Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— И это все? — засмеялась Краса Снегов.

— Да, только будь красива и мила и улыбайся — в особенности женщине.

— А-а! С любовью или ненавистью? — тут же поинтересовалась она.

— Ни так и ни этак. — Он впечатлился её проницательностью, восторженно предчувствуя, как женщины возненавидят друг друга.

Уединившись в своей каюте на борту «Советского Иванова», капитан Григорий Суслев закончил шифровку срочного сообщения, сделал глоток водки и перечел радиограмму.

Иванов — Центру. «Артур» сообщает, что папки могут быть поддельными. Его друг передаст мне сегодня вечером копии. Рад сообщить, что друг «Артура» перехватил также информацию об авианосце. Рекомендую немедленно дать ему премию. Дополнительные копии посланы мной по почте в Бангкок для отправки диппочтой, а также на всякий случай в Лондон и Берлин.

Удовлетворенный, он положил книжечки с кодами обратно в сейф и запер его. Потом снял трубку телефона:

— Дежурного радиста ко мне. И первого помощника.

Суслев отодвинул задвижку на двери, вернулся к столу и стал смотреть в иллюминатор через гавань на авианосец. Заметив проходящую мимо прогулочную яхту, он узнал в ней «Морскую ведьму». От нечего делать Суслев взял в руки бинокль и навел фокус. На корме он увидел за столиком Горнта, какую-то девушку и мужчину, сидевшего к нему спиной. С огромной завистью он оглядел в бинокль всю яхту.

«Понимает толк в жизни этот ублюдок. Какая красавица! Вот бы мне иметь такую на Каспии, в Баку!

Почему бы и нет, — сказал он себе, провожая „Морскую ведьму" взглядом, — после стольких лет честного служения делу. У многих комиссаров — из высшего эшелона — есть яхты».

Бинокль снова скользнул по группе людей. Снизу поднялась ещё одна девушка, азиатская красотка, но тут послышался вежливый стук в дверь.

— Добрый вечер, — поздоровался радист. Приняв радиограмму, он расписался за неё.

— Отошлите сейчас же.

— Слушаюсь.

Явился первый помощник Василий Борадинов, крепкий, симпатичный мужчина тридцати с лишним лет, капитан КГБ, выпускник факультета разведки Владивостокского университета с дипломом судоводителя.

— Да, товарищ капитан?

Суслев передал ему расшифрованную радиограмму из стопки на столе. В ней говорилось:

Первому помощнику Василию Борадинову принять обязанности Дмитрия Меткина как комиссара «Иванова». За капитаном Суслевым остается вся полнота командования на всех уровнях до последующих распоряжений.

— Поздравляю, — сказал Суслев. Борадинов расплылся в улыбке.

— Спасибо, капитан. Какие будут распоряжения? Суслев протянул ему ключ от сейфа.

— Если мне не удастся выйти на контакт с вами или я не вернусь завтра к полуночи, откроешь сейф. Инструкции в пакете с пометкой «Чрезвычайная ситуация № 1». Там сказано, как действовать дальше. Теперь... — Он передал запечатанный конверт. — Здесь два номера телефона, по которым меня можно найти. Откроешь лишь в крайнем случае.

— Очень хорошо. — На лице у Борадинова выступили капельки пота.

— Волноваться не нужно. Ты вполне можешь принять на себя командование.

— Надеюсь, этого не понадобится. Григорий Суслев рассмеялся.

— Я тоже на это надеюсь, мой юный друг. Прошу садиться. — Он налил две рюмки водки. — Ты заслужил повышение.

— Спасибо. — Борадинов замялся. — Что случилось с Меткиным?

— Первое: он совершил глупую, ненужную ошибку. Дальше: его предали. Или он сам себя выдал. Или ему на хвост села эта треклятая Эс-ай, которая его и схватила. Или его прищучило ЦРУ. В любом случае бедному дуралею не следовало превышать свои полномочия и подвергать себя такой опасности. Глупо рисковать собой, не говоря уже о безопасности нас всех. Глупо!

Первый помощник нервно поежился в кресле.

— Как вы планируете действовать?

— Все отрицать. И ничего сейчас не предпринимать. Мы должны выйти в море в полночь во вторник; этого плана и будем придерживаться.

Борадинов напряженно смотрел в иллюминатор на авианосец.

— Жаль. С этим материалом мы значительно продвинулись бы вперед.

— С каким это материалом? — прищурился Суслев.

— Разве вы не знали, капитан? Перед уходом бедняга Дмитрий шепнул, что, по его сведениям, на сей раз мы должны получить невероятную информацию — копию наставления к системе наведения и грузового манифеста их вооружений, в том числе ядерных боеприпасов, — именно поэтому он и пошёл сам. Это был слишком важный материал, чтобы доверить его обычному курьеру. Должен признаться, я предложил ему пойти вместо него.

