Два месяца и три дня - Алиса Клевер

Из второй комнаты тоже имелся выход на необъятных размеров террасу. В этой комнате и обитал Максим Коршун. На полу – одеяла, смятая простыня и подушки. Он спал на полу? Почему? Спина болит? Кровати слишком мягкие? Глупости, если бы он хотел в этом отеле кровати потверже, они бы здесь и стояли. Рядом с подушкой, возле окна – книга. Она подошла, подняла. На английском языке. «Foucault’s Pendulum»[3] Умберто Эко. Интересно, о чем? Она попыталась понять, что заинтересовало Максима. На обложке какие-то рыцари… формулы… Надпись сверху: Bestseller. Это Арина поняла и без перевода.

Около окна, тоже прямо на полу – ноутбук и несколько фотообъективов рядом. А еще… Арина наклонилась, чтобы получше рассмотреть то, что привлекло ее взгляд. Эскизы, всего несколько штук, сваленные стопкой возле постели. Она положила на место книгу и за краешек подняла лист бумаги, потом еще пару…

– Любопытствуете? – раздался задорный голос у нее за спиной. Арина вздрогнула и выронила наброски. Они беззвучно спланировали туда, где лежали.

– Вы рисовали меня? – с удивлением спросила она, оборачиваясь к вошедшему в комнату Максиму. Он был свеж и бодр, в белой футболке-поло и бежевых шортах, в руках теннисная ракетка. Чуть влажная челка прилипла ко лбу. Он улыбался, глядя на взлохмаченную со сна, завернутую в простыню Арину.

– Вам нравится? – Его взгляд стал напряженным, совсем как на обороте брошюры с его выставки.

– Мне кажется, вы мне сильно польстили… – В памяти отчетливо возникло его напряженное лицо, потемневшие глаза, испепеляющие желанием ее обнаженное тело. Ох!

– Вы просто никогда не видели себя моими глазами, – ответил он и пожал плечами. – Почему вы не надели платье?

– Почему вы запрятали куда-то мои вещи? – встречным тоном отвечала она. – И где прикажете мне брать белье?

– Вы же теперь моя, да? А значит, я буду делать с вами то, что захочу. И одевать вас в то, во что захочу. А я, моя дорогая Белоснежка, так хочу, чтобы вы сегодня ходили без белья. Можно? – он посмотрел на нее жалобно, как ребенок, уговаривающий купить ему игрушку.

– Что??? – Арина не ожидала подобной дерзкой прямолинейности.

– Но ведь это будем знать только мы с вами, – прошептал он и притянул ее к себе. – Имейте в виду, расхаживая по номеру в таком виде, вы снова сильно рискуете, моя дорогая.

– Разве то, что я все еще здесь, не говорит о том, что я ментально нестабильна и склонна к необоснованному риску? – Эта ее фраза заставила Максима сначала онеметь, затем расхохотаться.

– Надевайте платье, моя дорогая ментально нестабильная! Выбора у вас нет. Рискуйте. Либо лететь в Берлин голой – либо в платье, которое я вам принес. Меня лично устроят оба варианта, – и он усмехнулся, не сводя с нее глаз. Она покраснела – и вздрогнула.

– В Берлин? Когда?

– Надеюсь, сегодня. – О его планах ей было известно и раньше, однако сейчас они стали такими невозможно реальными и близкими, что Арина снова испытала головокружение. Она полетит в Берлин? В бирюзовом платье и без белья? С самым сексуальным мужчиной из всех, которых она когда-либо видела – включая мужчин, виденных ею только по телевизору или в кино?

– Но… как же паспорт? Виза?

– Давайте так. Я не могу разговаривать с вами, пока вы стоите передо мной в таком, мягко говоря, отвлекающем виде. Переодевайтесь, и пойдем завтракать, а делами займемся потом.

– Делами? Так вы считаете, что в платье я не буду, мягко говоря, отвлекать вас? – она артистично скопировала его интонацию.

Максим на секунду замер, оценивающе оглядел Арину и, отвернувшись, принялся листать страницы в планшете.

– Что же вы делаете-то со мной? – усмехнулась она и отвернулась. Уже выходя из комнаты, остановилась и обернулась: – А почему на полу спали? Здесь что, плохая кровать?

Максим оторвал взгляд от экрана и посмотрел на нее с таким явным неодобрением, что она отпрянула.

– Идите завтракать. – Стеклянная стена между ними стала на несколько сантиметров толще. Что такого она спросила? Максим снова уткнулся в планшет, недвусмысленно демонстрируя, что разговор окончен. Арина, раздосадованная, убежала под душ. Она умылась и почистила зубы, долго изучала свое отражение в зеркале. Чудище глазастое. Не могла промолчать? Ну, хочет человек спать на полу – и пожалуйста! Губы покраснели и чуть распухли. Это из-за поцелуя. М-м, поцелуй. А вот расчески нет. Пришлось кое-как приглаживать спутанные волосы пятерней и скреплять запасной резинкой из рюкзака. Надела платье – и обомлела. Как на нее сшито. А цвет – почему она никогда раньше не носила этот оттенок бирюзы? Впрочем, она так мало чего покупала себе… все больше донашивала или привозила из дома старое. Основные приобретения относились к зиме – куртка-пуховик, сапоги китайские, в первую же московскую зиму от соли скукожившиеся. Никогда раньше она не носила шелк, и его нежные прикосновения к телу были приятны. В таком платье хотелось танцевать, улыбаться, летать… Интересно, он ее представлял себе, когда выбирал платье? И когда он успел?

12

– Я уезжаю! – сообщила Арина в трубку, вклиниваясь в Нелькин поток из «где тебя носит» и «я уже на работу звонила, а тебя, оказывается, там и не было».

– Уезжаешь? Куда? Когда? – Нелли наконец замолчала. Видимо, задумалась, пытаясь переварить сказанное.

– Я не могу тебе этого сказать, – пропела Арина, кружась по полупустому холлу VIP-зала аэропорта в своем новом платье.

– Как так – не можешь? – опешила Нелли, окончательно сникнув. – У тебя зачет через неделю.

– Я уже договорилась, – хмыкнула Арина. – Представляешь, я попросила препода перенести мне сдачу на осень, а он сказал, что все понимает и что он просто поставит мне все так.

– А что «все» он понимает? – начинала злиться Нелли. – Я лично ничего не понимаю. Объяснишь ты мне, наконец, что происходит или нет? Я что, должна дергаться? Между прочим, твоя мать звонила. Я ей сказала, что ты спишь. А что это за номер? Ты откуда звонишь-то?

– Это мой номер, – рассмеялась Арина. – Ты можешь теперь мне по нему звонить.

– У тебя же нет телефона! – И тут до нее начало доходить. Вчера вечером ее соседка по квартире уходила, как обычно, на свою жуткую работу крутить хвосты собакам, и телефона у нее не было – для нее это, видите ли, слишком дорого. А сегодня она уезжает куда-то, а голос такой, словно миллион долларов выиграла в лотерею Сбербанка.

– Он. Тебя. Нашел. – Нелли продекламировала это речитативом, с нарастающей интонацией. – Сын миллиардера Коршунова. Ну, ты молоток. Познакомь!

– Я не могу. Говорю же, мы уезжаем.

– Мы? – Нелькин голос вдруг изменился. Шок. Недоумение. Еще больший шок. Арина? Девушка, которая никогда не делала ничего безрассуднее, чем подобрать бездомного котенка и приволочь его домой, на съемную квартиру. Уезжает вот так, сразу и без вопросов, с человеком, о котором ничего не знает? Пусть и с миллионером, но все же…