Битва за страну: после Путина - Михаил Логинов

Досматривали возле автобуса. Избранные пассажиры вытягивали чемоданы и тюки из багажного отделения, вываливали содержимое на пыльную траву.

— Паспорт, — обратился к ней боец в более-менее приличной кепке и нестиранном камуфляже.

Изучал долго и с интересом. Через этот пункт русские явно ездили редко. Быть может, раньше ездили чаще, но теперь — нет.

— Вещи смотреть, — сказал парень, и Марина отметила особенность регионального национализма: даже если русского собираются зарезать, то общаться с ним будут на доступном ему языке.

Марина показала на сумку — достаточно большую, удачно угнездившуюся на второй линии багажного отделения. На самом деле полна она была на две трети, но отсюда выглядела громоздкой. Таможенный пограничник ответил жестом: вытягивай, слуг здесь нет.

Марина вздохнула — может, не надо? Смысл ее огорчения был понятен: так удобно расположилась, а потом, когда начнется торопливое запихивание вытащенного багажа, найдется ли ей такое удобное место? Таможенник смотрел не столько раздраженно, сколько выжидательно.

— Может, вы осмотрите эту сумку? — улыбнулась Марина и протянула полиэтиленовый пакет. Там было только печенье, яблоки, урюк и книжка Дины Рубиной. Именно она предназначалась таможеннику.

Тот раскрыл сумку, сунул туда руку, кивнул. Вернул паспорт, — претензий нет.

В книжку в качестве закладки была вложена синеватая купюра с портретом великого местного философа и универсальной цифрой — 500. Марина украдкой заглянула в книжку: купюра, конечно, исчезла.

В душный автобус Марина залезла не сразу, понаблюдала за страданиями соседей, багаж которых подвергался тотальному досмотру.

Из предложений Рабочей группы.

Пребывание в России иностранцев дальнего зарубежья на тех же основаниях, что и граждан СНГ — без необходимости регистрироваться в пятидневный срок. Для граждан ЕС и государств, не поставляющих дешевые трудовые ресурсы — отмена виз на два года, как эксперимент. Въездная пошлина — 10 евро.

Обоснование: упрощенный режим приезда деловых партнеров, туризм.

Резолюция Столбова:

БПС.

Год назад встреча главы государства с этим человеком непременно стала бы первой новостью телевизионных выпусков. Теперь никакого ажиотажа не было. И не только потому, что на сегодняшний вечер планировалось большое «стодневное» интервью, и все ударные репортерские группы, также как и президентская пресс-служба, были ориентированы именно на вечернее событие.

Господин Ростислав Перцовый возглавлял комитет по строительству Олимпийских объектов для Сочи-2014. С прошлой весны его ведомство также стало ответственным за подготовку Чемпионата мира 2018. Большие деньги, большой почет — кто бы поспорил. Но только по тем временам. Времена изменились, изменилось и отношение к объектам. К примеру, начальник Ростислава Перцового под Новый год подался в бега. Выяснилось, что прихватил так много и так явно, что готовился ордер для Интерпола, и его приняла бы полиция любой страны.

Почетное, престижное, вожделенное кресло внезапно накрылось тенью проклятия. Поэтому какое-то время оно оставалось пустым — до тех пор, пока в него почти насильно не посадили господина Перцового. Ощущая себя зиц-председателем Фунтом, он с таким настроением пришел на доклад к Столбову.

— Ну, рассказывайте, чего там у вас хорошего, вернее, плохого, — сказал Столбов. Сам знал — плохого ощутимо больше. Но нет ничего лучше первоисточника.

Доклад вышел безрадостным. Деньги почти не приходили, строительство остановилась. Привезенные гастарбайтеры в лучшем случае нашли работу на многочисленных местных объектах, в худшем случае ухудшали местную криминальную статистику.

Местное население, еще недавно считавшее стройку благодатью, теперь относилось к ней, как к проклятью. Те, кого честно и нечестно выселили из родовых домов, возвращались и селились чуть ли не на олимпийских объектах. Прочие аборигены просто растаскивали все, что можно: под Сочи можно продать любой стройматериал. Охрана, которой не платили, частично уволилась, частично размышляла за вином о своем будущем, частично помогала злодеям.

На стенах повсюду появлялся рисунок, еще чаще — штамп: сдохшая олимпийская лягушка — зойч — кверху лапками.

В районе строек то и дело появлялись черкесы. Вспоминали печальный финал Кавказской войны, когда их не без жертв сплавили в Турцию. Требовали зарегистрировать в Сочи Комитет возрождения Великой Черкессии и превратить недостроенную Олимпиаду в мемориал жертв геноцида.

