Конан и Гнев Сета - Морис Делез

Она посмотрела на горбуна, и тот окатил ее злобным взглядом, но вовсе не потому, что ненавидел. Просто иначе он ни на кого не умел смотреть.

— Ему повезло!— процедил он сквозь зубы.— Уверяю тебя, во второй раз такого не случится. Я убью варвара, прежде, чем его меч покинет ножны!

— Что ж, злость ваша великолепна,— заметила черноволосая,— и одно это многого стоит: урок не пройдет даром.

Она замолчала, вновь окидывая их внимательным взглядом и раздумывая над тем, как же так случилось, что четверо лучших бойцов, победителей последних Игрищ Сета среди людей и Дважды Рожденных, бойцов и лучников, оказались повержены всего одним человеком?!

Взгляд ее отыскал глаза кхитайца, и она сказала:

— Ты один до сих пор молчал, Чей Чен…

— Намерения моих друзей вполне объяснимы,— ответил тот,— но, боюсь, выполнить их окажется не так просто: этот человек очень силен.

— Конан,— подсказала брюнетка,— его зовут Конан.

— Да, Конан,— кивнул кхитаец.— Он должен был погибнуть, но ему повезло, как верно заметил Родгаг! Появившись внезапно, он застал нас врасплох, и действия его оказались столь удачны, что трое из нас сразу потеряли оружие.

— Во второй раз ему не повезет,— пророкотал горбун,— теперь мы будем начеку и не повторим ошибки.

— Это верно,— все так же спокойно согласился Чей Чен, словно речь шла о чем-то совершенно не касающемся его,— но и он теперь будет знать, кто мы и на что способны.

— Почему ты не убил его?— вкрадчиво спросила брюнетка.

— Я помнил твои слова о том, что сначала должна погибнуть семья Конана; а этого мы не сделали. Тогда я решил не убивать его, а лишь испытать силу, тем более что ему действительно здорово везло в эту ночь. Он поднял с земли не что-нибудь, а дамастский клинок, который просто так не перерубишь, а значит, мог драться. Мы начали поединок. Сперва я развлекался, потом мне стало не до шуток. Скажу больше, мне захотелось убить этого человека, но сделать этого я так и не сумел.

— Ты забыл о заклятии Таки Гавы,— напомнила ему брюнетка.

— Да, госпожа,— Чей Чен слегка поклонился,— и меч покинул меня.

Некоторое время все молчали. Наконец, сидевшая на троне заговорила вновь:

— Не суди себя слишком строго. Все мы наделали ошибок, в том числе и я.— Она недобро усмехнулась.— Я хотела уязвить Конана как можно больнее и показала, что сделаю с его женой, но он слишком быстро нашел мой знак, слишком скоро догадался о его значении, и ему потребовалось очень мало времени, чтобы вернуться. Именно поэтому он застал вас врасплох — я переиграла…

Четверо переглянулись (такого от госпожи еще не слышал никто), но ни один из них ни словом, ни жестом не показал своего отношения к услышанному. Кивком она разрешила им покинуть зал, и все четверо молча удалились.

— Черная Роза Сета должна была пустить меня с ними, как то было в Лироне,— заговорил вдруг дребезжащим, надтреснутым голосом Некто, до сих пор молча стоявший справа от трона.

Брюнетка вздрогнула: она успела уже забыть о том, что осталась не в одиночестве, и посмотрела на говорившего. Пожалуй, издали существо это можно было принять за человека, хотя человеком оно, конечно же, не было, и при ближайшем рассмотрении это было видно.

