Черный человек. Книга 2 - Василий Головачев

— Я в такие игры не играю. Хотя мне тоже интересно, кто это сделал и зачем. Прощай.

— Погоди, еще один вопрос. — Черты Стобецкого вдруг потеряли директорскую твердость и властность. — Ты же понимаешь, что мне… нам не безразлично, что с тобой происходит. И чем ты займешься.

— Боишься, что я превращусь в подобие Шаламова? — прищурился Мальгин. — Этого не произойдет. Да, благодаря «черным кладам» я обладаю кое-какими знаниями маатан, равно как и возможностями интрасенса, но никогда не применю эти знания во вред людям. Как и Майкл Лондон, между прочим.

— Но вами интересуется безопасность… — Готард прикусил язык.

— Это их обязанность, ничего удивительного. До связи, директор.

Мальгин выключил виом, оставив Стобецкого с его любопытством и сомнениями. Директор имел право сомневаться, потому что некоторым образом отвечал за хирурга, как за его здоровье, так и за последствия его поступков, однако Мальгин ничем не мог ему помочь.

В последний раз совершив обход больных — их было семеро, молодые парни и девушки, все, как один, с травмами черепа, — Клим с удовлетворением отметил, что операции прошли успешно, люди будут жить, не боясь последствий. Грусти в том, что он покидает институт надолго, не было, в воздухе витало обещание удачи, каких-то открытий и невероятных событий, и хандра отступила, словно судьба наконец благосклонно улыбнулась ему.

Полюбовавшись на крошечное существо в руках отца, Мальгин пообещал навестить его к вечеру, отметив ранее неизвестное выражение лица Мальгина-старшего: доброта и удовлетворение светились в каждой его черточке. Дочь Климу не улыбнулась, смотрела пристально и настороженно, совершенно не по-детски, замерев, как только Клим помахал ей рукой. От этого взгляда хирургу стало не по себе, но своих чувств он не выдал, да и мысли его были заняты другим.

Пока он разыскивал по связи Ромашина, позвонил Железовский:

— Ты свободен?

— Как ветер. Вот только навещу Ку… одного человека и могу быть в твоем распоряжении.

— К Купаве ты бы лучше не ходил, — прогудел склонный к прямоте Аристарх, ощупав лицо хирурга проницательными глазами. — По многим причинам.

Клим нахмурился, но математик не дал ему простора для обиды:

— Потом поговорим на эту тему, не по видео. Ну-ка, повернись в профиль.

Мальгин повиновался, ничего не понимая. Железовский хмыкнул.

— Ты своих предков хорошо знаешь?

— Да не очень, всего до десятого колена. — Клим был сбит с толку и не скрывал этого. — Славяне. А что?

— Это видно, что славяне, кто конкретно?

— По именам, что ли? Белорусы, русские, украинцы. Линия по отцу — русские, по матери — украинцы, белорусы. Прапрадед Чурила жил под Рославлем, другой прапрадед — из-под Гомеля…

— Вот оно в чем дело. А я голову ломаю, почему твои экстрасенсорные гены проснулись так поздно — из-за последствий проживания твоих предков в зоне экологического бедствия! О Чернобыле чай слышал? Ну все, жду через час.

Виом погас.

Клим посидел перед «домовым» с ощущением легкого сотрясения мозга, потом встряхнулся и с удовольствием повозился со снарядами в спорткомнате, завершив тренировку боем с «динго». Душ, как всегда, оказал свое благотворное воздействие, заставив тело дышать всей поверхностью кожи. Клим оделся и мысленно помахал Железовскому рукой. Свои решения он менял редко, а тем более не зная, что имел в виду Железовский.

Купавы дома не оказалось. И, как заявил ее «домовой», она со времени последнего посещения дома хирургом так и не появлялась.

— Где же она может быть? — спросил Мальгин, тихо свирепея.

«Домовой» не счел нужным отвечать. Тогда Клим мысленным усилием залез внутрь инка, перебрал связи памяти, нашел нервный узел консорт-блока, подчиняющегося только личным командам хозяина, и углубился в информполе. Через минуту он знал, где может находиться Купава, однако воспользоваться этим знанием ему не дали, не сработало даже мгновенно пробуждающееся чувство опасности: на сей раз оно было отвлечено поисками Купавы и сосредоточенностью на личных проблемах.

Когда он наконец отреагировал на усиление пси-шума, в гостиную ворвались пятеро в серых кокосах с улиткообразными шлемами, скрывающими лица. Четверо держали в руках оружие — пистолеты сна и «универсалы», а пятый — хищной красоты излучатель с двумя устройствами автонаводки и контроля цели. Действовали они молча и быстро, Мальгин в течение двух секунд оказался окруженным со всех сторон. Самое интересное, что он не видел их в пси-диапазоне, не чувствовал биополей — цветных «двойников», все пятеро размазывались в бесформенные силуэты с черными дырами вместо голов.

Харитон первым сообразил, в чем дело:

— Шлемы — это защита от психотехники внушения, причем очень солидная, не хуже, чем в «заскоках».

— Ну и что дальше? — холодно спросил Мальгин, включая пространственную рецепцию и готовясь к ускоренному ритму жизни. — В чем дело? Что за маскарад? Я вас не приглашал, да и хозяйка тоже.

— Нам нужно твое «темное знание», — прохрипел чей-то голос: определить, кто говорит, было невозможно.

Мальгин не выдержал и засмеялся, вслушиваясь в усиливающийся гул крови. Кожа начала чувствовать малейшие движения воздуха, а система внутреннего зрения реагировала на каждый жест стоящих сзади и сбоку. И где-то глубоко в недрах подсознания заворочался «черный человек». «Не слишком ли скоро сбываются пророчества Лондона?» — подумал Клим, вслух же сказал:

— Мне бы оно тоже не помешало.

— Не смешно, — раздался тот же голос, и снова хирург не смог определить, кто говорит. — Мы знаем, что ты уже овладел «черными кладами», и хотели бы получить эту информацию. Не заставляй нас применять силу.

В гостиную вошел шестой незнакомец с каким-то переносным прибором, вытягивая на ходу ажурный шлем специального эмкана. Клим узнал аппарат психозаписи, применяющийся медиками «Скорой помощи» при амнезии.

— Кто вы? — спросил он. — К чему эти детские игры с переодеванием и засадами?

— Это не игры, — начал было неведомый обладатель хриплого голоса, но его перебил один из молодых людей, которому надоело ждать:

— Чего мы медлим? Скрутить его — дело трех секунд, сунуть в эмкан — и все!

«Эмилептоид, — определил Мальгин профессионально, — терпения ни на грош, вежливости тоже. И где-то я уже слышал этот голос».

Тот, кто стоял рядом с заговорившим, громадный, широкий, опасный, вдруг без размаха ударил напарника в живот. Парень отлетел к стене и едва не упал, кокос уберег его от нокдауна.

— Ты задерживаешь нас и усугубляешь свое положение, — прохрипел тот же голос. Теперь Мальгин понял, в чем дело: голос шел сразу от всех налетчиков, через динамики. Говоривший не хотел, чтобы после «сеанса» его узнали по голосу или по фигуре.