Отряд-5 - Алексей Евтушенко

– Ой! – вздрогнула Оля. – Громко.

– Примерно так, – похвалил Велга. – Действуй, солдат.

– Всем спать. – Дитц посмотрел на часы. – Четыре часа. Утром осмотримся и решим, куда дальше.

Через пять минут все спали. Волны утихли. Уютно потрескивая, догорал костёр. Небо на востоке начинало светлеть.

Велга проснулся и открыл глаза ровно через четыре часа после того, как заснул. Умение мгновенно засыпать в любой обстановке и не менее мгновенно просыпаться в нужное время без всякого будильника было им приобретено на войне и пока оставалось с ним.

Он вспомнил, где он, что случилось вчера и, сразу же окунаясь в заботы предстоящего дня, поднялся на ноги. Вокруг просыпались товарищи. Из палатки, куда поместили раненых, Нэлу и Олю Ефремову, появилась Нэла.

– Доброе утро! – поздоровался Велга и посмотрел на солнце. Оно стояло уже довольно высоко и приятно пригревало. От вчерашней непогоды на небе не осталось ни облачка. Успокоилось и море. Теперь оно приобрело чистую акварельную синеву, невысокий прибой с нежным шипением накатывался на берег и уползал обратно, перекатывая по дну мелкие камушки. – Как Свем?

– Доброе, – улыбнулась фея. – Очнулся. Но ходить пока не может. Будем нести. – Она огляделась. – Так. Ни камушка, ни кустика. И как девушке справить нужду?

– Ты прям как первый раз замужем, – сказал Велга. – Девочки направо, мальчики налево… Значит, понесем Свема. Главное, очнулся.

Он дошёл до узкой песчаной, усеянной мелкими и крупными камнями полоски берега – туда, где вертикальная стена обрыва почти вплотную подступала к морю. Свернул, потерял из виду их ночной импровизированный лагерь, нашёл удобное, закрытое с трёх сторон место и сделал необходимые дела. Потом разделся, окунулся в уже по-осеннему холодную воду, почистил зубы, побрился и вернулся в лагерь.

После завтрака прикинули маршрут. По всему выходило, что их отнесло южнее, и теперь нужно забирать вдоль моря к северу и там искать, где подняться на обрыв.

– Вешняк, Майер, – приказал Велга. – За вами носилки. Возьмите Рурика, вернитесь к гондоле, там наверняка найдётся, что использовать.

– Есть.

– Разрешите, товарищ лейтенант? – подал голос Валерка.

– Разрешаю.

– Может, без носилок обойдёмся? Свем мальчик тяжёленький, вчетвером тащить придётся. А нас, мужиков на ногах, всего семеро. Влада не считаем, он однорукий. Ему бы себя донести. Извини, Влад.

– Ничего, ты прав, – сказал аналитик.

– По-моему, мы сейчас наблюдаем чистой воды сексизм, – сказала Нэла. – А, Оль, как думаешь?

– Охренеть, – согласилась Ефремова. – Ушам не верю. Они думают, что мы не способны наравне с ними тащить носилки.

– Спокойно, девушки, – сказал Хельмут. – Вам найдётся, что тащить и помимо носилок. Валера, что ты предлагаешь?

– Рурик, – сказал Валерка.

– Что – Рурик?

– Я думаю, из нашего Рурика получится отличная санитарно-транспортная лошадь.

Валерка объяснил и показал, что он имеет в виду.

– Давайте попробуем, – согласился Велга. – Но носилки всё равно нужно сделать. На всякий случай.

Через час тронулись в путь. Свем Одиночка был привязан к сиденью, сооружённому из двух выдвинутых манипуляторов Рурика и подручного материала, и ехал на спине робота. Довольно удобно, так сказал он сам перед тем, как снова заснуть. Нэле даже снотворное ему давать не пришлось, организм Свема сам знал, как лучше всего себя вести в сложившихся обстоятельствах.

– Вот и хорошо, – прокомментировала Нэла. – Пусть спит.

Их путь трудно было назвать лёгким и накатанным. Хотя и особо тяжёлым он не был. Большей частью приходилось пробираться между камней или шагать прямо по ним, стараясь, чтобы нога не соскользнула, не подвернулась предательски. А на спине – набитые рюкзаки. А на груди – плазменные винтовки (автоматы и патроны – те, что имелись, они оставили в «Маленьком бродяге», чтобы не тащить лишнее). Три с половиной килограмма каждая. Полегче, чем пятикилограммовые пистолет-пулемёты «МР-40» или «ППШ», не говоря уже о двенадцатикилограммовом «МГ-42», но всё равно не пушинка. Плюс плазменные заряды к винтовке в специальных кассетах-аккумуляторах. Гранаты. Несколько пистолетов. Ножи. Сапёрные лопатки. Аптечки. Самодельные носилки, которые попеременно несли все. Справа – море. Сверху – солнце. Хоть и не такое палящее, как летом, но весьма жаркое – пот выжимает только так. Слева – крутой, уходящий вверх метров на пятнадцать, а местами и двадцать, глинистый обрыв, подняться по которому не представляется ни малейшей возможности.

