Идзуми-сикибу, Мурасаки-сикубу, Сарасина - Дневники придворных дам древней Японии (Библиотека восточной литературы) - 2002 - Мурасаки Сикибу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что это за место? — спросила я.
— Когда-то в Такесиба жил один безрассудный человек Правитель области предложил ему охранять дворец
и поддерживать сторожевой огонь. Однажды он подметал в саду напротив покоев принцессы и напевал:
О, несчастный я! Судьба моя тяжко трудиться здесь во дворце!
Семь и еще три кувшина с хорошим вином есть у меня в родном доме. Там, где они стоят, я повесил сосуды из тыкв.
Они поворачиваются на запад, когда дуют восточные ветры, Они поворачиваются на восток, когда дуют западные ветры, Они поворачиваются на север, когда дуют южные ветры, Они поворачиваются на юг, когда северный ветер дует.
И там я сижу, глядя на то, как они кружатся вечно — О, мои тыквы! О, мои кувшины с вином!
Так он пел в одиночестве, но именно в эту минуту принцесса, любимая дочь правителя, которая сидела одна в своих покоях, скрытая зана-
(С
ПС НИС. Ей понравилась песня, и вдруг она захотела увидеть все это своими глазами. Она позвала стража и приказала ему спеть ту песню еще раз. Он повиновался, и тогда принцесса сказала, что хочет увидеть все то, о чем он пел. Страж было испугался, но после того решился, посадил принцессу себе на спину, и они отправились в Восточную провинцию. Он боялся, что люди правителя будут преследовать их, и ночью, перейдя мост Сета, разломал его. Через семь дней и семь ночей он принес принцессу в свои родные места.
Правитель и его жена были очень удивлены, когда они обнаружили, что принцесса исчезла, и начали искать ее. Кто-то сказал, что видел, как дворцовый страж шел на восток, неся на плечах что-то, завернутое в покрывало, и что из-под покрывала исходил приятный аромат23. Так что они нача-
ли искать стражника, но не нашли его и решили, что он отправился домой. Послали людей, чтобы догнать его, но, когда те добрались до моста Сета, они обнаружили, что мост разрушен, и не смогли продолжить погоню. В Третьем месяце, однако, посыльные достигли провинции Мусаси и разыскали бывшего стража. Принцесса приняла их и сказала:
— По некоторым причинам, которые вас не касаются, я захотела увидеть дом этого человека и приказала ему доставить меня сюда, что он и сделал. Вы не смеете преследовать его, потому что он просто выполнил мой приказ. Мне нравится это место и, должно быть, еще до моего рождения, мне было предопределено поселиться здесь. Возвращайтесь и передайте это моему отцу.
Посыльные не могли ничего поделать и отправились обратно, чтобы рассказать обо всем правителю.
Правитель сказал:
— Это безнадежно. Я могу нака-
нуть принцессу обратно. Но человеку из Такесиба никогда не быть правителем провинции Мусаси — я отдам эту провинцию принцессе.
Так и случилось, что в провинции Мусаси был построен дворец, точь-в-точь как дворец правителя, вот только жила в нем принцесса. Когда она умерла, дворец превратили в храм, который называли Такесиба-дера24. Потомки принцессы получили имя Мусаси, а во дворце правителя с тех пор хранительницами сторожевого огня были лишь женщины.
Мы миновали тростники, проложив себе путь в высокой траве. Граница между провинциями Мусаси и Сагами проходит по реке Асуда. Плывя через нее на пароме, Арихара Нарихира сочинил свое знаменитое стихотворение25. В сборнике его
стихов эта река названа рекой Сумида.
Мы переправились через эту реку на лодке, и вот мы уже в провинции Сагами. Горная цепь Ниситоми кажется красивой картинкой где-то вдалеке. Слева мы увидали прекрасный берег, на который накатывались волны, увенчанные длинными белыми барашками. Там было место, называвшееся Китайским полем, где песок был изумительно белым. Два или три дня мы ехали по этому берегу, и мне сказали, что летом здесь расцветают бледноватые японские гвоздики, покрывающие землю подобно парче. Поскольку стояла осень, все было совсем не так, однако я все же заметила несколько гвоздик, сиротливо разбросанных там и сям и вызывающих жалость. Кто-то заметил:
— Забавно видеть японские гвоздики, цветущие посреди Китайского поля.
Потом мы довольно долго ехали мимо горы Асигара. Даже ее подножие поросло густым лесом, и лишь изредка сквозь ветви деревьев можно
ч. горы. Ночь была темна и безлунна. У меня было ощущение, будто мрак поглотил нас и мы уже заблудились в нем. Неожиданно откуда-то появились три человека, оказавшихся певцами. Одному было приблизительно пятьдесят лет, второму — двадцать, а третьему — около сорока или пятидесяти. Их усадили перед входом в хижину и раскрыли для новоприбывших большой бумажный зонтик Мой слуга зажег огонь так, чтобы мы видели их. Певцы сказали, что их предком был знаменитый певец по имени Кобата. У них были очень длинные волосы, свисавшие надо лбами, лица их были белы и чисты — более всего они походили на девушек-служанок из знатного дома. Пели они ясными и приятными голосами, и эти звуки, казалось, достигали небес. Все были точно околдованы, и голоса поющих заставили людей подойти к ним поближе. Кто-то ска-закончили пение, добавил, что имел в виду певцов из города Нанива11. Певцы были красиво и аккуратно одеты, голоса их отличались редкостной красотой, и они странствовали в этих страшных горах. Потом они ушли, но, пока они были видны, слезы наворачивались на глаза, а мое детское сердце не желало расставаться с этой неуютной хижиной, куда, однако, часто наведывались эти чудесные люди.
Следующим утром мы перевалили через гору Хаконе. Словами не выразить того страха, который охватил меня на середине пути. Облака клубились под нашими ногами. На полпути мы обнаружили открытую площадку, на которой росло несколько деревьев. Здесь мы видели несколько листьев растения аои. Люди вознесли им хвалу, но казалось странным, что на этой горе, так далеко от мира людей, растет такое священное рас- 26
тение12. На горе нам встретилось три реки, и стоило немалого труда пересечь их. В тот день мы остановились в Секияме — теперь мы уже находились в провинции Суруга. Миновав заставу у Йокобасири, мы проехали мимо места, которое называют Ивацубо, где из огромного квадратного
