Человеческое, слишком человеческое (СИ) - Дормиенс Сергей Анатольевич

— И я тебя рад видеть, Аска.

Рыжая на экране приподняла уголок губ и кивнула.

— Ага. Заберешь меня? Говорят, такси пока не летает.

— Гражданские еще час летать не будут. Хорошо. Буду… — я посмотрел на часы. — Через пятнадцать минут.

— Gut. Набери на подлете.

Экран замерцал и погас. Да, оперативка состоится в начале дня, когда бы этот самый день ни начался. Всей радости то, что я пока буду королем на уровнях — до «желтого» уровня тревоги никаких пробок, все движение только по сертификатам. Патрульные сейчас столько кредитов с нарушителей нарубят, что аж радостно за городской бюджет.

Я оглянулся и обнаружил, что Ева смотрит на меня, все еще держа на коленях раскрытый альбом.

— Все, я на работу. Давай, закину фото на место.

— Нет.

«Как-то быстро ответила. Что еще за новости?» Аянами завозилась и встала, прижимая тяжелый том к груди.

— Если можно, я посмотрю еще.

Ясно. Мог бы и догадаться.

— Конечно. Если хочешь, на диске «F» есть еще фотографии… Только в папки «01» и «02» не лазай, там… — я запутался в галстуке. — Не лазай, в общем.

— Я поняла.

Поняла она, как же.

Я снял с вешалки плащ и принялся натягивать тяжелую ткань на себя. Маска, активатор машины, плашка сертификатов. Гм, кажется, готов к свершениям. Я обернулся — Аянами стояла уже рядом, у двери, все еще сжимая альбом.

— До свидания, Икари.

— Пока.

Закрыв дверь, я улыбнулся своим мыслям: меня провожают. Мне откроют дверь. И очарование бури почему-то не торопится уходить, хотя логика и комплексы возьмут свое: я найду, как себя высмеять, как доказать, что я идиот и притом — идиот жалкий. Пока что мне тепло, и мне даже жалко эту искусственную девушку, у которой так много знаний и так мало воспоминаний. Она готова вдыхать аромат чужой жизни, прекрасно понимая, что жизнь эта — пустая и никчемная, что нет там ничего особенного, что это только фигня и фотографии.

«Зажал ей нормальное прошлое, папа?»

Виртуальный интеллект щита над парковкой аж дважды потребовал с меня сертификаты, и только потом выпустил в вымороженный воздух пустого мегаполиса. Вокруг была темная серая облицовка модулей, на которой зажигались огни — окна, системы регулирования движения, рекламные билл-борды. Я выжимал акселератор реактора, вписывая ховер в повороты, и вместе с привычной скоростью и привычными цифрами на табло штрафов возвращались многие мысли, которые напрочь выбило порывами ледяной бури.

Аянами — воплощение мечты? Да, потому что не уйдет. Никогда. Потому что не может. Она вне закона — она целиком твоя, и, что интересно, приложив усилия, ты способен привязать ее к себе, даже ее синтетическую хрупкую «душу». Ты — ее единственный мир, и можешь остаться таким навсегда. Как тебе искушение?

Да никак.

Она Ева, а ты извращенец, который просто недостоин настоящей девушки. Кстати, о настоящей.

— Алло, Аска? На выход. Транспорт подан.

— Умгу.

И сразу отбой. Я взмыл над краем парковки отеля, не заботясь об ограничителях и тут же получив еще сотню штрафа на счет. Несколько человек, пританцовывающих на холоде у своих машин, подняли головы и с завистью проследили за моими маневрами. Я опустил ховеркар на свободное место и выпрыгнул наружу.

— Вы полицейский?

Я обернулся — мужчина в летах подходил ко мне, и сразу было видно, что человек он состоятельный и не местный. Дорогой шарф, модная прическа, браслетик золотой вон — очень и очень серьезный гражданин при кейсе.

— В некотором роде. Какие-то проблемы?

— Именно. Я должен как можно быстрее попасть на важную встречу…

— Вы с ним не поедете.

Все еще охреневая от наглости деляги, я повернул голову и увидел неслышно подошедшую Аску. Вчерашнюю модницу было не узнать: тяжелая черная пайта с капюшоном, обтрепанные джинсы, кроссовки какие-то странные — профессиональные беговые, что ли. На левой перчатке был нашит ее значок блэйд раннера, а еще пайту перетягивали ремни какой-то странной кобуры, скрытой почему-то за левым плечом.

