И аз воздам - Ирина Чернова

Черт возьми, точно также мне приказывал Орвилл, когда… ну уж нет, вы можете держать меня неподвижно, но заставить смотреть в глаза — нет! Хорошего здесь ничего не дождешься, но и сопротивляться его внушению я буду до последнего… ну какая он сволочь… хорошо, что глаза устали и сделать это будет гораздо легче… стоило только сбить фокусировку в них, как предметы стали разъезжаться в разные стороны и терять четкие очертания, сами глаза стали сухими и внутри начала нарастать боль… сколько я еще смогу держать вот так зрение… если закрою веки, то этот гад будет действовать как-то по-другому, а сейчас он уверен, что я вижу его и воспринимаю, что он там говорит, но самое главное — не всматриваться в его расширенные зрачки, сверлящие голову и так похожие на глаза Орвилла… пусть вместо них будут темные провалы на белом пятне лица, тогда я не буду ощущать этой чужой давящей силы, хозяйничающей у меня в голове, немного… еще немного… еще чуть-чуть потерпеть… все, больше не могу…

— … отключилась?

— … уносите быстрее!

— … нести?

— … нять все!

— … реодеть и на шею!

— … си, болван!

Слова слышались отрывками, наползая друг на друга и от этого смысл их терялся совершенно, но открывать глаза было нельзя, пока кто-то так тяжело дышит рядом. Несли, потом валяли, как безвольную куклу, дергали и крутили за пальцы до саднящей боли, опять переворачивали и в нос ударил запах мокрой мешковины, снова понесли…

— … орово… уда… есешь?

— … езер… коро… повезут…

— … ключ… усть лежит тут…

— … послежу… еспокойся… иди…

— … еррик… егом… аггард… улаком приложи!

Лежа на твердом и холодном, очень хорошо слышала шаги, кто-то пробежал, заскрежетала дверь, женский визг и ругань вдалеке, оборвавшиеся в одну секунду, снова шаги и на шею одели что-то, опять подняли и понесли.

— … наигрался и выбросил… прости, большего не могу, в скаггарде ты сможешь выжить… все, удачи тебе…

Теперь можно и вырубиться…

— МерИя! МерИя! МерИ-Ия! — да что же это за МерИя такая, глухая, что ли… вон как орут, а она не отзывается… самой, что ли, встать и покричать ее? МерИя, — тычок в бок был очень даже ощутим, — ты долго еще будешь лежать?

Это кто, я — МерИя? Разве меня так зовут?

— Ну что, не очнулась? — женский голос с визгливыми нотками приблизился и стучит чуть ли не по голове, — второй день уже валяется, а ты так и будешь рядом с ней сидеть?

— Ей же плохо, — девочка рядом ответила тихим голоском, — она и ночью стонала, что, жалко ей воды дать?

— Ну и пусть стонет, я спать ночью хочу, а ты тут ползаешь с водой, — обладательница визгливых ноток отошла подальше и завозилась, — очнется, тебе спасибо все равно не скажет.

— Мерия, ты слышишь меня? — девочка посидела рядом, вздохнула и провела мне по лицу чем-то влажным. — Ох, бедная…

— Нашла бедную, — вступил в разговор еще один женский голос, спокойный и низкий, — ты бы, Айна, лучше сперва узнала, за что она попала сюда, а потом уже и сидела бы рядом.

— Перестань, — девочка всхлипнула, — не все сюда за бродяжничество да нож попадают, ты вот сама говорила…

— Так я другое дело, — обладательница низкого голоса была непробиваемо спокойна, — таких как я тут и нету почти, только я честно всем об этом сказала, а что у нее на бирке написано, мы не знаем.

— Вот очнется и узнаем, — девочка твердо была намерена стоять на своем, — а пока она лежит и никому не мешает, разве что постонет и все. Мерия, ты как? — не дождавшись ответа, девочка зашуршала какими-то тряпками, а я снова уснула.

— Мерия, — кто-то тряс меня за плечо, — ты меня слышишь?

— Слышу, — откликнулась я, не открывая глаз, вдохнула и… чуть не задохнулась от специфического запаха, ударившего в нос. Такой запах что-то напоминал… вспомнить бы еще, но ассоциации вызывал только с немытым телом и грязным бельем, — слышу. Где я?

