Журнал «Вокруг Света» №08 за 1975 год - Вокруг Света

Метель началась под утро и не прекращалась сутки, вторые, третьи... Снегопад захлопнул их в снежной ловушке, отрезал пути к отступлению и подъему на вершину. Казалось, что снег до краев заполнил горы. Полноснежные реки с тревожным шорохом струились по кулуарам и склонам. Снег теснил палатку, засыпал ее и вдавливал в склон. Ребята беспрерывно по очереди одевали штормовки и выходили в метель, чтоб откопать из-под снега палатку. Ночами они тоже дежурили, чтобы снег не задушил их.

В палатке было сыро, пахло мокрым пухом, подмокли спальные мешки. Продукты пошли на убыль, особенно сахар и сухари. Прийт перевел группу на «карточную систему».

На третий день снегопад утих.

Эрик ратовал за подъем: «Быть так близко от вершины и отказаться?» Яак, хотя и любил сложные вершины, предложил спуск. Правда, спуск тоже не сулил ничего хорошего: стенной лед был прикрыт лавиноопасным снегом.

Контрольный срок возвращения группы в лагерь был на исходе.

Последнее слово было за Энном, и он сказал:

— Пусть решит следующий день.

И день решил. Он пришел светлый, лучистый. Такой, какой случается видеть в горах только после большого снегопада. Ребята развесили на палатке вещи на просушку. Яак пошел в разведку. Ледовый гребень лавинорезом рассекал подвижки снега, и Яак продвигался по нему в полной безопасности.

В тот день они поднимались не спеша...

На следующий день — 55 метров кулуара, и вот он наконец, снежный купол вершины. Светлый снежный купол. До вершины осталось метров триста. Больше не нужно было бить крючья, рубить ступени, прижиматься грудью к холодному льду.

Словом, началась обычная высотная работа. Раскисший снег выше колен, усталость. Впереди связка Энн — Тыну — Эрик. Тыну попросил воды, оперся головой на воткнутый в снег ледоруб, чтобы отдышаться. Вперед вышел Яак, стал медленно и осторожно топтать в глубоком снегу ступени. Вдруг его так тряхнуло, что он едва удержался на ногах с помощью ледоруба. Яак вскинул голову: лавина!..

Город Ош.

Уполномоченный Спорткомитета СССР по альпинизму Владимир Волченко взял у радиста микрофон и стал быстро диктовать:

«В связи с истечением контрольного срока группы альпинистов спортобщества «Калев», находящейся на маршруте пика Ленина по юго-восточной стене, 5 «Б» категории трудности, срочно начать поисковые работы силами экспедиций эстонской «Калев», киргизской «Спартак», красноярской «Труд». Для поисков вызвать вертолет санавиации из Фрунзе».

Огромный белый вал, вспухший от многоснежья, несся на Яака. Он не успел оглянуться, даже вскрикнуть, как лавина вошла в него вздохом, кажется, разорвавшим легкие, сбила с ног ударной волной, подняла в воздух, оглушила и подмяла под себя.

Яак очнулся от резкого удара об лед. Еще удар, да такой, что он опять начал терять сознание.

Лавина замерла, пришли к нему глухой покой и мертвая тишина. Саван снега сдавил его тело мокрыми, но теплыми тисками.

«Что это: сон? Смерть?» Яаку почудилось, что кто-то стучится к нему настойчиво и тревожно. Он бесконечно долго пытался понять, кто бы это мог быть, пока не распознал в этом стуке удары собственного сердца. Тогда Яак собрал все силы, напрягся до боли в глазах и открыл веки — получилось... Сквозь снег пробивался к нему мутноватый свет. Затем он пошевелил пальцами, руками и с трудом выбрался из-под снега.

Вытянутой вперед руки не было видно. То ли снежная пыль, поднятая лавиной, не опадала, то ли снежную стену окутала непогода. Яак пытался было закричать, но не смог. Пронизывающая боль сковала грудную клетку...

Первое, что увидел, это веревка, которой он был связан с Прийтом. Она уходила в снег. Яак вцепился в нее и стал тянуть, но она, впрессованная в мокрый плотный снег, не поддавалась.

Из мглы вышел человек и тоже ухватился за веревку. Яак долго присматривался к нему, пока узнал в нем Энна.

— Почему ты без очков?

Энн ничего не ответил, и Яак осознал всю никчемность вопроса.

Они начали раскапывать снег руками. Веревка привела их к Принту Вюрсту. Он сидел на корточках, словно решил передохнуть.

— Эй, Прийт, вставай, радикулит насидишь, — говорил Яак.

— Очнись, очнись, — просил его Энн.

Но Прийт их не слышал. Зеркальце, поднесенное к его рту, даже в туманной мгле продолжало блестеть.

