Сентиментальные сказки для взрослых - Николай Викторович Колесников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лузер или «Спокойной ночи, малыши»
(Лузер – от английского «lose» – терять, проигрывать – невезучий человек, неудачник. – Словарь современного неформала.)
Скамейка на привокзальной площади не самое лучшее место для душевных разговоров. Только когда же наша душа сама выбирала себе время и место, чтобы поговорить? Не припомню. Однако историю лучше рассказывать с начала.
Решение ехать в Москву было неожиданным и, пожалуй, несвоевременным. Впрочем, это было не моё решение, это был скорее безоговорочный приказ редактора, разом нарушивший такое плавное и уютное течение моего отпуска. Пришлось собираться и собираться весьма спешно.
Следуя новоявленной моде на скоростные железнодорожные экспрессы, я выбрал ночной проходящий поезд, возвращавший к столичному коловращению очередную партию курортников. К тому же мне всегда сладко дремалось под стук вагонных колес. Так что к утреннему визиту в редакцию я буду бодр и свеж, что немаловажно.
Первая проблема возникла уже на вокзале. Кассир честно предупредила меня, что поезд задерживается примерно на час. В пути, правда, уже догоняет, но всё равно прибудет в Москву с небольшим опозданием. Для меня это было не так уж и важно. Главное – чем было заполнить образовавшуюся паузу до прихода поезда? Не возвращаться же домой. Однако ночь была теплой, а ещё я вспомнил об удобной скамейке, стоявшей недалеко от перрона, у самого входа в небольшой палисадник за деревянным забором.
Вторая проблема ждала меня здесь, на скамейке. Сидевший на ней мужчина не только сидел, но ещё и пил. Правда, на бомжа он совсем не походил. Но ни чемодана у ног, ни дорожной сумки при нём не было. Авось не обидеть! И я присел на краешек скамейки, хотя понимал, что без разговора «за жизнь» не обойтись. Ждать пришлось недолго.
– Компанию не составишь? – сказал мне незнакомец и протянул бутылку.
Точно не бомж. Не встречал я бомжей, распивающих по ночам французский коньяк по три тысячи рублей за бутылку.
– Нет, спасибо. У меня утром деловая встреча, – сказал я, покачав головой.
– А я, пожалуй, выпью.
– Ради Бога. На здоровье.
Мы снова замолчали. Что же, если так будет продолжаться и дальше, то свой час до прибытия поезда я убью без проблем. Человек как человек. Немного помятый, а так смотрится вполне прилично.
– Это потому, что я ещё только в самом начале… – сказал он, заметив мой пристальный взгляд.
–В начале чего? – не понял я.
– В начале полёта. Полета в «Страну дураков».
– Ах, вот Вы про что?
– Да, я заметил Ваш осуждающий взгляд, но отвращения в нём пока не увидел.
А он оказывается ещё и наблюдателен. И выводы делает, в целом, правильные.
– У меня нет права Вас воспитывать. Как, впрочем, и осуждать.
Мы снова замолчали. Затем он, сделав еще один глоток, махнул рукой в звездное небо.
– Как Вы думаете, у нас там будет ещё один шанс?
– Шанс? Какой шанс?
– Исправить те глупости, которые мы наделали здесь. Исправить их там.
Он снова махнул рукой куда-то в сторону и вверх.
– Ах, вот Вы о чём? Я понял. Но, правда, не знаю. И никто не знает.
– Да, пожалуй, что никто не знает. И решать всё приходиться самому, здесь и сейчас. В жизни репетиции не проходят. Репетиции… – зачем-то он дважды повторил это слово и добавил:
– Вся наша жизнь – одна сплошная репетиция. Вот, Вы кто по профессии?
– Я? Журналист.
– Журналист? Это вроде как «инженер человеческих душ»?
– Ну, вообще-то так называли писателей.
– Какая разница! А хотите, я подарю Вам сюжет для небольшого рассказа.
– У меня через сорок минут поезд.
– Сорок минут? Пожалуй, этого будет с избытком. А? Целая жизнь, для которой и сорока минут будет слишком много.
Что же? В конце концов, это моя профессия – слушать людей. И, право, от меня не убудет, если я выслушаю ещё одну историю из нескончаемого цикла «про жизнь».
Рассказ незнакомца.
– Вот я успешный, вроде бы, человек. И всё у меня есть. Работа, деньги, уважение от людей. Я даже школу новую на свои деньги построил. Там, у себя на Северах. С драматическим кружком, между прочим. Но вот только всё это так, да не эдак. И свербит что-то, и душу ломает, словно где-то, что-то я упустил. И упустил самое важное, без чего мне нет покоя. Словно бы поставил на кон всё, что имел, а лошадь моя заблудилась по дороге и не пришла. Лузер, одним словом.
А как хорошо всё начиналось. Трудно поверить, но когда-то я был самым счастливым человеком на земле. Потому что меня любили, и я любил, и меня всегда ждали, какой бы долгой не была наша разлука. А теперь вот имею только то, что имею. Вы не подумайте, я не алкаш. Это я здесь в отпуске расслабляюсь или забываюсь, чёрт его знает. А так я вообще не пью. На работе некогда, а близких друзей, с кем можно было бы чарку разделить, Господь не дал. Все мои друзья здесь остались, в этом городе детства, и в те времена, когда деревья были большими, а вся жизнь была впереди. Видите, там, через дорогу, в доме горит свет. Это мой дом, и свет этот в окне я оставил. Но всё равно никто не придет. Некому теперь. Так вот и провожу свой отпуск здесь: сплю до обеда, а потом брожу по городу, совсем без цели, куда ноги приведут. А вечером смотрю по телевизору «Спокойной ночи, малыши» и наливаюсь коньяком. Когда один на кухне, а когда вот здесь, на лавочке. Сегодня Вас встретил.
– Значит детской сказочкой на ночь Вас не свалить? – Спросил я у него с легкой издёвкой.
– А вы не смейтесь. А, впрочем, когда всё узнаете, может, и не так ещё посмеётесь. Но я продолжу.
Мы с ней ходили в один драматический кружок, и всё время играли в одних спектаклях. Если она играла Алёнушку, то Иванушкой был, конечно же, я. А если она играла Герду, то я был Каем. И так целых два года, пока не прозвенел для нас последний школьный звонок. И тут нужно было выбирать, что делать и куда пойти.
– Как я понял, «она» – это Ваша девушка? – перебил я его рассказ.
– Да, Вы правильно поняли. Она тоже жила в этом доме, – он махнул рукой в сторону уже знакомого мне дома с непогашенным светом в окне. – Только подъезд был другой, рядом.
– Я, если честно, и в кружок-то пошел только из-за неё. – Продолжил он свой рассказ. – Понимаете, меня всегда привлекало что-то конкретное, что можно было сделать и потрогать своими руками. А все эти образы, Музы, Грации, для меня были