Труднее всего приходилось Владу Борисову. Он был много старше всех, хуже тренирован, а теперь к этому прибавилась ещё и сломанная рука. Пока находились в Пирамиде, она лечила и энергетически поддерживала всех таким образом, что особой разницы между двадцатидвухлетним Валеркой Стихарем и пятидесятипятилетним Владом Борисовым в их физических кондициях не ощущалось. Но теперь они уже достаточно давно были лишены её животворящего поля, чтобы эта разница снова и явно вылезла наружу. К чести сказать, Борисов не жаловался и не отставал, упорно шёл вперёд и с негодованием отвергал все попытки забрать у него, к примеру, винтовку или рюкзак.

Легче всех было, вероятно, Свему Одиночке, который безо всяких забот и хлопот спал на спине робота. Рурик в основном пользовался для передвижения своими лапами-опорами, но иногда, в особо трудных местах, включал двигатели и преодолевал препятствие по воздуху.

Так прошло полтора часа.

Пейзаж почти не изменился. Всё так же справа плескалось успокоившееся сегодня море, а слева вздымался обрыв. Время от времени с верхушек деревьев, росших на краю обрыва, к сверкающим на солнце волнам стремительно планировали длиннолапые ширококрылые черные птицы с ярко-алой грудью. Они ловко выхватывали из воды зазевавшихся рыбёшек и снова взмывали к обрыву с добычей в клюве.

Как положено, впереди, метрах в трёхстах от основной группы, двигался авангард из двух человек – Валерки Стихаря и Курта Шнайдера.

Они-то первыми и вышли к заливу.

Впереди шёл Шнайдер. Стихарь за ним на дистанции в пять шагов. Курт обогнул уступ, замер и в ту же секунду сделал шаг назад, предостерегающе подняв правую руку.

– Что там? – негромко спросил Валерка.

– Корабли и люди, – коротко ответил Шнайдер. – В заливе.

– Город?

– Кажется, нет.

Они легли и, теперь уже прячась за камнями, выползли из-за уступа на дистанцию прямой видимости.

– Ого, – присвистнул Валерка и достал бинокль.

Залив крутой неровной дугой вгрызался в берег километра на два. Здесь обрыв постепенно понижался и примерно через километр сходил на нет, сменяясь густым лесом. Между лесом и полосой прибоя наличествовала довольно широкая, в несколько десятков метров, полоса песка. Идеальный пляж для тех, кто понимает. Или место для высадки.

Кораблей было на первый взгляд больше трёх десятков (тридцать четыре, как подсчитали они чуть позже). Парусные, низкие, одно – и двухмачтовые, напоминающие чем-то древнеримские галеры или раннесредневековые дромоны, – часть их была вытащена на плоский песчаный берег, часть стояла на якоре в глубине залива. На берегу дымили костры, сновало множество людей, стояло несколько больших полотняных разноцветных шатров-палаток, повсюду виднелись какие-то тюки, бочки, корзины. Отдельными шалашиками там и сям по берегу были разбросаны связки копий, рядом с ними на песке лежали груды щитов, пучки стрел, боевые топоры.

– По-моему, это какая-то военная вылазка, – сказал Валерка, передавая бинокль Курту. – Типа десанта. Глянь, сколько оружия. И не разбросано, в порядке лежит, повзводно. Рядовые бойцы корабли разгружают, дрова собирают, кошеварят. А офицеры командуют.

– Да, – согласился Шнайдер. – Вижу. Это точно не торговцы. На поясах у офицеров – то ли мечи, то ли сабли. И доспехи побогаче. У солдат кожаные куртки с металлическими бляхами поверху, а у тех пластинчатая броня и кольчуги. Так. Надо наших предупредить.

Валерка снял с пояса портативную рацию на «вечной» батарее питания и сообщил Велге о том, что они видят.

Через десять минут Отряд устроил короткое совещание под прикрытием уступа, оставив одного человека – Шнайдера – следить за айредами.

Посовещаться им, однако, не дали.

«Двое, – показал на пальцах Курт, обернувшись: – Идут сюда».

Он лежал за большим камнем на краю уступа так, что мог видеть и залив, и, повернув голову, товарищей.

Велга показал на часы и поднял брови.

Шнайдер секунду подумал и показал пять пальцев.

«Пять минут, – перевёл про себя Велга: – Значит, метров четыреста»

Шнайдер осторожно высунулся из-за камня, глянул в бинокль и снова обернулся.

«Меч, – показал он руками: – И лук».

«Берём обоих, – показал остальным Велга: – Живыми и тихо».

«Согласен, – кивнул Хельмут – Оля, Нэла и Влад – назад на тридцать шагов. Рурика спрятать за поворот. Сами – капюшоны на головы, исчезнуть между камнями. Остальные – рассредоточиться, замаскироваться. Шнайдер, назад, за уступ. Ждём их здесь».