Только сердце подскажет - Натали Андерсон

– Я признаю, что работал как вол. И до сих пор большую часть времени провожу на работе. Но есть принципиальная разница – эта компания принадлежит мне. Это мой ребенок.

– Значит, работать на кого-то – недостаточно хорошо? – резко спросила она. – Ты это хочешь сказать?

Он бросил на нее хмурый взгляд и попытался объяснить:

– Ты талантлива, у тебя же были собственные дизайнерские идеи. Мне кажется, ты снова оказалась там, где была пять лет назад. Ты опять на побегушках, выполняешь поручения и просьбы других. И забываешь про собственные желания. Ответь мне на один вопрос: ты действительно хочешь пойти на пробежку?

– Дело не в том, чего я хочу. У меня есть обязанности.

– Необоснованные. – Лайэм разочарованно посмотрел на нее. – Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет. И я больше никогда не приду.

Виви замерла.

– Это угроза?

Что он о себе возомнил? Она не могла снова пожертвовать своей жизнью. А так и будет. Если сейчас она откажет Джиа, то будет немедленно уволена.

– Ты можешь сказать, что хочешь? – спросил он. – Не я. Не Джиа. А именно ты.

– Нет, сейчас речь только о том, чего хочешь ты. Ты говоришь, что я могу попросить тебя о чем угодно? Но только если это касается секса. Ты по-прежнему не слышишь меня. По-прежнему не уважаешь мои желания. То, чего хочу я.

Ему, как и раньше, была важна победа – он просто хотел, чтобы она выбрала его.

Конечно, Виви жаждала остаться в его объятиях. Но она хотела большего. Она уже хотела большего. Физическая близость с ним только обострила и усилила ее влечение к нему. Лайэм был как наркотик, а зависимость ни к чему хорошему не приводит. Вот и он уже хочет подчинить ее своей воле. Но самое главное – ему не нужно ничего другого. И он дал это ясно понять.

Лайэм стоял не шевелясь – руки вдоль тела, кулаки сжаты.

– Ты сказала: «Одна ночь».

– Да, и моя ночь закончилась. Наступил день. – Ей действительно нужно было бежать от него подальше, на первом же самолете вернуться в Лондон.

– А от моей ночи осталось еще несколько часов. – Он приблизился к ней и провел пальцами по краю ее шортов.

Она не смогла скрыть инстинктивную дрожь – не только от его прикосновения, но от решительности, настойчивости в его взгляде.

– Виктория, – тихо произнес он, – как по-твоему, сколько ты еще сможешь продержаться?

Она напряглась – это была преднамеренная попытка соблазнить ее. Бесполезно. Потому что она продержится еще много лет, и ему больше не удастся вывести ее из равновесия.

– Это был только секс, Лайэм.

Его глаза сузились.

– Всего лишь лучший секс в твоей жизни.

– Хорошо, лучший. Сейчас ты доволен? – Она сделала паузу, признавая, что правда причиняет ей боль. Но секс был все, чего он хотел, а этого оказалось недостаточно. – Это влечение. Просто химия. Мое тело почему-то думает, что ты самый лучший партнер на планете для воспроизведения потомства. Но ты мне не подходишь, ты не мой принц. – Она защищалась, напоминая самой себе, ради чего она так упорно работала. – Мы оба помешаны на карьере, живем в разных странах. Я не могу снова отказаться от своей жизни. Да ты и не позволишь мне пойти на такие жертвы. Ты сам сказал, что не хочешь чего-то большего. Мы должны это прекратить. Я не могу позволить, чтобы это повторилось.

Лайэм отступил назад, он выглядел непривычно бледным при тусклом свете лампы.

– Ты будешь сожалеть об этом.

– Наверное… – Виктория снова колебалась. – Да.

– Вся твоя жизнь, которой ты добилась, не такая уж замечательная, – сказал он. – Не из-за того, что тебе приходится выходить на эту чертову пробежку в три часа утра. Ты не можешь сказать «нет». Ты боишься постоять за себя, опасаясь неодобрения.

– Ты упустил один из основных пунктов. Джиа платит мне.

– И все равно ты ее боишься.

– Это мой выбор. Ты все такой же импульсивный, бушуешь по любому поводу, не разбираясь в тонкостях. Тебя не интересует, как твои действия или желания могут повлиять на других. Ты знаешь, Джиа собиралась в отпуск после Недели высокой моды в Милане? А твое требование устроить фотосъемку нарушило все ее планы.

– Джиа – это машина, которая прекрасно обходится без отдыха, – не унимался Лайэм. – А вот кому действительно необходим отпуск – это тебе. Но ты не можешь попросить ее об этом, потому что очень боишься. Ты все еще боишься быть честной.