Его тяжелое, несуразное туловище больше всего напоминало тело окуня, но заканчивалось коротким ослиным хвостом и стояло на ослиных же ногах, упираясь в пол широкими копытами. Туловище было столь массивным, что обладатель его не мог стоять прямо, и вынужден был опираться на кривой посох. Впрочем, руки существа оказались настолько длинны, что посох, пожалуй, был и не слишком нужен ему. Правой рукой существо упиралось в пол, несоразмерно большой даже для такой огромной руки, ладонью с когтями, похожими на кинжалы. У весьма неприятного незнакомца оказался неправдоподобно огромный рот, и когда он говорил, можно было увидеть два ряда острых треугольных зубов, явно предназначенных для того, чтобы резать живую плоть. Пара огромных желтых глаз с крохотными зрачками смотрела равнодушно, пристально и не мигая.

— Нет, Гробан. Мне хочется, чтобы Конан принял смерть от руки человека, ведь он считает себя непобедимым воином!

— Ха-ха-ха!— медленно, как-то ненатурально рассмеялся собеседник Розы, и каждое его «Ха!» звучало, как удар треснувшей жестянки.— Если Шагру удастся опустить ему на голову свой молот, вряд ли это можно будет считать смертью от руки человека. К тому же я не слишком верю в это. Скорее уж Родгар доберется до него со своим луком, но и его трудно назвать человеком.

— Ты прав. Прав, как всегда, мудрый Гробан. Но вот что я знаю точно, так это то, что он не умрет просто так. Давай не будем тропиться и помотрим, как растянуть его смерть во времени.

— Не нравится мне, как все относятся к тому, что случилось,— мрачно заявил Конан, глядя на разгоравшуюся за окном зарю, словно залившую кровью высившиеся на востоке вершины rop, окрасив их в ярко-алые тона.

— Не понимаю тебя, государь,— возразил Троцеро,— что плохого в том, что люди перестали верить в непобедимость тайного врага?

— В этом нет ничего плохого.— Конан стиснул челюсти, пытаясь держать себя в руках.— Опасность в ином. Они убедили сами себя в том, что все происшедшее — страшная сказка, и не более того. Что в Лироне жили недалекие крестьяне, которые только и умели, что ухаживать за лозой, да метать вилами сено в стога, а пятьдесят моих Черных Драконов просто поспорили с полусотней твоих гвардейцев, кто кого перепьет, и нападавшим осталось только проткнуть для верности их бесчувственные тела.

Граф помрачнел: если так, то дело действительно плохо.

— Но ведь королева сама видела…— начал, было, он, но Конан досадливо отмахнулся.

— Ну, о чем ты говоришь! — воскликнул киммериец.— Королева ведь не общается с солдатами, а из двух оставшихся в живых Черных Драконов один до сих пор валяется без памяти, и неизвестно еще, выживет ли!

— Выживет,— убежденно кивнул граф.

— Хвала Крому,— хмуро пробубнил Конан,— но даже это сейчас не радует меня.— Он криво усмехнулся.— Самое глупое в том, что я, сам того не желая, убедил их в этом.

— Это как? — не понял Троцеро.

— Так ты еще не слышал, что говорят? — спросил король и посмотрел на графа, который отрицательно мотнул головой.— А-a! Это тот Черный Дракон, что единственный из всех остался жив?— проканючил Конан, подражая издевательскому тону кого-то из егерей.— Да он просто в штаны наложил со страха! Разве вы не чувствуете запаха?! Ха-ха-ха! Что он рассказывает? Три мужика и полуголая девка вырезали сотню бойцов — цвет аквилонской гвардии! Бред!— Конан помолчал.— И дальше с небольшими изменениями следует рассказ о том, как гвардейцы короля братались с егерями графа да не рассчитали сил, и повальная пьянка закончилась трагически: еще живые, но не способные к сопротивлению тела приканчивали прямыми ударами. Самому пьяному повезло — его приняли за мертвеца и не тронули. А потом приехал наш бравый король (совершенно трезвый!), девке отвесил оплеуху, чтобы нагишом не шлялась по ночам, пнул верзилу и отобрал лук у того, кто стрелял из темноты, хотел добить и четвертого, даже отобрал у него меч, но тут подоспели мы, бравые егеря, и бандиты, видя, что теперь им уж точно несдобровать, убрались восвояси!