Сеньор Виво и наркобарон - Луи де Берньер

Когда прибыла Первая Весна с чемоданами, набитыми, можно подумать, свинцом и застывшей вулканической лавой, а генерал с мамой Хулией отбыли, для Дионисио с Аникой наступили счастливейшие времена. Аника вдруг сбросила все свои комплексы, будто изветшавшую одежду. Она при всех держала Дионисио за руку, ненасытно целовалась с ним прямо на глазах у блюстителей общественной морали и согласилась, наконец, что когда они вместе, каждый из них лучше, чем порознь.

Родители отсутствовали, Первая Весна храпела и во сне ругалась в дальнем конце дома, где ей грезились верблюды с львиными головами, совокупляющиеся с Президентом, и влюбленные проскальзывали друг к другу в комнату, даже не сливая воду в туалете. Аника, с каждым днем все более юная, лежала в ожидании под москитной сеткой, с гримасками, предваряющими акт любви: покусывала нижнюю губку, вскидывала бровки, а глаза у нее светились предвкушением наслаждения.

Сначала они лежали рядом, давая дню угаснуть, а телам – налиться неистовым теплом для слияния; затем наступало время рукам отправляться в странствия. Потом приходила пора путешествий языка и губ; он пробирался по ее длинным ногам, она – по шероховатой саванне его тела, и наконец, обессиленные и ублаженные, они засыпали крепким сном, а раздосадованные москиты облепляли сетку черной подрагивающей массой, которая всегда необъяснимо исчезала с рассветом.

Как-то вечером они отправились повидаться с Голым Адмиралом. Он был другом семьи, а на службе отвечал за призыв новобранцев на флот по всему округу, почему и оказался за сотни километров от моря, где заняться почти нечем, только устраивать разные причуды в саду. Заядлый натуралист, он разделял патриотический интерес бывшего генерал-губернатора Фуэрте к орнитологии и чешуекрылым. В юности Голый Адмирал выдвинул теорию, что ношение одежды сокращает выработку спермы, и с тех пор одевался, лишь покидая свои владения; его жена, таким образом, ни разу не отважилась устроить званый обед или пригласить влиятельных лиц погостить. Удивительно, однако подобное негостеприимство не тормозило продвижение Голого Адмирала по службе, как это случилось бы в вооруженных силах, скажем, Великобритании. Со временем Голый Адмирал совершенно одряхлеет и станет ходить нагишом все время, покидая усадьбу в том виде, в каком его замыслила природа, но не имея представления, куда направляется, и не помня по возвращении, где побывал. Его седовласая жена умрет от омертвения тканей, и в конце концов Адмирала поместят в дом престарелых, где его нагота никого не смутит. Он будет стоять в дверях сего милосердного заведения и с восторженной учтивостью приветствовать визитеров, имея вид хозяина нескончаемой вечеринки, чем возместит прожитые в Вальедупаре годы без светских приемов. Он умрет с безмятежным лицом и с внушительной эрекцией, подтверждающей юношескую гипотезу о выработке спермы.

Голый Адмирал призвал Дионисио, потому что знал: тот во время каникул всегда ищет работу; Адмирал радовался, что причуды у него в саду соорудит в меру известный философ. По сему случаю мысли его обратились к смерти, и он решил, что ему необходим мавзолей в виде пирамиды – точно такой, как с 1801 по 1812 год строил себе член британского парламента «Сумасшедший Джек» Фуллер[33] в Роуз-Хилле. Сей знаменитый муж был любимым героем Голого Адмирала, и Адмирал в подражание взбалмошному англичанину уже соорудил ротонду с куполом, башню затворника, обелиск и церковный шпиль без церкви. Дионисио с Аникой посмотрели чертежи, куда Голый Адмирал тыкал толстым пальцем, отчего-то казавшимся еще более голым, чем его хозяин, и Дионисио сразу понял неосуществимость плана. Он сказал, что в здешних краях нет каменоломен, а мавзолей такой высокий, что придется возводить леса из бамбука и досок – это удорожит строительство. Голый Адмирал ненадолго задумался и согласился, что мавзолей надо строить из глины, обложить саманом и делать такой высоты, чтобы после смерти он мог сидеть там голым, но в цилиндре и с бутылкой кларета в правой руке.

– Знаешь, Дионисио, почему этот англичанин не хотел, чтобы его похоронили нормально? Он говорил, его сожрут черви, червей склюют утки, а уток слопают его родственники. Опасался, понимаешь, кровосмесительного людоедства. Да, и вот еще что. Пол надо усыпать битым стеклом. Когда дьявол явится за мной, порежет себе лапы.