Суслев был потрясен тем, что Меткин кому-то доверял секретную информацию, но не показал виду.

— Откуда он узнал?

Первый помощник пожал плечами.

— Он не сказал. Полагаю, от того самого американского матроса, когда принимал звонок в телефонной кабине, чтобы организовать закладку. — Борадинов вытер каплю пота. — Они расколют его, да?

— О да, — с готовностью ответил Суслев, желая, чтобы подчиненный проникся уверенностью. — Они могут расколоть любого. Вот почему мы должны быть готовы. — Он потрогал небольшую выпуклость от капсулы с ядом в кончике лацкана, и Борадинов поежился. — Лучше, чтобы это произошло быстро.

— Ублюдки! Должно быть, они вышли на него по наводке, раз схватили, прежде чем он успел что-то сделать. Ужасно. Звери они все.

— А... а Дмитрий что-нибудь ещё говорил? До того как ушел?

— Нет, только, что надеется, как и все, на несколько недель отпуска. Хотел навестить семью в своем любимом Крыму.

Довольный тем, что следы заметены, Суслев пожал плечами.

— Ужасно жалко. Он мне так нравился.

— Да. И так обидно: ведь до пенсии ему оставалось всего ничего. Хороший был человек, хоть и совершил такую ошибку. Что они с ним сделают?

Суслев подумал, не показать ли Борадинову одну из остальных расшифрованных радиограмм на столе, где, в частности, говорилось:

Сообщите «Артуру», что в ответ на его просьбу о применении «срочного мероприятия номер один» в отношении предателя Меткина отдан приказ о немедленном перехвате в Бомбее.

«А надо ли выдавать эту информацию? — усомнился он. — Чем меньше Борадинов знает, тем лучше».

— Он просто исчезнет — пока мы не поймаем какую-нибудь их крупную рыбу, чтобы организовать обмен. КГБ своих в беде не бросает, — лицемерно добавил он, не веря в это и понимая, что молодой человек тоже не верит, но не сказать так было нельзя — политика.

«Меня им обменять придется, — удовлетворенно рассудил он. — И очень быстро. Мне известно слишком много тайн. Они — моя единственная защита. Если бы не это, приказ о применении ко мне „срочного мероприятия номер один" поступил бы немедля, как в случае с Меткиным. На их месте я сделал бы так же. А смогу ли я закусить лацкан или оплошаю, как этот тупой подонок?»

По всему телу пробежала дрожь.

«Не знаю».

Он глотнул водки. Она показалась такой хорошей на вкус. «Не хочется умирать. Слишком славно все в этой жизни».

— Вы снова на берег, товарищ капитан?

— Да. — Суслев сосредоточился. Он передал молодому человеку напечатанное и подписанное им распоряжение. — Командуешь теперь ты. Вот приказ — повесь на мостике.

— Спасибо. Завт... — Борадинов осекся, потому что ожила внутренняя корабельная связь и торопливый голос затараторил:

— Говорит мостик! К главному трапу подъезжают две полицейские машины. В них полно людей... — Суслев и Борадинов побледнели. — Их около дюжины. Что нам делать? Остановить их, не разрешать подняться на борт — что?

Суслев щелкнул переключатель на передачу.

— Ничего не предпринимать! — Подумав, он включил громкую связь на корабле. — Всему экипажу: тревога, «красная» тревога...

Этот приказ значил: «На борт поднимаются посетители с недружественными намерениями. Радиорубке и радарному посту: поставить на взвод устройства самоликвидации на всей секретной технике».

Он выключил связь и зашипел на Борадинова:

— А ты дуй на палубу, спустись по трапу, поприветствуй их, задержи минут на пять, а потом пригласи на борт главных, только их, если получится. Давай!

— Но ведь они не посмеют подняться на борт для обыс...

— Перехвати их — ну же!

Борадинов вылетел из каюты. Только оставшись один, Суслев взвел устройство самоликвидации на своем сейфе. Теперь, если кто-то, кроме него, попытается открыть сейф, зажигательная смесь из этого устройства уничтожит все, что есть внутри.

Он пытался успокоиться и не паниковать.

«Думай! Все ли предусмотрено на случай внезапного обыска? Да. Да, мы раз десять отрабатывали порядок действий по „красной" тревоге. Но черт бы побрал Роджера Кросса и „Артура"! Какого дьявола мы не получили предупреждения? Может, „Артур" схвачен? Или Роджер? Kristos, пусть это будет не Роджер! Что аб...»