– О, я могу быть честной. Но ты, кажется, не слышишь меня. Вот несколько честных признаний специально для тебя. Я хочу, чтобы ты ушел из моей комнаты. Из моей жизни. – Она не могла справиться ни с ним, ни со своими эмоциями. Особенно если для него это был просто секс, а для нее это было все.

Виви услышала, как он вздохнул, почувствовала, как напряглись его мышцы. Ее телефон зазвонил снова.

– Мне нужно идти.

Глава 7

Из гостиничного номера Виктории Лаэйм наблюдал, как всходившее солнце соревновалось с уличными фонарями. Последние несколько дней он не мог думать ни о чем, кроме Виктории. Даже в те редкие моменты, когда ему удавалось на чем-то сосредоточиться, она каким-то образом вновь овладевала его мыслями. Ему было интересно, что она скажет о новом дизайне яхты. Улыбнется ли шутке, которую ему рассказал один моряк. Ее мнение имело значение. Так было всегда. Он переживал, как мальчишка, и хотел произвести на нее впечатление. А что она сделала, попав в его драгоценный эллинг?

Заснула.

Он грустно улыбнулся. Она была так измотана. Напряжена. Насторожена.

Из-за него.

Пять лет назад он сомневался, что сможет оправдать ее ожидания, потому что знал: если денег не хватает, отношения рушатся. Вся жизнь превращается в изолированное существование, сведение концов с концами, когда на проявление заботы и внимания друг к другу просто не хватает сил.

Лайэм не хотел, чтобы она испытала это. Он хотел защищать ее, заботиться о ней, обеспечить всем необходимым – тем, к чему она привыкла. Но все, что он сделал, – бросил ее на произвол судьбы, оставил один на один именно с этими испытаниями.

И себя тоже. Предав Оливера, он нарушил негласную честь братства. Какой стыд он испытал, когда получил то письмо с отказом в работе, – осознав, что у него не было ничего, что он мог бы предложить ей. Ничего, что удержало бы ее надолго.

А теперь? Сегодня – несмотря на его успех, на ее успех, на все деньги, которые у них были, – их отношения по-прежнему не складывались.

За всю свою жизнь он никогда не чувствовал себя таким одиноким – даже когда его отец надолго пропадал, или когда он по нескольку месяцев ходил на яхте один в море, или когда заговорил и предал своего лучшего друга… Так плохо, как сейчас, ему еще не было никогда.

Он склонил голову, ненавидя ощущение своей разорванности. Ни один человек, когда-либо занимавший центральное место в его жизни, не остался с ним: ни мать, ни отец, ни девушка, которую он – как ему когда-то казалось – любил.

Теперь он знал, что любит ее. Он любил сильную женщину, какой она стала, – щедрую, преданную, умную, красивую женщину. То, что началось как игра – как вызов, – сегодня превратилось во что-то очень серьезное. Стало чем-то большим. Для него.

Он открылся перед ней, предложил ей все, что должен был предложить, – себя. Не только свое тело, но и свою поддержку, юмор, сопереживание… все, что в нем было и что она желала. Он хотел дать ей все это.

И хотел, чтобы она приняла его всего. И она сделала это – в какой-то момент он был именно тем, что она хотела.

Но он надавил на нее, попросил слишком много и слишком рано. Неожиданно для себя он превратился в неуверенного, нуждающегося, эгоистичного юнца, каким был когда-то. И поэтому она оттолкнула его. Лайэм не винил ее за это – ему просто придется научиться с этим жить. Опять.

Он все еще верил, что Виктория заслуживала большего – несмотря на свою сказочную карьеру. Она тяжело переживала разрыв со своей семьей – ее выдали тоскливые глаза, когда она говорила о родителях и сестре. А ее навязчивое желание быть нужной – именно из-за него она сделала все, чтобы стать незаменимой для своих коллег.

Лайэм хотел только одного: чтобы она была счастлива. Пожалуй, издалека он поможет ей восстановить старые связи.

Но сейчас Лайэм должен был уйти – потому что Виктория хотела этого. И, честно говоря, он не смог бы еще раз вынести ее отказ. Она сказала «нет» и была права; в этот раз он ее услышал.

Поэтому Лайэм сделал так, как она просила: он оделся и ушел. Не оглядываясь назад.

Глава 8

Виви не обращала внимания на Джиа, пока они бежали трусцой по ночным улицам. Она сжимала телефон, чтобы при необходимости записать на диктофон распоряжения Джиа, но втайне надеялась на сообщение или хоть какой-нибудь знак от Лайэма. Только, разумеется, безрезультатно.

Почему она потеряла контроль над собой и накричала на него? Почему не могла просто расслабиться и провести еще одну ночь с ним? Иметь возможность целой ночи и вот так просто отказаться от нее?