Загадки любви - Галина Врублевская

Все затихли. Никто не решился подвергнуть критике отдел кадров, поскольку знали, что главный менеджер по персоналу – дочь учредителя университета. Однако выступающие отыскались.

Вышел едва переставляющий ноги профессор Аношин. Борясь с одышкой и временами заходясь в нервическом кашле, он начал критиковать себя. Признался в том, что из-за нездоровья не смог вовремя заметить профнепригодность человека, работающего под его началом. Следом потянулись на сцену другие ораторы и тоже привели примеры некомпетентных высказываний доцента Лунина. Потом вышла к трибуне я и без утайки рассказала о своих злоключениях.

Собрание длилось больше двух часов. Сам виновник на сцене так и не появился, хотя устроители приглашали его на собрание. Но тот якобы позвонил и сообщил, что внезапно заболел.

Отдельные участники попытались поднять вопрос о полной неразберихе, царящей в университете, о назначениях не по конкурсу, а по связям, о диссертациях, продвигаемых по знакомству, но их прервал ректор. Теперь не просто румяный, а пунцово-красный, он выкрикнул:

– Пожалуйста, не надо голословных утверждений. Из-за этого инцидента наш университет может лишиться лицензии, а вы еще масла в огонь подливаете!

Народ испугался такой перспективы, поутих, перешли на обсуждение менее острых вопросов.

После завершения шумного собрания ко мне подошел, опираясь на палку, Николай Тимофеевич.

– Ты хорошо выступила, Дашенька, – обратился он по-отечески. – Теперь, думаю, все у тебя наладится. И отнятые у нашей кафедры часы, надеюсь, вернут. Я уже разговаривал с ректором на эту тему. Диссертацию твою пора оформлять, надо выходить на предзащиту в ближайшее время. Тема актуальная.

– А вы не думаете вернуться на кафедру, Николай Тимофеевич?

– Возможно – консультантом, но руководство уже не потяну, милая.

Узнав, что Николай Тимофеевич приехал в университет на такси, предложила подвезти его домой на своей машине. По дороге мы вкратце обсудили дальнейший план моей работы и сроки выполнения. Он поторапливал меня:

– Только не волыньте, голубушка, а то знаю вас, девиц, одни фигли-мигли на уме, не ровен час – и рожать надумаете.

Я заверила, что в ближайшее время таких намерений не имею.

В эту ночь я долго не могла заснуть: вспоминала выступления ораторов и свое собственное. Затем в мозгу стали громоздиться амбициозные планы о защите, о научном звании, о должности доцента. И, уже проваливаясь в глубину сна, мельком вспомнила о Вите. Не помешает ли он моей карьере, если станет моим мужем? А то, что он станет им, я уже не сомневалась.

Часть третья

Не хочу сходить с ума

1

Наша с Виктором совместная жизнь началась не в лучшую пору. Финансовый кризис сказался и на моих, и на его доходах. Издательство задерживало Вите выплату гонораров за уже вышедшие книги и не торопилось с изданием новых. Он снова обратился к поденным заработкам: переводы, правка чужих рукописей, а то и неблагодарная корректорская работа. Необходимость всюду успеть, тратить себя на рутинную работу заглушала в нем искры творчества, но я старалась поддержать в нем живой огонек и полностью освободила его от бытовых забот, хотя самой тоже катастрофически не хватало времени. Также приходилось помогать и Витиной бабушке, но, к счастью, она не вмешивалась в наши семейные отношения – живи я и Витя с моей властной мамой, непременно возникли бы трения.

Однако существовала проблема, нами же и созданная. Галя, въехав на время в квартиру Варвары Владимировны, осталась здесь жить вместе с нами – она так и не нашла работы. А мы оказались ответственны за ее судьбу, как случается, когда подберешь с улицы котенка. Я не знала, как разрулить ситуацию. Хотела переместить инертную подружку к родителям, в свою комнату, но мама воспротивилась, заявила, что не позволит превратить их квартиру в коммуналку. Отец, как всегда, поддержал ее. Поэтому Галя осталась жить у нас на правах дальней родственницы.

Ночевала подруга на раскладушке в тупике коридора, там же у нее появилась полка с книгами и настенный светильник и возможность подключать свой ноутбук к Интернету. В Интернете она искала вакансии, завязывала необременительные знакомства, перебирала женихов. Но все ее поиски были такими неуверенными, вялыми, что она радовалась любым отказам и сама избегала встреч. Она свыклась со своим нынешним положением и, казалось, не хотела перемен.

Однако присутствие Гали радовало старушку. Вместе они коротали дни за телевизором в комнате у Варвары Владимировны, смотрели бесконечные сериалы. Лишь иногда Галя нехотя подметала квартиру, оставляя пыль в углах и под мебелью, еще реже – кухарничала, разводя при этом немыслимую грязь в кухне. А мыть посуду приходила как раз тогда, когда мы с Витей начинали ужинать. Я просила ее дать нам спокойно поесть, она ненадолго покидала кухню. Но проходила секунда-другая, и Галя появлялась вновь: выпить воды, помыть яблоко или взглянуть на уличный термометр за окном. Эти мимолетные вторжения напрягали меня. Я испытывала беспокойство и, к своему удивлению, даже ревность. Однако обвинить Галю мне было не в чем. Она не стреляла в сторону Вити глазами, не пыталась заговорить с ним, а просто с опущенными белесыми ресницами скользила мимо нас к раковине, включала кран, что-то мыла, набирала воду и уходила, не проронив ни слова.

Порой Витя, не выдерживая ее убогого смирения, приглашал Галю вместе с нами попить чаю, но она, мотнув головой, поспешно покидала кухню. Когда же ее маленькая фигурка скрывалась за дверью кухни, он со вздохом облегчения произносил:

– При Гале я чувствую за собой непонятную вину: скромная, порядочная девочка, а своего угла не имеет.

– Именно, что углом и довольствуется, – с раздражением роняла я.

– Ты бы поспрашивала у знакомых, может, у кого есть комната на примете?

– А платить кто будет? У нее только пособие по безработице. Мы тоже концы с концами едва сводим. А при своей работе я должна прилично выглядеть! Туфли новые не на что купить! Ведь для студентов одежда преподавателя не менее важна, чем содержание его лекций.

– Ну, загнула! Я в универе даже не замечал, во что преподы одеты. Думаю, и твои студенты такие же! А для меня ты – красавица в любой одежде. А без одежды еще лучше!

Витя сгреб своими руками мои ладони и поцеловал их:

– Я заново влюблен в тебя, Долечка! Так счастлив, что ты пришла ко мне жить! Теперь один вопрос: когда поженимся?

Я оглянулась на дверь – привыкла держать обстановку под контролем, поскольку в квартире мы никогда не оставались одни. Так и есть, дверь скрипнула, и на пороге кухни показалась бабушка – я едва успела выдернуть свои руки из Витиных.