Имя на борту - Юрий Семенович Крючков

тщетны наши поиски названий, отражавших боевую славу России: собирательные, обезличенные названия должностных и сословных представителей («Боярин», «Воевода», «Посадник» и др.), былинно-эпические имена («Баян», «Калевала» и др.), названия хищных птиц и зверей. И только «Память Меркурия» напоминал о подвигах моряков и черноморцам и всей России.

Как видим, произошло перенесение названий низкого уровня на суда более высоких рангов, что было нарушением сложившейся традиции, шедшей от парусного флота.

Новый класс винтовых клиперов носил собирательные названия воинственных представителей армии, разбойников («Разбойник», «Опричник», «Стрелок», «Наездник», «Пластун», «Джигит», «Абрек», «Всадник», «Гайдамак») или драгоценных камней («Жемчуг», «Алмаз», «Изумруд, «Яхонт»), что было новым в системе названий.

Лишь паровые канонерские лодки по-прежнему носили зоологические имена («Комар», «Стерлядь» и др.).

Простой подсчет показывает, что из списка имен русских судов в период становления и развития парового флота исчезло почти полностью героическое начало: из 62 имен приведенных выше, только пять связаны с героическим прошлым русского флота, остальные были или новыми, или не связанными с прославленными морскими битвами и судами. Вместе с тем заметно и уменьшение религиозной группы названий: в списке нет святых, апостолов и угодников.

Знаменательно, что именно в это время, когда насаждались чуждые морякам названия кораблей, у русских морских офицеров возрос повышенный интерес к проблеме номинации судов, появился ряд статей в «Морском сборнике».

В статье, написанной в 1859 г., автор, хорошо изучивший западноевропейские флоты тех времен, писал: «Ни в одном флоте не встречается столько судов, названных именами великих людей отечества, как во французском, в коем мы насчитали таких имен до пятидесяти, между тем как из 854 английских военных судов, больших и малых, новых и старых, только четырнадцать (не считая судов, названных именами королей, королев и членов королевской фамилии) названы по именам знаменитых английских адмиралов, полководцев, государственных мужей и ученых…» С большим основанием этот упрек можно было бы адресовать русскому флоту, где в списках парусных судов, содержащих около 1800 названий, едва ли наберется пять фамилий русских государственных деятелей, адмиралов и ученых.

Статья того же безымянного автора, появившаяся в 1862 г., рассказывает о названиях судов голландского флота [1]. И здесь мы встречаем в названиях кораблей фамилии адмиралов, героев-моряков, государственных деятелей, названия провинций, городов, рек и островов Нидерландов и различные географические названия голландских колоний, особенно Ост-Индских. Интересно отметить, что среди названий голландских судов встречается имя адмирала Кинсбергена, который прославился и в нашем флоте (на Азовском и Черном морях). В память о нем был построен русский боевой корабль «Капитан 2-го ранга Кинсберген» только в начале XX в.

В заключение статьи автор пишет: «История нидерландского флота так богата именами доблестных, боевых моряков, что становится удивительным, почему только одиннадцать судов носят эти имена, и ни одно не названо в честь знаменитых навигаторов. Не менее удивительно, что среди кашалотов, скорпионов, слонов, орлов, тюленей и других животных не нашлось места великому Меркатору, по картам которого мы плаваем, равно как и изобретателям необходимой морякам зрительной трубы: Янсену и Липпергею» [1].

Справедливый упрек, но с большим основанием он мог быть направлен в адрес нашего, русского флота, в многотысячном списке имен которого до самой революции нашлось место только Архимеду, Ломоносову и Чапману - трем великим ученым-механикам и математикам (из них один только Ломоносов русский), и не попало ни одно имя полярных исследователей, даже Беринга. Конечно, такое положение не могло продолжаться слишком долго. К концу XIX в. стала вырабатываться новая система номинации кораблей русского флота, основанная на более демократичном взгляде на историю. Корабли стали получать имена знаменитых адмиралов, героев сражений и битв.

