, И тьма ночная в поле; Побудь со мной на воле».
«Что нужды нам до тьмы ночной! В кустах пусть ветер воет.Часы бегут; конь борзый мой Копытом землю роет;Нельзя нам ждать; сойди, дружок;Нам долгий путь, нам малый срок; Не в пору сон и нега: Сто миль нам до ночлега».
«Но как же конь твой пролетит Сто миль до утра, милый?Ты слышишь, колокол гудит: Одиннадцать пробило». —«Но месяц встал, он светит нам…Гладка дорога мертвецам; Мы скачем, не боимся; До света мы домчимся».
«Но где же, где твой уголок? Где наш приют укромный?» —«Далеко он… пять-шесть досток… Прохладный, тихий, темный». —«Есть место мне?» — «Обоим нам.Поедем! все готово там; Ждут гости в нашей келье; Пора на новоселье!»
Она подумала, сошла, И на коня вспрыгнула,И друга нежно обняла, И вся к нему прильнула.Помчались… конь бежит, летит.Под ним земля шумит, дрожит, С дороги вихри вьются, От камней искры льются.
И мимо их холмы, кусты, Поля, леса летели;Под конским топотом мосты Тряслися и гремели.«Не страшно ль?» — «Месяц светит нам!» —«Гладка дорога мертвецам! Да что же так дрожишь ты?» — «Зачем о них твердишь ты?»
«Но кто там стонет? Что за звон? Что ворона взбудило?По мертвом звон; надгробный стон; Голосят над могилой».И виден ход: идут, поют,На дрогах тяжкий гроб везут, И голос погребальный, Как вой совы печальный.
«Заройте гроб в полночный час: Слезам теперь не место;За мной! к себе на свадьбу вас Зову с моей невестой.За мной, певцы; за мной, пасто́р;Пропой нам многолетье, хор; Нам дай на обрученье, Пасто́р, благословенье».
И звон утих… и гроб пропал… Столпился хор проворноИ по дороге побежал За ними тенью черной.И дале, дале!.. конь летит,Под ним земля шумит, дрожит, С дороги вихри вьются, От камней искры льются.
И сзади, спереди, с боков Окрестность вся летела:Поля, холмы, ряды кустов, Заборы, домы, села.«Не страшно ль?» — «Месяц светит нам». —«Гладка дорога мертвецам! Да что же так дрожишь ты?» — «О мертвых все твердишь ты!»
Вот у дороги, над столбом, Где висельник чернеет,Воздушных рой, свиясь кольцом, Кружится, пляшет, веет.«Ко мне, за мной, вы, плясуны!Вы все на пир приглашены! Скачу, лечу жениться… Ко мне! Повеселиться!»
И лётом, лётом легкий рой Пустился вслед за ними,Шумя, как ветер полевой Меж листьями сухими.И дале, дале!.. конь летит,Под ним земля шумит, дрожит, С дороги вихри вьются, От камней искры льются.
Вдали, вблизи, со всех сторон Все мимо их бежало;И все, как тень, и все, как сон, Мгновенно пропадало.«Не страшно ль?» — «Месяц светит нам». —«Гладка дорога мертвецам! Да что же так дрожишь ты?» — «Зачем о них твердишь ты?»
«Мой конь, мой конь, песок бежит; Я чую, ночь свежее;Мой конь, мой конь, петух кричит; Мой конь, несись быстрее…Окончен путь; исполнен срок;Наш близко, близко уголок; В минуту мы у места… Приехали, невеста!»
К воротам конь во весь опор Примчавшись, стал и топнул;Ездок бичом стегнул затвор — Затвор со стуком лопнул;Они кладбище видят там…Конь быстро мчится по гробам; Лучи луны сияют, Кругом кресты мелькают.
И что ж, Ленора, что потом? О страх!.. в одно мгновеньеКусок одежды за куском Слетел с него, как тленье;И нет уж кожи на костях;Безглазый череп на плечах; Нет каски, нет колета; Она в руках скелета.
Конь прянул… пламя из ноздрей Волною побежало;И вдруг… все пылью перед ней Расшиблось и пропало.И вой и стон на вышине;И крик в подземной глубине, Лежит Ленора в страхе Полмертвая на прахе.
И в блеске месячных лучей, Рука с рукой, летает,Виясь над ней, толпа теней И так ей припевает:«Терпи, терпи, хоть ноет грудь;Творцу в бедах покорна будь; Твой труп сойди в могилу! А душу бог помилуй!»
Покаяние*
