Два месяца и три дня - Алиса Клевер

– Работу? – переспросила мама. – У тебя же есть работа?

– А эта – только на лето. И она лучше, чем моя сейчас, намного лучше. Я приеду к вам сразу, как только вернусь. И… я буду звонить. Хочешь, каждый день.

– А что за работа, деточка? – встревоженно спросила мама, словно что-то почувствовала.

– Я буду помогать в одном проекте, мам. Ассистентом, – как за соломинку, Арина уцепилась за этот смешной многозначительный термин в контракте, который она подписала.

– Ассистентом? Это что, как секретарем? – неуверенно уточнила мама, но тут Арина почувствовала на плече руку – Максим мягко поворачивал ее к себе.

– Нам пора. Объявили посадку, – прошептал он тихо, но мама все же услышала.

– Это кто, Арина? – быстро спросила она.

– Это… это мой руководитель, мам, – невнятно пробормотала Арина. – Мне пора. Я тебе потом еще позвоню. Хорошо, мам?

Только после разговора с мамой, пожалуй, все происходящее приобрело четкие формы. Все стало реальным – и аэропорт, и паспорта в руках Максима, и стойки посадки в самолет, куда они прошли без очереди – бизнес-класс идет первым.

Пассажиров бизнес-класса было всего каких-то четыре человека. Уже в самолете Арина снова ударилась в панику. Сейчас они улетят. Это же сумасшествие! Еще вчера она ловила пинцетом гельминтов, а теперь летит в Берлин с самым умопомрачительным мужчиной в мире. Он вежливо помогает ей усесться в кресло, но на губах его – игривая и насмешливая улыбка. Он знает, что на Арине нет белья, и его взгляд каждую секунду напоминает ей об этом.

– Значит, руководитель, хм? – Брови Максима приподняты, он ухмыляется. Стюардесса протягивает Арине бокал вина, и та вцепляется в него, как в спасательный круг. – Вы близки с вашими родителями?

– Разве не у всех так? – удивилась Арина и снова отметила про себя этот похолодевший взгляд.

– Вовсе нет. Мы не слишком-то близки с моим отцом, – отрезал он, забрал у Арины пустой бокал, отдал его стюардессе и наклонился, чтоб пристегнуть Арину. В бизнес-классе самолета какой-то иностранной компании было пусто – кроме них еще двое, да и те сидели на противоположной стороне. Руки Максима скользнули по гладкому шелку платья, раздался «клик» – и замок защелкнулся, прижав ее бедра к сиденью. Максим выпрямился, однако руку свою не убрал. Сел вполоборота к Арине, отгораживая ее от прохода, и, чуть помедлив, обжег ее взглядом – не глаза, а лед и пламень. Что он задумал? Аринины глаза расширились, когда она почувствовала его руку ниже, пока он не нащупал край ее платья. Взгляд сфокусирован на ее глазах, но рука скользнула под платье, и он нежно провел ладонью по ее колену.

– Нет! – прошептала она.

– Да! – тихонько засмеялся он и вдруг нежно, но твердо ухватил ее за коленку, заставив слегка раздвинуть ноги. И задрал ее платье – сначала немного, а потом совсем доверху, так что ее ноги и промежность почти совсем оголились. Невероятно.

– Что вы чувствуете сейчас? – спросил он хрипло. Он еле сдерживал дыхание, Арина же с трудом могла говорить.

– Ужас, – честно призналась Арина, чувствуя, как его ладонь скользит по внутренней поверхности ее бедра вверх. Выше, выше. Глаза его темнеют, расширяя зрачки, и дыхание Арины становится прерывистым – едва заметно, только кончиком указательного пальца он прикасается к ее клитору, и Арина чуть не выпрыгивает со своего места от острой волны желания. Ремни безопасности удерживают ее, а уверенная и опытная рука продолжает сладкую пытку.

– Осторожнее, – шепчет Максим, не сводя с нее глаз. Движение его руки становится бесстыднее и настойчивее, он вводит указательный палец прямо в нее. – О, да вы совсем влажная! Ведите себя тихо, а то все поймут, чем мы с вами тут занимаемся. Расслабьтесь хоть немного.

Арина была настолько потрясена тем, что с ней происходит, тем, что он делает с нею, что и малейший звук не прошел бы через ее легкие. Щеки ее полыхали, одной рукой она вцепилась в поручень, другой опиралась на проем иллюминатора. Она замерла от стыда и желания, позволяя ему пробираться все дальше. Его пальцы изучали на ощупь ее промежность, и это явно нравилось ему. Он вдруг оторвался от нее на секунду, поднес руку к носу, глубоко вдохнул, а затем… облизнул палец!

– О боже! – прошептала она, стараясь унять головокружение. Кто знает, понимают ли их соседи, что происходит. Самолет тронулся с места, и голос капитана раздался в динамиках – что-то неразборчивое на английском языке, затем на немецком и на французском.

– Вы мне по вкусу, моя дорогая! – улыбнулся он, заставив Арину задохнуться от эмоций. Стюардесса в проходе принялась демонстрировать, как нужно пользоваться спасательным оборудованием. Максим повернулся к ней и с серьезным видом кивал, когда она поочередно доставала свистки и надувные жилеты, но его рука вернулась на свою позицию, он неглубоко окунул два пальца во влагалище, затем принялся медленно, нежно, едва касаясь, массировать клитор. Арина не могла разобрать ни слова из того, что говорила стюардесса.

– Вы там живы, а? Такое чувство, что вы просто спите. Я вам наскучил? – шептал он ей на ухо, склонившись к ней близко-близко. Арина повернулась к нему, положила голову на изголовье сиденья и просто смотрела на него сквозь прикрытые ресницы, а бедра сами собой потянулись навстречу его руке. Она не хотела уже сопротивляться, не могла говорить. Она хотела только видеть его, эти смеющиеся серые глаза, красивый прямой нос, чуть приоткрытые, сложившиеся в усмешку губы и чувствовать его близость. То новое, что зарождалось где-то в глубине ее живота – все ощущения сконцентрировались в одной точке между ее ног и неуклонно следовали за каждым медленным кругом его пальцев. Изощренная пытка.

– Мы скоро взлетаем, а вы как? – спросил он, еще чуть-чуть надавив на клитор. Арина тихонько застонала, не зная, как ей совладать со своим совершенно свихнувшимся телом. Что такое с ним происходит? Господи, а если кто-то увидит? От этой мысли волна возбуждения только усилилась. Самолет вдруг начал ускоряться, и вокруг стало невыносимо шумно. Максим усилил воздействие. Он почти полностью повернулся к ней, любуясь ее бесстыдной наготой и открытостью. Гул нарастал, и теперь, даже если бы она застонала в голос, вряд ли кто-то обратил бы на это внимание. Пальцы Максима ускорились, нащупывая совсем затвердевший бугорок на ее клиторе.

– Хорошая девочка, какая же вы хорошая девочка, – улыбнулся он. – Ну, давайте. Я хочу этого.

– Чего? – прошептала Арина, как вдруг ощутила подступающую волну того, о чем он говорил. Все ее тело вдруг замерло, и мысли покинули сознание, и стало совсем уж все равно, кто может ее увидеть. Она почувствовала сразу все – и невыразимо прекрасную пульсацию там, внизу, под его пальцами, и острые искры наслаждения, разлетающиеся по всему ее телу, и все мышцы ее горящего в пламени тела. Ее сотрясали неведомые ей ранее сладостные конвульсии, а напрягшиеся соски проступили под складками шелкового платья – и самолет, оторвавшийся от земли вместе с ее криком. Она летела на самолете впервые в жизни.