Вошла жена Голого Адмирала с чашечками гуарапы и дольками ананаса. У этой седой дамы щеки постоянно алели от смущения за мужа. Она считала, что обязана компенсировать его поведение изысканно старомодными манерами. Адмиральская супруга рассыпалась в столь поэтических и цветистых комплиментах, что одни усматривали в них издевку, другие иронию, а третьим вспоминались надгробные речи над катафалками национальных героев. Долгие годы она занималась каким-то неясным академическим проектом, поглощавшим почти все ее время, и пространно говорила об архивных изысканиях, даже вскользь не упоминая предмета раскопок. Когда она умерла и ее бумаги в конце концов разобрали, выяснилось, что на протяжении двадцати лет она собирала и сопоставляла все упоминания о кроликах, встречавшиеся в европейской литературе со времен Древнего Рима. Ее душеприказчики так и не поняли, что она вот-вот собиралась доказать, когда скончалась от омертвения тканей, сидя за столом с пером в руке над чистым листом бумаги, на котором сверху значилось только слово «Заключение».

Покинув дом, Дионисио с Аникой обсудили, не тронулась ли умом эта старая пара, и пришли к выводу, что супруги вроде абсолютно нормальные люди, у которых много денег и мало забот.

По дороге, когда Дионисио уже обдумывал постройку мавзолея, Аника изумленно спросила о том, что вертелось у нее на языке с момента, едва она украдкой бросила взгляд на Голого Адмирала:

– Ты заметил, у него херок кривой?

32. Танец огня (1)

Его называли Лазаро, но настоящее его имя было Прокопио, и за свою жизнь он сменил множество имен. Никто наверняка не знает, как передалось несчастье, но известно, что в детстве Лазаро жил где-то на Амазонке, у него был ручной броненосец, который заболел и умер, – зверюшка и могла оказаться переносчиком беды.

Лазаро происходил из семьи колонистов, что жила в лесу в хижине на сваях. Когда стояла засуха, они охотились на ягуаров и оцелотов, добывали шкуры, а в сезон дождей отлавливали дельфинов и длиннохвостых попугаев с красивыми перьями. Одни говорили, Лазаро стал таким потому, что над убийцами дельфинов висит проклятье; другие считали, это на него осерчал бог ягуаров. Да, многие обходили семью Лазаро стороной, ибо дельфины умеют превращаться в людей и брюхатят девушек на праздниках, а дельфинихи, отдаваясь человеку, так утонченно ласкают его хвостом, что многие мужики нечаянно захлебываются восторгом и тонут. И дельфинихи подолгу плавают вокруг утопленника, поют печальную песню, а затем подталкивают тело к берегу, чтобы родственники забрали и пристойно похоронили, пока труп не сожрали кайманы. Очень часто дельфины спасают тонущих, но иногда перепутают и спасают тех, кто вовсе не тонет, а ныряет за черепахами. С этим нужно смириться – это ведь лишний раз доказывает, какие они милые животные. Колонисты позволяют им таскать из сетей рыбу, а когда дельфины превращаются в людей и выходят из воды, мускулистые, с разноцветными глазами, они любят кого захотят, и считается, что нехорошо отказывать любовнику, любящему так нежно. Дети, рожденные от дельфинов, всегда возвращаются в воду, и существуют чуть ли не целые округа, где живут дель-финочеловеки, а потому вдвойне преступно их убивать. К тому же дельфины любят друг друга так романтично и шаловливо, так самозабвенно, что совершенно ясно: они посланы Господом учить нас своим примером.

Сила дельфиньей любви так велика, что, если натереть между ног мазью, приготовленной из полового органа инии, никто из представителей противоположного пола перед тобой не устоит; вот почему ее так стремятся заполучить не только «лодочницы» – проститутки, которые обслуживают прямо в лодках, сводни возят этих девиц вверх-вниз по реке, – но и те, кто неразборчив в связях, и те, кому требуется поддержка в любовной гонке. Встречаются подделки с тем же отчетливым, едким запахом и той же маслянистостью, существует и тайная торговля подлинным продуктом. Настоящую мазь тайком поставляют мерзкие людишки, что плюют на Господню волю и охотятся на дельфинов.

Семья Лазаро охотилась и хорошо зарабатывала, но люди не хотели с ними знаться, и никто не удивился, когда к Лазаро подкралась болезнь, которую и заметили-то не сразу. Поначалу ее ошибочно приняли за уродующую хворь лейшманиоз, которую вызывают заразные москиты, но позже выяснилось, что же это на самом деле, и тогда ему пришлось покинуть селение.

Все началось с едва заметных воспаленных царапин, и еще Лазаро обратил внимание, что к концу дня отекают ноги. К утру отечность проходила, и он, пожимая плечами, воспринимал это как небольшую неприятность – потерпеть, пока само не пройдет. Нос вечно был заложен, и порой выделялась кровянистая слизь. Бывало, засунет Лазаро палец в ноздрю, выковырнет засохшую корку и закопает ее в землю с заговором против хвори.