Эльнара. Путешествие за море - Кора Бек

Однако, будучи на целых три года младше сестры, Луиза первой вышла замуж, едва ей исполнилось шестнадцать лет. Это вызвало жуткий гнев в душе Анжелики, упорно продолжавшей ждать встречи с принцем. Единственным утешением для уязвленной красавицы явилось то обстоятельство, что избранником сестры стал не какой-нибудь богач или влиятельный вельможа, а скромный трудолюбивый плотник по имени Гиом Дюкане. Он увез свою юную жену на северо-запад Ланшерона, в маленький уютный городок Кансон, откуда сам был родом, и до самой своей кончины носил ее на руках. Приезжая погостить в отчий дом, Луиза Дюкане всегда выглядела такой счастливой, что у старшей сестры, так и не вышедшей замуж, от злости невольно сжимались кулаки. Беспокоясь о здоровье престарелых родителей, младшая дочь Пишоне приезжала в Фаркон довольно часто. Тогда, чтоб не видеть сестру, светящуюся от счастья, Анжелика уехала в столицу королевства Ласток, потом какое-то время жила в Париже. Слава о ней ходила далеко не добрая. Среди многочисленных любовников Анжелики было немало вельмож и просто богатых людей государства. Говорили, будто она меняла их чаще, чем избалованные француженки меняют свои перчатки. На свою малую родину мадемуазель Пишоне, закружившаяся в бурном вихре столичной жизни, не наведывалась, предоставив заботу о престарелых родителях младшей сестре. Стараясь не заглядывать далеко в будущее, она пользовалась своей красотой и молодостью и брала от жизни все, что только удавалось. При этом ей даже в голову не приходило, какой удар своим легкомысленным поведением она наносит доброму имени своих родителей. Старики Пишоне из-за старшей дочери стыдились даже появляться на улице, а однажды тихо отошли на небеса, пережив один другого всего лишь на какой-то день. Перед смертью глава семейства успел составить завещание, по которому крыша в доме номер шесть по улице Руси после его кончины переходила по наследству к младшей из дочерей.

Изрядно потрепанная веселой жизнью и утратившая былую красу, Анжелика появилась в Фарконе, когда тела бедных стариков уже были преданы земле. Наспех перекрестившись у расположенных рядом ухоженных и аккуратных могил мадемуазель Пишоне, испытывавшая в последние годы серьезные материальные трудности, бросилась в контору стряпчего узнать по поводу родительского завещания. Когда Анжелике, рассчитывавшей на наследство, сообщили последнюю волю отца, ее чуть удар не хватил. Она явилась в отчий дом, дабы самовольно туда вселиться, но уже овдовевшая к тому времени мадам Дюкане предусмотрела подобный шаг со стороны вздорной сестрицы и переехала на улицу Руси, сохранив в неприкосновенности все, что могло напомнить ей о горячо любимых родителях. Свой дом в Кансоне она оставила единственной дочери, вышедшей незадолго перед этим замуж.

Мадемуазель Пишоне осталась ни с чем. Между сестрами произошел жуткий скандал со взаимными оскорблениями и выяснением отношений, но ничего полезного из этого Анжелика так и не вынесла. С тех пор прошло почти десять лет. С детства не шибко ладившие друг с другом, Анжелика и Луиза перестали общаться меж собой вовсе. Однако со временем взбалмошной мадемуазель Пишоне, так и не утратившей желания досадить более благополучной по жизни сестре, удалось вселиться в этот же дом. Более того, ее крыша даже оказалась на том же этаже, только в противоположном крыле уже порядком обветшавшего дома. Поистине, чего не сделает зловредный по своей природе человек, лишь бы почувствовать сладкий вкус мести!

Надо сказать, что эта крыша до вселения в нее проворной Анжелики принадлежала одинокому бездетному старику мсье Ферешу, который в молодости успешно занимался ростовщичеством, но затем разорился и последние годы жизни промышлял тем, что за скромную плату давал советы некоторым личностям, не вызывавшим уважения у почтенных фарконцев. Впрочем, беспринципному, ворчливому и крайне подозрительному мсье Ферешу до мнения сограждан не было никакого дела: он получал деньги, которые позволяли ему надеяться на спокойную и относительно безбедную старость. А то, каким образом старик их зарабатывал, по его мнению, никого не касалось. Для фарконцев, в особенности обитателей дома номер шесть, так и осталось тайной, как бедовой мадемуазель Пишоне удалось втереться в доверие к Ферешу, буквально помешанному на собственной безопасности. Порой, даже в дневные часы, он разговаривал со своими соседями, если вдруг возникала такая надобность, только через запертую дверь. Злые языки поговаривали, будто Анжелика, не уступавшая бывшему ростовщику в беспринципности и недоверии ко всем и вся, якобы сумела опоить его каким-то зельем, рецепт которого узнала то ли в Ластоке, то ли в Париже. Как бы там ни было, вскоре после близкого знакомства с Анжеликой, еще сохранившей на увядающем лице следы былого очарования, мсье Фереш, никогда прежде не жаловавшийся на здоровье, неожиданно для всех отошел в мир иной. А принадлежавшая ему крыша в доме номер шесть по улице Руси перешла согласно завещанию во владение мадемуазель Пишоне.

Несмотря на возраст, Анжелика сохраняла верность себе во многих привычках, а говоря проще, оставалась на редкость стервозной особой. Не проходило и дня, чтобы она не поскандалила с кем-нибудь из соседей. Порой, встречаясь на лестнице с родной сестрой, мадемуазель Пишоне в лучшем случае бросала на мадам Дюкане высокомерный взгляд своих поблекших зеленых глаз, некогда служивших предметом ее самой большой гордости. В худшем же случае она старалась посильнее толкнуть менее расторопную и с годами немного располневшую Луизу. Однажды Анжелика умудрилась поджечь дверь крыши, в которой сама же когда-то родилась и где теперь проживала ненавистная ей сестрица. В другой раз, когда на улице был сильный мороз, она случайно увидела из окна, как Луиза куда-то выходила из дома, и поспешила вниз запереть на засов входную дверь. Вернувшись, мадам Дюкане была вынуждена долго стучать в окно мадам Петровны и знаками, через стекло, объяснять удивленной соседке, какая беда с ней приключилась. В теплое время года умудренная печальным опытом Луиза никогда не вывешивала постиранное белье на улицу, заранее зная, что оно обязательно будет испачкано, а то и изорвано зловредной сестрой. Остальные обитатели дома старались обходить воинственную мадемуазель Пишоне стороной, но далеко не всегда им это удавалось. Теперь дошла очередь до Эльнары.

Козни мадемуазель Пишоне

Мадемуазель Пишоне принадлежала к тем удивительным, а можно сказать, редким людям, которые, упади на их голову даже манна небесная, не чувствовали бы себя счастливыми, пока не представится возможность досадить кому-нибудь из ближних. Ее соседи, особенно страдавшие от всевозможных козней зловредной дамы, по этому поводу шутили, будто Анжелика могла бы стать ангелом во плоти, если б над бедняжкой не довлело число дьявола. Ведь было доподлинно известно, что мадемуазель Пишоне, тщательно скрывавшая от окружающих свой истинный возраст, родилась, как при этом подчеркивали местные зубоскалы, «в не столь давние лета», но зато шестого числа шестого месяца. А спустя энное количество лет стала проживать в крыше покойного мсье Фереша, которая, по роковому стечению обстоятельств, как и дом по улице Руси, значилась под злосчастным номером «шесть».