— Я? Но мне же…

Сейчас я ему вежливо все объясню, понял я, припоминая, как в таких случаях разговаривают без ругательств, но Аска меня опередила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Побрезгуете. Он — охотник на Ев, блэйд раннер.

Холеный господин метнул на меня быстрый взгляд, а я с готовностью достал значок. Аска тем временем бесцеремонно взяла меня под руку и с издевкой продолжила:

— Вы же проказой заразитесь у него в машине. Это как в говновозе проехаться. Хотите?

Не говоря ни слова, тот начал пятиться, не спуская с меня и Аски преглупый взгляд, замешанный на страхе, отвращении и еще какой-то хрени. Рыжая буквально прижалась к моему боку, и температура тела стремительно пошла вверх, нагло игнорируя морозный ветер.

— А еще у блэйд раннеров самый красивые девушки, — сказала Сорью, повышая голос, и неудачливый попутчик потерялся в лабиринте стоящих на приколе машин.

— Может, я сначала свожу тебя в кино? — полюбопытствовал я, чувствуя, как пальцы впиваются мне в руку.

— Придурок, мне холодно, — скрипнула немка сквозь зубы. — Бегом пошли в машину.

Я ухмыльнулся: славная какая девушка.

— Давай. Вон там регулятор кондиционера.

Аска втиснулась в сиденье и занялась настройкой климат-контроля, а я поднял ховеркар над парковкой. На уровне потихоньку оживало движение, появились служебные машины, рядом ниже вроде показался гравибус, но в целом еще было довольно просторно.

— Вот так-то.

Аска стянула маску и капюшон и улыбнулась. Кондиционер изрыгал раскаленный воздух в лицо довольно щурящейся немки.

— Кошмар, а не погоды. И часто тут такое?

— Да когда как. В начале зимы всегда так, потом просто холодно.

— А со светом?

Какой-то недоносок перестроился поперек трех рядов, сделал свечку, и прямо передо мной ушел на следующий уровень. Вечно эти камикадзе после простоя шалеют, и добро бы только сами убивались, так зачастую еще кого-то с собой забирают.

— Вот сука, — сказала Аска, прилипнув к стеклу. Я посмотрел на нее и, наконец, разглядел странную конструкцию за спиной девушки — кокон, по форме напоминающий кобуру для очень большого револьвера.

— Аска, а что это у тебя?

— Это?

Она занесла ладонь над плечом, и из кокона выдвинулась рукоятка. Я, не глядя, щелкнул по панели автопилота, а Аска тем временем скользящим движением вынула из-за спины какого-то оружейного мутанта. Почти полуметровый ствол, вентилируемая планка, пламегаситель, коллиматор… А что меня убило — так это калибр и размер барабана. А еще — у того, что по виду являлось револьвером-переростком, было выразительное легкое цевье и кибернетизированный приклад-телескоп.

— Что это за…

— «Pfeifer Waffen Feldkirch» ZRK-02.

Вот за что я люблю немецкий: как только звучит эта речь, ты, даже ни хрена не понимая, сразу чувствуешь — ерунду так не назовут. А уж если это подкреплено таким чудовищем…

— Я так и понял, Аска. А чем это стреляет и на сколько метров тебя отбрасывает отдачей?

Девушка переломила оружие и продемонстрировала донца пяти патронов, заряженных в барабан.

— Ха-ха. Меня вообще-то не с улицы подобрали. А это — шестисотый калибр.

— Какой-какой?

— «Нитро экспресс» шестьсот.

«Боже, я попал в анекдоты о сафари».

— Это которым в охотничьих баснях слона опрокидывают?

— Он самый.

Немка была поразительно невозмутима — ни оружейного фанатизма, ни желания изничтожить ненавистника больших пушек. Просто демонстрировала мне свое орудие производства. То есть, что это я — оружие уничтожения, и судя по размерам, — массового.

— Понятно. One shot — one kill? — поинтересовался я.

— No chance for heal, — сказала Аска в тон, опуская ствол себе за спину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Круто, не слышал такого продолжения. И сколько эта штуковина весит?

— Шесть кило в снаряженном виде.

— Внушает. Наверное, заряжать в бою долго?

— Как показывает практика, перезаряжать обычно не надо. В крайнем случае, отобьюсь, как дубиной.