— Очухалась, — протянул визгливый голос, — больше нечего вокруг нее прыгать! Нашлась королева… здравствуйте, ваше величество, — острый кулак ткнул меня в бок, — не желаете ли прогуляться в Скаггард?

— Куда? — открывать глаза было больно, я поднялась и села, ощупывая себя со всех сторон. Вроде руки-ноги на месте, уши-нос-глаза тоже, волосы хоть и сосульками висят, но тоже не ушли гулять… может, пора уже посмотреть на свет? М-да, света не было… точнее его было настолько мало, что небольшая комната походила на… ешкин кот, мать, б… ть… больше всего она походила на тюремную камеру и из каждого угла на меня таращились встрепанные головы. — Скаггард… это что такое?

И одна из встрепанных голов захохотала так, что железная дверь отворилась и к нам заглянула еще одна голова, посмотрела на обстановку и пропала.

— По всей южной границе Лионии стоят такие вот крепости, — рассказывала мне Перта, обладательница низкого спокойного голоса, бесцветных волос и бровей, носа картошкой и маленьких глазок, терявшихся среди щек. Кожа у Перты была бледная, покрыта веснушками и сама она была такая… старообразная, полноватая и приземистая, как будто ей уже давно стукнуло лет пятьдесят. На самом деле Перте было всего двадцать два, но из-за своей внешности она так и осталась в старых девах и только поэтому решилась на отчаянный шаг — согласиться поехать вольной поселенкой в одну из крепостей на южной границе, где у каждой женщины резко возрастала возможность если не сходить в храм, то уж найти себе хоть какого-то мужчину. Если она, конечно, выживет в этой самой крепости… — Сколько их на самом деле, не знаю, там служат и простые солдаты и маги, пока их не пристроят родственники где-нибудь в городах. В солдаты туда идут не все, кто-то по глупости попадает, кто согласен вместо наказания за ножи да драки отслужить положенное, кого обманом туда завлекают. Но раз попал, уже не сбежишь, маги за такими следят зорко. А раз там мужчин много, то без женщин им не обойтись, должен кто-то стирать, готовить, шить, не все с женами туда едут, точнее, с женами туда не едут. Вот поэтому уже который год в королевстве ловят тех, кто бродяжит, не имеет своего угла да и просто мутит воду, не давая соседям жить спокойно. Еще могут сослать туда женщин, как и мужчин, если ты небольшое преступление совершила и согласна жить там, на границе.

— И многие на это идут?

— Идут, раз такой закон принят, — пожала пухлыми плечами Перта, — кто возвращается назад, а кто и нет. Не знаю, в нашей деревне таких не было, но у нас и бродяг тоже не было. Все жили хорошо, работали, детей растили, это мне вот только не повезло, парням я не нравилась. Мама уж что только не делала, как не пыталась мою судьбу обустроить, ничего не вышло. Вот я и решилась на это, глядишь, повезет и мне. — Говорила она обо всем спокойно и рассудительно, трезво оценивая свои шансы на создание семьи. — Айну вон сюда мачеха упекла, когда у нее мать умерла, а отчим с другой в храм пошел… добрался до девчонки, а новая жена увидела и обвинила ее в домогательстве, даже свидетелей нашла, которые якобы видели все, вот ее и отправили сюда. Она тут уже неделю, сперва ревела все время, а сейчас уже пообвыклась, даже смеяться начала. Парень у нее дома остался, да теперь куда ему за ней… надо было сразу ее в храм вести, а у него родители не поверили, что дыма без огня не бывает, да запретили ему. Так бы Айна уже своим домом жила… — Перта повернулась в сторону единственного солнечного пятна под окошком, где девушка что-то сосредоточенно зашивала, то и дело рассматривая на свет. Айна была совсем маленькая, меньше меня ростом и такая худая, что издалека ее можно было принять за девочку лет десяти, только присмотревшись поближе было видно, что это уже взрослая девушка, а не малолетний ребенок. Длинные светлые волосы она заплетала в косу, которая за время пребывания здесь стала тоже темной от грязи. — Вот кто попал по назначению, так это Геда, — Перта мотнула головой в сторону обладательницы визгливого голоса, — она уже года два бродяжит по Лионии, только не попадалась ни разу! Хвасталась, что сколько раз утекала от всех, а последний раз не успела, мол, напилась в трактире с проезжими, стала вести себя скандально, вот и прихватили ее. Она здесь поначалу тоже бранилась, а вот сейчас уже успокоилась, все равно деваться некуда.