Другая веревка, которой Энн был связан с Теннисоном и Рейно, уходила глубоко в трещину, замурованную плотным лавинным снегом. Они отбрасывали его руками, ногами, крышкой от кастрюли. Час, другой, третий... До тех пор, пока Яак не потерял сознание, пока на стену не пришла ночь и не сцементировала морозом снег.

— Они не дали мне сорваться со стены, стали якорем, — сказал Энн.

Высота 6800 метров над уровнем моря: два километра ледового отвеса вниз, до ледника, и триста метров рыхлого снежного крутяка вверх до вершины. Лютое дыхание пропасти вязало губы. Прокаленный тридцатиградусным морозом ветер валил с ног. Кислородная жажда высоты комом распирала горло. Слепота безлунной ночи наждаком резала глаза. Так началась для них эта ночь, в которую они вошли без палатки, без еды, а главное — без друзей. Им оставалось только обрубить концы двух веревок и связаться» теперь в одну связку. Они выдолбили в мерзлом снегу лунку, такую, что смогли поместиться в ней только сидя, обнявшись. Засунули ноги в рюкзаки. Вместо ужина сжевали по порции анальгина: у Энна разрывалась от боли голова, у Яака было переломано ребро. Потом навели ревизию: «кузня» — ледовые крючья и страховочные карабины, аптечка, примус, коробок спичек, пачка чаю, пачка перца и десятисантиметровый обрезок краковской колбасы — это все, что у них осталось. Остальное отняла лавина.

Мороз брал их обманом. Стоило сомкнуть глаза, как предательское тепло растекалось по всему телу, убаюкивало.

— Где мы? Ты не спишь?

— Ребята навсегда остались здесь. А мы?

— Шевели пальцами, шевели. Будем спускаться?

— Вниз нельзя. Стену не осилим.

— Через вершину тоже не пройдем.

— Шевели пальцами.

— Шевелю...

Город Фрунзе.

Борт вертолета № 35215 был загружен мукой и готовился к вылету на отгонные пастбища к чабанам, когда командиру Ми-4 Евгению Цирулину принесли срочную телефонограмму:

«Правительственная. Киргизское управление гражданской авиации. Абдраимову.

Группа пять человек пропала без вести во время непогоды. Необходим вертолет для проведения поисковых работ. Волченко».

Вертолет разгрузили быстро. Он поднялся в воздух и взял курс на Памиро-Алай.

Спускаться вниз по юго-восточной стене пика Ленина еще никто не решался. В паспорте маршрута записано: «Спуск по пути подъема не рекомендуется». Иной же путь, более легкий, но длинный и изнурительный, лежал через вершину. Но на гребень, открытый ветрам, без палатки не пройти.

Энн стянул Яаку грудь репшнуром вместо шины, снова накормил его анальгином и стал медленно выпускать вперед. Они пошли вниз, на спуск. Энн осторожно стравливал веревку, его руки вздрагивали от напряжения и от того, что каждое мгновение можно было ожидать срыв.

— Чего ты меня так держишь? Не сбегу, — пытался было отшутиться Яак. Но как он ни старался, как ни сжимал зубы, каждый шаг отдавался в нем стонами.

Из-за плотной мглы они шли вслепую. Их вел сам спуск. Крутизна стены выросла так, что вытянутой рукой можно было прикоснуться к склону. Стальные кошки перестали быть надежной опорой. Через каждые несколько шагов, чаще чем обычно, Яак опускался на колени и вгонял в лед молотком крючья. Ноздреватый лед предательски рассыпался брызгами под его ударами. Яак упирался головой в ледовый крутяк, чтобы отдышаться и утихомирить боль. Потом снова ожесточенно колотил молотком по стали крюка. Так они работали часов шестнадцать, пока не набрели на следы, которые оставила их пятерка на подъеме.

Борт вертолета.

Серебряный ручей, перевал Путешественников — все промелькнуло мигом. Минуты... Мы тратили долгие часы мучительного подъема на этот же путь. Ломаный ледник Саукдара — и вот перевал Крыленко. Женя Цирулин примерился к заброске, определил ракетой направление ветра и на следующем кругу дал команду на выброс. Мы вытолкнули в люк тяжелый тюк с продуктами, он лег точно в цель, но подпрыгнул мячиком и исчез в ледовых сбросах северной стороны перевала.

Еще круг — набор высоты. Еще один круг, и вертолет идет прямо на стену. Смотрю до рези в глазах на белые снежные склоны. Не видно никаких следов, бросается в глаза только широкая линия отрыва лавины на лобастом куполе вершины.

— Ты видел? — спросил я взглядом Володю Бирюкова.

В ответ он незаметно кивнул головой. Но Велло Парк тоже, видно, заметил следы лавины, его лицо побелело, он опустил голову.