Качественно новый состав флота привел к новой его классификации и новому делению на ранги, что в свою очередь вызвало и изменение системы названий, хотя ее основные принципы сохранились. Начали возрождаться морская и героическая идеи. Изданный в 1892 г., прекрасно иллюстрированный альбом позволяет проследить эту систему.

Самые крупные, броненосные корабли получили названия в честь монархов, создавших мощный русский флот («Петр Великий», «Императрица Екатерина II», «Император Александр II», «Император Николай I») в память о знаменитых морских сражениях («Чесма» и «Синоп») и в память о кораблях, участвовавших в морских сражениях («Двенадцать апостолов»).

Броненосные и полуброненосные фрегаты получили названия в честь русских патриотов, ведших борьбу с иноземными захватчиками («Князь Пожарский», «Дмитрий Донской», «Минин», «Владимир Мономах»), в память о героических кораблях («Память Азова») или в честь знаменитых адмиралов («Адмирал Лазарев», «Адмирал Грейг», «Адмирал Чичагов», «Адмирал Нахимов», «Адмирал Спири-дов»).

Но были среди них и суда с монархо-династическими названиями - «Генерал-адмирал» и «Герцог Эдинбургский». [1 Генерал-адмиралом или главнокомандующим русским флотом назначался один из царских сыновей (обычно наследник).]

Броненосные батареи носили названия, характеризующие новизну конструкции или их неприступность («Первенец», «Не тронь меня», «Кремль», «Новгород»).

Особняком стоит батарея «Вице-адмирал Попов», получившая свое название в честь конструктора А. А. Попова еще при его жизни (редкое отличие, которого удостаивались лишь монархи).

Канонерские лодки и мониторы носили названия старых мелких парусных судов, которые имели воинственный, грозный оттенок («Буря», «Смерч», «Грозящий», «Отважный», «Ураган», «Тифон», «Стрелец», «Единорог», «Лава», «Латник», «Перун», «Броненосец»). Суда этого типа получали иногда имена из народной мифологии («Русалка»,

«Чародейка», «Колдун», «Вещун»), или имена морских рыб и животных («Сивуч», «Ерш»).

Крейсера как суда для дальних вояжей в океане были названы «глобальными» именами («Азия», «Африка»), но были и «Забияка», «Память Меркурия», «Адмирал Корнилов».

Часть канонерских лодок унаследовала еще от первых паровых имена «Черноморец», «Донец», «Запорожец», «Кубанец», «Терец», «Уралец» - собирательные названия казаков разных мест России, а также далеких восточных жителей - «Кореец», «Манджур».

Несколько миноносных крейсеров получили свои имена в память о героях морских битв: «Лейтенант Ильин», «Капитан Сакен», «Казарский».

Миноносцы, как в эпоху парусного флота шхуны, были названы именами различных географических объектов, расположенных на берегах соответствующих морей: «Адлер», «Свеаборг», «Ревель», «Рочен-сальм», «Биоркэ», «Моонзунд», «Гапсаль», «Айто-дор», «Анапа», «Лахта», «Або», «Чардах», «Кодор», «Килия», «Рени», «Виндава», «Либава», «Анакрия», «Ялта», «Новороссийск» или рек: «Луга» и «Нарва».

И, наконец, яхты - суда для разъездов царя и его родственников, членов правительства и адмиралов - имели соответствующие названия: «Полярная звезда», «Держава», «Царевна», «Александрия», «Стрела».

Поражение России в русско-японской войне 1904 - 1905 гг., особенно Цусимский разгром флота, привели к резкому подъему национального самосознания и патриотизма. Возрождение флота стало общенациональной задачей. Героизм моряков в Цусимском бою, в Порт-Артуре, Чемульпо и других местах битв вызвал к жизни новую волну героико-патриотических названий кораблей, основанную на национально-патриотической и народно-исторической базе.

Большим подъемом, патриотическим чувством пронизаны утвержденные правительством названия нового броненосного флота, создававшегося по программе 1912 г. [5]. Автор статьи о названиях новых кораблей, к сожалению, оставшийся неизвестным, правильно объясняет возвращение к старой системе названий: «…боевое прошлое нашей морской