На всех парах - Терри Пратчетт

Спустя несколько минут после возвращения в Анк-Морпорк Мокрист был изловлен полным энтузиазма Гарри, желавшим показать ему последние разработки. Уклоняясь от искр, они подошли к огромному ангару, охраняемому одним из тяжеловесов Гарри, который даже на собственного работодателя смотрел с подозрением. Он выглядел как человек, по крайней мере, гуманоид, и Гарри представил его просто как «Проблема». Проблема зыркнул на Мокриста и отошел от двери, давая возможность Гарри и Мокристу проникнуть внутрь.

Мокрист затылком почувствовал тяжелый взгляд Проблемы и спросил:

— Гарри, Проблема случайно не стоит на учете в Страже?

Гарри мельком глянул на него:

— Конечно, он стоит на учете! Он охранник. И он мне нужен. Люди слоняются кругом, пытаясь проникнуть внутрь, особенно по ночам, а службы безопасности – Стража, големы и сторожевые псы, - создают массу бумажной работы, тогда как Проблема решает проблемы. Избегайте проблем с Проблемой, и Проблема не создаст вам проблем, как говорила моя бабушка, - Гарри усмехнулся. – Не беспокойтесь, мистер Губвиг, я прямо приказал ему не убивать вас…сегодня.

Мокрист внял советам и бросил последний беглый взгляд на Проблему, который принял еще более угрюмый вид, всем своим существом напоминая, что существует ой как много болезненных вещей, которые можно проделать с человеком, не убивая его.

Гарри кивнул гиганту, который потянул на себя большое полотнище брезента, обнажая машину намного большую, чем Железная Герда или любое из творений Симнела, которое Мокрист и Гарри когда-либо видели.

Гарри хлопнул Мокриста по спине:

— Ну что ж, мистер Губвиг, пока вы занимались экстремальным туризмом во владениях важных шишек и посягали на их имущество, мы с мистером Симнелом тоже были очень заняты, да еще как! Парень сейчас наверху, доводит затею до ума в конструкторском бюро, но этот новый двигатель – высший класс, говорю вам.

— Я тоже не развлекался, знаете ли, - негодующе начал Мокрист, но Гарри перебил:

— Да, я в курсе, что все мы вносим свою лепту в рывок Ветинари к Щеботану, хотя лично меня не слишком волнуют омары, но это показывает превосходство Анк-Морпорка, и все такое, ну и, конечно, если мы сможем поставлять свежие морепродукты в город, то заживем на широкую ногу, или, как они говорят, будем как сыр в масле кататься. А Дик говорит, что его новое детище, - он хлопнул по сверкающему кожуху нового двигателя, словно это была взявшая кубок скаковая лошадь, - сможет перевозить больше грузов, причем быстрее, чем все остальные локомотивы!

Мокрист обдумал это.

— Знаете, - сказал он, - я уверен, что, как только наш малыш Симнел закончит этого нового Летуна, он решит, что Железная Герда может идти чуть-чуть быстрее. Гарри, он не позволит ничему затмить ее, даже если это означает, что ему придется переделывать ее снова и снова, как бы она ни была хороша. Сколько бы мы ни наняли рабочих, большую часть времени он тратит на нее. Она прототип их всех, и он постоянно меняет прототип.

— И он хочет встречаться с нашей Эмили! Ну, он умный парень, и она всегда будет знать, где он находится.

«Интересно, а что Железная Герда об этом думает?» - мелькнуло в голове Мокриста. Но даже когда он отбросил эту смехотворную мысль, ему послышалось легкое шипение пара.

Гарри все еще любовался новым локомотивом.

— Думается мне, омары, будут первыми настоящими иностранцами, которые получат железную дорогу. Наша Эмили говорит, что по-щеботански «железная дорога» звучит так же, как «карточная игра», так что было бы неплохо бы навязать наши рюэлли? Так что убедитесь, что у вас достаточно тузов в вашем манше, мистер Губвиг.

— Манше?

— Эффи учит меня говорит по-омарски; она считает, что это прекрасный романтичный язык.

Мокрист вспомнил, что он почти месяц не виделся с женой и завершил более пятидесяти переговоров, чтобы достигнуть границ с Щеботаном.

— Так вы приспособились к ситуации, да? Щеботан недалеко, и вам предстоит наслаждаться солнцем, когда вы туда доберетесь. И вот что я скажу! Прежде чем отправиться туда, вы получите выходной! И заметьте, я говорю такое очень немногим людям.

Мокрист прочистил горло.

— На самом деле, Гарри, вы, э-э, не можете мною распоряжаться. Мною распоряжается город.

— Так что, я даже уволить вас не могу?

— Боюсь, что нет, Гарри.