Столбов на это:

— С черкесами тогда поступили плохо. Но исправлять свинские дела прошлого современным свинством тоже нехорошо. Если хотят поселиться, то пусть получают российское гражданство на общих основаниях и живут не в ложах недостроенных Ледовых арен.

— Михаил Викторович, — сказал начальник строительства, — можно общий вопрос? Нужна ли России эта Олимпиада вообще? А то теперь у всех один ответ: Путин придумал, пусть он ее теперь и проводит.

«Кстати, я предлагал Владимиру Владимировичу эту должность, — вспомнил Столбов. — Он отказался и предпочел спасать диких животных».

— Олимпиада нужна, — ответил президент. — Не такая дорогая, как задумывалось, сэкономим. Стадионы достроим, тут никуда не денешься. Если достроить гостиницы будет дорого, зафрахтуем лайнеры, пусть туристы живут на них. Местных, кого удастся, вернем обратно, остальным — честную компенсацию. Сам, когда отправлюсь на Кавказ, заеду хоть на день, пусть видят, что работа продолжается.

Господин Перцовый улыбнулся:

— В Сочи говорят — мы уже не столица президентского досуга.

— Что делать, — Столбов развел руками, — не люблю южный отдых. Ничего, без меня Черное море холоднее не станет.

— А как быть с Чемпионатом? — спросил Перцовый.

— Это важнее Олимпиады. Не один Сочи, а вся страна. Под это дело можно и инфраструктуру улучшить, и наконец-то научиться говорить по-английски. Будет особое совещание, там и сделаете доклад.

— Так мне оставаться на посту, или в отставку?

— Необходимости подавать в отставку не вижу. Кто же лучше вас знает это хозяйство. Кроме того… Сколько вы на этой должности?

— С прошлой весны.

— И не обогатились?

— Не успел, поначалу надо было работать. — Честно признался Ростислав Перцовый. — А когда власть сменилось — стало боязно.

— И хорошо, — ответил Столбов. — Сочи тоже будем проверять, и тем, кто жульничал, лучше оставить себе четверть, пока все не пришлось потерять.

Из предложений Рабочей группы.

Необходимо обеспечить снижение железнодорожных тарифов на пассажирские перевозки в поездах дальнего следования, минимум на треть.

Обоснование: снижение межличностного общения граждан России из-за высоких тарифов.

Решение: дотация МПС после тщательного аудита и выяснения, на что потрачены предыдущие дотации.

Резолюция Столбова:

БПС.

— Кроме того, — продолжил доклад Иван, — в Госдуме обнаружилась неприятная тенденция. Депутаты стали пропускать заседания. Если в начале работы пустовало одно кресло из десяти, сейчас на некоторых заседаниях сачков не меньше половины.

— Ну, тут ничего придумывать не надо, — заметил Столбов, — вспомним инициативу Медведева штрафовать за неявки. Надо только, чтобы, как и во всем остальном, было не на словах, а на деле.

— В завершение, — сказал Иван, — не знаю, радостная новость или плохая. В ближайшее время Дума станет местом для дискуссий, с полной явкой личного состава. Это произошло после того, как в Думу попал проект пакета законов «Антиводка». Отклики были такие: если это не шутка, то придем все.

— Спасибо, — сказал Столбов.

Очередное заседание Избранной Рады было короче предыдущих. Президент только-только вернулся с заседания в Минобороне. Оно затянулось — уж слишком много вопросов нашлось у генералов к Верховному главнокомандующему.

— Товарищи военные после истории с чеченской кошарой изрядно повеселели, — сказал он. — Поняли, что они по-прежнему нужны. Я их приободрил, но сказал: меняться все равно придется. Времена реформ ради реформ закончились. Теперь необходимы реформы ради повышения боеспособности.

— Кстати, — спросил Иван, — а кто так хорошо сработал по кошаре? Я, понятно, не про последний этап, а про разведывательный.

— Наш звездный воин, — улыбнулся Столбов. Костылев встал, поклонился собранию.

— Ну, конечно, не только я, — сказал он. — Просто коллеги-силовики: ФСБ, ГРУ и еще кое-кто — предоставили мне некоторые сведения, касающиеся одного уважаемого кавказского лица. Дело в том, что в России уже семь лет существует Объединенный разведывательный комитет, предназначенный для обобщения сведений, собранных различными ведомствами. По разным причинам — не хочу о них здесь говорить — заседания этого комитета не проводились. Мне пришлось проявить инициативу, затребовать сведения, их проанализировать. И вот результат. Но я бы хотел уточнить: результат есть следствие проявления политической воли, чтобы этими сведениями воспользоваться. К примеру, о том, из-за чего погиб саудовский принц, в Кремле знали едва ли не в год происшествия. Но как использовать эти сведения, так и не могли решить, пока не появился новый президент.