Два месяца и три дня - Алиса Клевер

Угораздило же ее так «прикипеть» к нему. Он хочет ее, не кого-то другого. Не ту ледяную дылду, что вручала Арине паспорт, не миллион других – кто их знает, сколько их, которые пожирают Максима взглядами. Он хочет ее – и эта мысль наполняет все тело счастьем. Ненормальная!

– А мне даже понравилось, – сказала Арина с вызовом, самым твердым тоном, на который только была способна. Ее все еще немного трясло, но она вовсе не собиралась показывать ему этого. – Может, займемся этим в такси? Или на главной площади города? Возьмем Рейхстаг?

Максим вздохнул и обернулся.

– Вы почти убежали, а я не привык, чтобы от меня убегали.

– Это я поняла, – процедила Арина. Они помолчали немного, поглядывая на водителя. Идея заняться «этим» тут, в такси, внезапно показалась обоим достаточно перспективной. Максим склонился к Арине и прошептал ей в самое ухо:

– У вас потрясающе чувствительная грудь. Ваше тело – как прекрасная скрипка. Вы так красиво кончаете!

И, отпрянув, посмотрел на нее так невинно и непринужденно, словно речь шла о ее мастерстве вышивания крестиком. Арина вспыхнула и снова почувствовала себя совершенно беззащитной, раздетой перед ним. Он хочет завладеть ею всецело, он знает ее тело лучше, чем она сама знает его.

Машина замедлила ход.

– Es ist hier?[5] – спросил водитель, оборачиваясь к пассажирам. Арина заметила, что они остановились около высоких ворот из кованого металла. Максим кивнул, открыл дверь, вышел из машины к небольшому, скрытому крышкой кодовому устройству. Под изумленным взглядом Арины он уверенно поднял крышку и ввел какие-то цифры. Ворота начали медленно раскрываться, и тихий сумрак уютно подсвеченной аллеи парка сопровождал их до самого особняка, расположенного на пушистом зеленом холме.

– Мы будем жить здесь? – воскликнула Арина, разглядывая из окна машины красиво освещенную виллу. Все остальное, что случилось с нею, моментально забылось. И острый стыд в кабинете врача, и смесь страха и возбуждения, когда она стояла, полуобнаженная, пригвожденная к стене на улице. Ох, ничего себе! Она никогда не бывала в таких местах. Она никогда не испытывала оргазма в самолетах. Она вообще никогда еще не испытывала оргазма. Одного взгляда на этот дом было достаточно, чтобы испытать что-то очень близкое к нему.

Максим сунул таксисту деньги и помог ей выйти из машины. Они стояли на большом кругу, присыпанном гравием, в середине которого красовался большой мраморный фонтан, отключенный сейчас из-за отсутствия в доме гостей.

– Пока мы тут, в Берлине – да… А что? – Максим с улыбкой наблюдал за ее лицом, на котором прочитывалось потрясение. Машина тихо уехала, оставив их вдвоем напротив трехэтажного особняка в стиле фахверк, с заостренными крышами в левом и правом крыле, с круглой башенкой посередине. Невдалеке от главного въезда темнело и тихо поплескивало широкое озеро.

– Как красиво! – Арина не смогла удержаться и побежала к воде. Пробежав по деревянному настилу туда, где были пришвартованы несколько больших лодок и яхта, она склонилась и потрогала воду.

– Неужели мы будем сейчас купаться? – поморщился Максим.

– Я не понимаю, мы все еще в городе? Здесь так тихо! – изумилась Арина.

– Это довольно-таки закрытый район, весьма респектабельный. Тишина и безопасность – главные приоритеты.

– Но здесь так пустынно… Любой может перемахнуть через забор и оказаться тут.

– Но пробудет тут не больше двух минут, охрана поймает его и отправит в тюрьму.

Арина задумчиво кивнула. Конечно, наверняка все вокруг увешано камерами, о которых она не подозревает. Этот мир ей так же незнаком, как и подводный, к примеру.

– А эти лодки – они ваши? – спросила Арина, оглядывая небольшой частный причал.

– Нет, они тоже принадлежат Ричарду. Вы хотите покататься? – Максим поднял бровь и наклонил голову. – Ключи в доме, но не лучше ли это сделать днем? У меня будет время завтра после обе…

– Ни за что! – выкрикнула Арина, поставив Максима в еще больший тупик.

– Прямо-таки ни за что? Почему, интересно? Боитесь остаться со мной наедине? Если так, уверяю вас, вы подвергаетесь не меньшему риску здесь, на берегу. Против меня никто вас не защитит, – разозлился он.

– Нет-нет, дело не в этом! Ну, это долгая история. Нелькин брат… то есть брат моей подруги, он меня в детстве решил научить плавать. Выбросил из лодки. Он сказал, что это такой метод. Называется «путем погружения». Я чуть не утонула, и теперь вот…

– Вы боитесь воды?

– Воды? Почему? Нет, я не боюсь воды… Душ, ванна – пожалуйста. Даже бассейн. Хотя с этим похуже. А вот озеро или море – другое дело. Ни за что, никогда. Но я могу сидеть на пирсе и болтать ногами.

– Это я и сам понял, – усмехнулся Максим. – Жаль! А я-то думал, заманю вас на мою яхту, раздену и буду держать там в плену – голой. Играть с вашим телом – наслаждение.

– Ах! – только и смогла вымолвить Арина. Максим сделал шаг ей навстречу, и Арина чуть не свалилась в воду, инстинктивно попытавшись отпрянуть. Но он только покачал головой и протянул ей руку.

– Пойдемте в дом. Там нам должны были оставить что-нибудь из еды. Это дом не мой, а одного моего друга. Он нам его… ну, как бы одолжил, пока мы в Берлине. Я всегда здесь останавливаюсь, если снимаю в Берлине.

– А что это за друг? – поинтересовалась Арина.

– Его зовут Ричард. Это брат одной моей хорошей приятельницы. Большую часть времени проводит в Лондоне, но этот дом достался ему от дедушки, так что он не хочет его продавать. Так и стоит без дела большую часть года.

– Очень любезно с его стороны пустить нас, – улыбнулась Арина.

– Не беспокойтесь, он получает достаточно любезностей в ответ. У наших семей есть интересы в смежных сферах бизнеса, – ответил Максим, помогая Арине подняться. Она на секунду пожалела, что они покидают причал. Это было так здорово, просто сидеть и разговаривать о его друзьях. Может быть, удалось бы узнать и еще что-нибудь. Когда имеешь дело с человеком, отгороженным от всех толстенной невидимой стеной – куполом, за который он никого не пускает, – важна каждая мелочь.

– Пойдемте, дорогая Белоснежка. Обещаю, вам понравится дом. Внутри он еще интереснее, чем снаружи, – пообещал он бархатным голосом. Арина вздрогнула, ощутив глубоко внутри знакомые сладкие волны. То, чем они занимались, было порочно, безнравственно – ужасало.

Она хотела бы, чтобы он делал это с ней снова и снова.

– Мне страшно, – призналась она, стоя на пороге дома, глядя ему в глаза. Что бы он ни делал с нею до этого, было не в счет. Сейчас она стоит на пороге чего-то несоизмеримо большего, и темные окна дома пугали ее. Там она останется с ним наедине, в его власти на сто процентов.