Совок 11 (СИ) - Агарев Вадим

Старик Севостьянов завёлся не на шутку и сделал стойку, как кокер-спаниэль на утку в камышах. По всему выходит, что башня Кремля, в которой засели покровители Матыцына, деду Григорию ни разу не дружественная.

— Про сам драматический храм культуры слухи бродят, это отрицать не стану! — обдумывая и взвешивая каждое слово, пустился я в пояснения, — А про то, что Второй секретарь обкома тоже не чужд этих радостей, знают только допущенные к богеме. К самому узкому кругу избранных, так сказать! — осторожно завершил я уточняющую поправку.

— Доказать эту содомию возможно? — повысив голос, нетерпеливо повторил свой вопрос Севостьянов, — Я про причастность Матыцына, если ты не понял!

— Можно доказать, — кивнул я ему, — И Содом можно доказать и Гоморру! Отпираться никто не посмеет, они там не только пере#блись, но и проворовались на расстрельную статью, товарищ генерал! Мало того, они еще и резать друг друга начали. Если бы не добрые люди из прокуратуры, то творческая интеллигенция давно бы уже на нарах куковала!

Скосив глаза, я увидел, как цековский генерал, забыв про окружающую действительность, потирает руки.

— Мне бы назад в РОВД, Григорий Трофимович! — вспомнив про находящиеся в моём производстве дела, тяжко вздохнул я, — Вам хорошо, вы генерал, а у меня работы полный сейф и начальство строгое!

Ответом мне был взгляд человека, который мыслями был уже где-то не здесь. У меня непроизвольно вырвался еще один тяжкий вздох…

Глава 13

— Сергей, ты бы познакомил меня со своим человеком из Москвы? — пытаясь не утратить достоинства, высказал мне просьбу товарищ Копылов. — И вот, что, ты только мне не говори, что ни с кем из них у тебя нет контакта. И, что связь ты с ним не поддерживаешь! — заранее и на всякий случай пресёк он любые мои отмазки, к которым, по его мнению, я мог бы прибегнуть.

К Сергею Степановичу Копылову я прибыл часа через два после того, как был отпущен своим начальником. К моему удивлению, оперативка прошла без каких-либо руководящих придирок по моему адресу. К слову сказать, на сегодняшней вечерней сходке следственного отделения майор Данилин выглядел, если и не встревоженным, то уж точно, задумчивым. И ему во время вечернего совещания, определённо, было не до меня.

— Не думаю, что это реально, — уклончиво пожал я плечами, — Вы ведь сами знаете, что москвичи народ зажравшийся и до неприличия капризный. С нами, провинциалами, они привыкли общаться как с плебсом. Свысока и так, как им удобно. Так что, при всём моём к вам уважении, Сергей Степанович, ничего определённого обещать вам не могу! — честно высказал я свои мысли, не желая обнадёживать городского партийца нужным ему знакомством.

Вдобавок ко всем прочим, уже озвученным соображениям, мне просто не хотелось напрямую сводить наташкиного отца с цэковско-гэбэшным старцем. Ничего хорошего лично для себя я от их прямой связи не видел. На данный момент я в глазах обоих стою гораздо дороже, нежели после того, как окажусь за скобками их прямого контакта.

— Другое дело, если у вас железный компромат на областное руководство имеется! Тогда шанс есть! — забросил я наживку, — Но только, чтобы он был стратегического значения. Есть такой?

Копылов задумался ненадолго, а потом с сожалением во взгляде помотал головой.

— Сергей Степанович, не нужно волноваться, в самое ближайшее время поднимут дело по драмтеатру, — желая подсластить огорчение Копылова, выдал я свой полный оптимизма прогноз, — А там, как я полагаю, много чего попутного вылезти может. И обязательно вылезет! Я думаю, что у Второго секретаря обкома тяжелые дни вскорости начнутся.

— Ты мне скажи, это твои предположения из твоего ума или ты что-то знаешь? Что-то конкретное? — оживился мой потенциальный тесть.