Гарри фыркнул:

— Я не желаю видеть рядом с собой людей, которых даже не могу уволить. Это противоестественно.

Это был долгий день после нескольких долгих недель или даже месяцев, и в этот вечер Мокрист был счастлив войти в свой дом, с нетерпением ожидая свидания с большой кроватью под балдахином, матрасы на которой не были набиты соломой, а подушки оставались настоящими подушками. Очень немногие из постоялых дворов, где Мокрист останавливался во время своего путешествия, считали подушки полезными и необходимыми. Что-то напевая про себя, он вошел в дом, прежде, чем Кроссли успел открыть дверь, и прошел не в основную часть дома, а в маленький коридор, который вел к кабинету Ангелы, где его возлюбленная разговаривала с Сумраком Тьмы.

Семафоры предоставляли равные возможности, особенно когда вопрос касался существ, которые могли вскарабкаться по ребристым конструкциям семафорной башни, усесться наверху в креслице и кодировать, как демоны, не являясь таковыми, несмотря на внешний вид.

Ангела с подозрением просматривала отчеты семафорщиков, а гоблин, похожий на ночной кошмар, сидел на краю стола. Она помахала рукой, давая знак, что не может отвлечься, потом скрутила отчет, передала гоблину и рявкнула:

— Отправь это на башню девяносто семь. Кто-то там халтурит с кодом, возможно, стажер. Я хочу знать, понятно?

Гоблин сграбастал свиток, спрыгнул со стола, как лягушка, направился к маленькой дверце у самого пола и исчез. Мокрист слышал престук, пока гоблин карабкался по обшивке наверх, в частную башню на крышу.

Он вздрогнул, но не успел ничего сказать, когда Ангела подняла глаза:

— Слушай, он пунктуальный, быстрый, надежный, а кодирует даже аккуратнее, чем я, но все, чего он от нас хочет, - возможности жить на крыше вместе с семьей. Только не надо опять рассказывать, как тебя травмировала картинка с улыбающимся гоблином в детской книжке, когда ты был маленьким, ладно? Смирись с этим, Мокрист. Гоблины – лучшее, что случилось с семафорами, то есть, с нами! Они обожают, когда семафоры работают, к тому же, рядом с ними не водятся мыши и крысы, так что еще одна проблема разрешилась сама собой.

Ангела встала, обошла стол и горячо поцеловала Мокриста.

— Ну, как прошел ваш марафон, мистер? Я получила сообщения о твоих успехах, конечно, можешь себе представить.

Мокрист отступил назад:

— Сообщения? Как?

Ангела рассмеялась:

— Что есть семафоры, если не сторожевые башни? У каждого семафорщика есть очень дорогой бинокль от герра Флиса, сделанный по передовым технологиям Убервальда. На многих башнях за тобой следили заботливые глаза – ладно, очень много заботливых глаз. В конце концов, каждый семафорщик знает твое лицо и даже макушку, и я подумала, что это обязанность жены…

— Что? Шпионить за мужем? А то вдруг я путаюсь с другими женщинами?

— Все нормально, я знаю, что ты этого не делал, а если бы делал, я бы тебя убила, - не в обиду, конечно. Но ты ведь этого не делал, так что все в порядке, да? Миссис Кроссли готовит отличную говядину и устричный пирог. Видишь? Разве ты не рад, что я знала заранее, когда ты вернешься?

Мокрист улыбнулся, а потом его улыбка стала еще шыре, когда он полностью осознал, что ему сказали.

— Так ты говоришь мне, любовь моя, - произнес он задумчиво, - что ты могла бы обнаружить кого угодно и проследить за ним?

— О, конечно, если он в зоне видимости. Ребята часто посматривают по сторонам, когда берут передышку, в этом нет никакого вреда. На днях, когда ты собирался домой, я побывала в главном офисе Великого Пути и имела честь получить отчет о том, как ты трясешься верхом на лошади-големе… Очень соблазнительно, как мне сказали.

Ангела оглядела мужа.

— Ты знаешь, - сообщила она, - что когда ты слышишь о чем-то удивительно полезном и интересном, твои глаза загораются, как Страшдественская гирлянда? Так что прекрати сверкать и приведи себя в порядок, прежде чем мы сядем за ужин.

Таково было правило Мокриста и Ангелы, что ужин, если он вообще мог состояться, был священен. Никакой сухомятки, никакого перекуса на рабочем месте, но свечи и серебро, словно бы всякий раз это было особое событие. И поводом для этого было то, что они могли хотя бы раз в день сесть лицом к лицу и просто, ну, побыть, по крайней мере, умеренно в браке друг с другом.

Тем не менее, Ангела не могла скрыть своей тревоги по поводу того, что ей предстоит снова расстаться с мужем ради еще одной долгой командировки в иностранное государство.