Мир Маньяка - Владимир Уваров

– Ты ведь не завидуешь мне, что каждое убийство не полосует мне сердце, и мне не подкатывает комок к горлу при виде того, что осталось от человека? – спросил режиссёр. – Кот молчал. – Что есть мы? А мы – это не тело, которое ещё называют биокостюмом, что точнее выражает его сущность… Итак: человек ушёл, куда мы не знаем, правда, есть предположения в виде рая, ада и т. д. Я уверен, что человеку там лучше, чем здесь, а его биокостюм не вызывает у меня особой печали – это уже не человек. Но если тебя расстраивает мой прагматичный подход – извини. Я не один такой. К смерти у разных народов отношение сильно отличается. Мы вместе разговариваем с Учителем, слушаем его, но каждый понимает по-своему… Он не раз учил нас этому…

– Ладно, и ты извини, что-то я сорвался, она такая молодая, что же это за сволочь, такое сотворила? Кстати, как ты быстро понял, что произошло?

– Причина смерти…

– Её биокостюма? – Кот не преминул вставить словечко из лексикона друга.

– Нет, причина смерти именно человека, в тот момент человек и его биокостюм составляли одно целое. Укол в сердце, но крови почти нет, орудие убийства сделало маленький канал – от иголки шприца не умрёшь – значит, было что-то толще, может быть – заточка, может быть – острый прут. Кроме того, она даже не вскрикнула. Так же?

– Всё правильно. Но убийство – на людях, зачем это убийце? И чем эта Виткова ему так насолила? Вопросов как всегда больше, чем ответов… – Кот с удовольствием сейчас бы закурил, но он не курил.

– Плохое у меня предчувствие, друг… – протянул Ву. – Не последний это труп. Не знаю только, когда будет следующий.

– Вот точно накаркаешь! С чего взял это?

– Понимаешь, способ уж больно изуверский. Не пойдёт на него нормальный человек.

– А кто пойдёт? Зверь?

– Маньяк. Существо с больной фантазией. Вернее – существующее в другом мире, в котором безнаказанно убивают и получают от этого удовольствие.

– Про параллельный мир – это ты загнул!

– Мир вокруг – это то, что мы видим, чувствуем, понимаем. То есть – все органы чувств дают информацию нашему мозгу, он обрабатывает её и составляет то, что мы и называем «мой мир». У подавляющего большинства людей, в принципе, всё это совпадает. У меньшинства – нет. У них в голове совсем другая система координат. Те, кто из-за этого меняют своё поведение – и это видно всем – попадает в места вроде Канатчиковой дачи[47]. Те, у кого изменения видны только врачам – ими же и лечатся, с тем или другим успехом. Конечно, если они не опасны для общества. И последние, которые как раз опасны для общества. Их мозг работает не как у всех, он обрабатывает информацию примерно так же, только выводы делает другие. Это если упростить. В реальности, конечно, всё сложнее.

– И эти последние – серийные убийцы различных видов?

– Именно. Сложность их выявления в том, что мотивы таких не просто не понятны, но и глубоко антагоничны морали и мыслительным процессам жителя этой планеты. Делаем вывод: они – не с этой планеты. Все! Все! Последнее – это шутка, чтобы разрядить обстановку. Но они действительно не такие как мы, и нам трудно – практически невозможно! – их понять, а значит – просчитать. Возьмём заказное убийство… Сложно? Да! Допустим, узнали – у одного есть мотив, но нет возможности доказать – у него алиби, ведь убивает другой, но… Всё же можно, зацепившись за мотив, раскрутить всю цепочку. А вот с «серийниками» – намного сложнее. Мотив у маньяка… Он не просто не понятен нормальному человеку – он противоестественен человеческой природе. И можно только догадаться о нём, и происходит это только после нескольких эпизодов – только тогда можно увидеть какую-то повторяемость и закономерность.

– По некоторым аспектам мнение знаменитого режиссёра совпадает с курсом психологии, который мне читали по молодости в академии. Тем не менее – спасибо за лекцию, – с иронией проговорил Кот.

– Я проговариваю это скорее для себя, чтобы в следующем фильме не накосячить, – серьёзно ответил Ву.

– А что, в прошлом накосячил?

– Понимаешь… Я вижу свои фильмы совершенно по-другому нежели зрители. Как бы изнутри. В детстве я жалел Дюма за то, что он не прочитал «Трёх мушкетёров»…

– Получается, что писал, не читая, – Кот рассмеялся.

– Он не мог прочитать их так, как я – от начала и до конца, не возвращаясь, чтобы что-то исправить, а просто получая наслаждение, легко и просто, не напрягаясь. Для меня это не было работой, но я и не создавал великое произведение.

– Послушал бы кто наши разговоры – посмеялся. Место преступления, труп – а мы о «Трёх мушкетёрах».

– Времени на общение не хватает, да и не об убийстве же говорить на месте преступления.

– А давай для разнообразия поговорим именно об этом, мне начальству надо будет что-то докладывать.

– Хорошо. Подытожу: это убийство связать с другими пока нельзя – их или нет ещё, или мы о них не знаем. Это только мои выводы. И если я прав, то по одному убийству мы убийцу не найдём – мотива нет. Есть слабая надежда на камеры наблюдения, но – очень слабая. Мне грустно это говорить, но пока ждём следующее… Событие.

– Ну и за это спасибо. Не хочется чтобы ты был прав, но как показывает опыт, обычно так и бывает.

– А теперь по домам?

– По работам! – майор вздохнул. – Режиссёрам, конечно, можно и по домам, чтобы там творить, а нам, служивым надо лямку ещё тянуть.

А в это время абсолютно неприметный человек издалека наблюдал за всем происходящим. Наблюдал не просто внимательно, а с каким-то удовольствием.

Кирилл Мальков – а именно так звали его – был человеком необычным. Именно о таких, как он, беседовали два друга.

Нет, в том, что он любил толкаться на местах происшествий, ничего странного не было. Желающих поглазеть на такие картины всегда было предостаточно.

Дело было совсем в другом – он буквально жил этим, это был его наркотик. И добывать его было трудно. Убивать всеми возможными способами было гораздо проще, чем оказываться на месте преступления, а желательно – и во время его. Его спасали только серийные убийцы.

И всего-то надо было находить их быстрее всех. Затем следовать за ними. Стать их тенью.

И – наблюдать.

Глава 22. Убийства продолжаются

Следующий день прошёл спокойно…

Пророчество Ву не сбывалось – на набережной было без происшествий, хотя, может, оно было отложено на более поздний срок.

Тем не менее и майор, и режиссёр спокойно улеглись спать – хотя и в разное время – а утром их разбудил звонок телефона: сначала