— Да, вы правы, это не просто предположения, это я знаю точно! Настолько точно, что всё будет вполне конкретно! — не стал я разочаровывать Копылова, — И еще, Сергей Степанович, мне стало известно, что за Валентином Павловичем никто из команды Суслова не стоит! — ответил я, не отводя глаз от его испытующего взгляда. — А это в свою очередь означает, что его порочные связи среди половых неформалов должны сработать. В первую очередь против него самого, естественно. Обязательно должны сработать! Вы же не забыли того нашего разговора? — со значением взглянул я на расстроенного мужика, видимо, уже считающего меня своим зятем.

На какое-то время мой собеседник замер, неулыбчиво изучая меня неподвижными зерцалами охлаждённого на льду судака. Потом, всё же выйдя из своих тягостных раздумий, он встал и подошел к холодильнику, от которого вернулся с початой бутылкой «Посольской». Не задавая мне никаких вопросов, товарищ Копылов достал из настенного шкафа две стопки и наполнил их. После чего мы их употребили, безмолвно выпив содержимое. И, что характерно, не чокаясь. Я просто не успел, а хозяин дома сделал это, как мне показалось, умышленно. Видимо, неприязнь, которую он испытывал к областному коллеге по служению коммунистической партии, была слишком велика. Настолько, что он решил помянуть того заранее, заблаговременно до свержения с пьедестала. Авансом, так сказать.

Надо сказать, что никакой закуской товарищ Копылов так и не озаботился. Либо забыл про неё, либо просто ему было лень доставать еду из холодильника. Но опустевшие стопари он по второму кругу наполнил без проволочек. Что ж, сытый голодного не разумеет…

— А ты думаешь, что эти твои ментовские фокусы у москвичей какой-либо отклик найдут? — решил спровоцировать меня на полемику городской партийный заправила.

Очевидно же, что ответ на его вопрос лежал на поверхности и он сам его знал не хуже меня. Но, по всему судя, ему явно хотелось порции бальзама на своё израненное в партийной борьбе сердце.

— Уверен! Не только найдут, но и будут правильно оценены товарищами из центра! И еще я уверен, что восприняты мои фокусы будут с искренним, и неподдельным интересом! Потому как фокусы у меня, должен я вам заметить, Сергей Степанович, вполне качественные и до невозможности завлекательные! — пошел я навстречу душевным запросам партийца, — Как корейские фильмы про тувинских вампиров и вьетнамских собак!

Едва начавший после первых моих слов благостно улыбаться, товарищ Копылов озабоченно встрепенулся и тревожно посмотрел в мою сторону. Чем-то я его смутил. Не той аллегорией, видимо, следовало бы мне воспользоваться относительно моих «ментовских фокусов». Но слово не воробей и я ничего лучшего не придумал, как чокнувшись своей посудиной с соратником, торопливо опрокинуть её себе за зубы.

— А что это за фильмы такие? И где это ты их видел? — в приоткрытой двери показалась зело любопытное и не очень приветливое лицо дщери бюрократа от КПСС. Но от того, однако, не менее привлекательное, — Про собак, про вампиров, да еще и корейские? — голос Натальи обильно мироточил подозрением меня в чем-то предосудительном или даже неприличном.

По всему выходило, что прокуратура Октябрьского района без пригляда и подслуха мою персону решила не оставлять ни при каких обстоятельствах. Нигде и никогда. Пусть даже и на кухне собственной квартиры. Этот неофициальный присмотр она не доверила даже своему родному отцу.

Эти мои мысли прервал взрыв грубой площадной брани. Отца моей подруги прорвало и понесло. Минимум печатных слов с лихвой компенсировался дикой экспрессией и громкостью мата. Я даже успел подумать, что свою партийную карьеру товарищ Копылов по молодости начинал где-нибудь в порту. Или на железной дороге. И, скорее всего, грузчиком. Где он время от времени ронял себе на ногу что-то тяжелое. А иначе, откуда бы взяться такому мастерству проникновенного общения с окружающими?

Стремительно удаляющийся топот, раздавшийся из-за полуоткрытой двери, свидетельствовал о многом. Как минимум о том, что рисковать далее Наталья Сергеевна не сочла целесообразным. Значит, недобрые отеческие посулы в свой адрес она восприняла вполне серьёзно и расценила их как реальные. И потому спешно ретировалась куда-то вглубь квартиры под мамины юбки.