Тайна утренней зари - Александру Громов

— Радуйтесь, радуйтесь, Павел Сергеевич, — бросает он на ходу, — но забот вам прибавилось. Ваш племянник все жаловался, что не очень посвящен в тайны Вселенной и законы космических полетов. Теперь волей-неволей вам придется заниматься с ним в свободные минуты. И тогда по праву вас назовут «первым межпланетным наставником».

Валерий Андрианович, понятно, не ожидает ответа Павла. Он во весь дух несется отдать последние распоряжения. А Павел все еще не может придти в себя от радости: Вова, шалун Вова, который в недоумении смотрел на движущиеся тротуары и электромобиль без шофера, сегодня принимает вместе с ним космическое крещение!..

— Ну как тебе нравится наш Валерий Андрианович? Прибавилось мне забот!.. Но если бы оно и было так, ты все равно искупил свой грех. — Павел достает из кармана письмо без подписи. — Ты избавил меня, наконец, от одного не очень-то приятного ответа…

— Ой, Павлик, что я натворил! — спохватился Вова. — Только теперь вспомнил, как письмо увидел. Ведь я ни одной строки не написал ребятам в техникум, все откладывал со дня на день… Что делать? Успею хотя бы им сказать несколько слов по радиотелефону?

— Так и не избавились мы от происшествий перед отлетом, — чуть было не вырвалось у Павла. Но сказать он ничего не успевает: над эстакадой проносится протяжный вой сирены. Зажигаются электрические сигналы: «Все на борт!» Алексей Евдокимович последний раз осматривает ракету. Объятия… Слова прощания… На нижнюю ступень эскалатора становится Валерий Андрианович и Геннадий Кузьмин. Одним прыжком к ним присоединяется Павел с молодым радистом. Что делать, дорогой Вова, придется тебе отложить письмо в техникум до другого раза! Зато ты скоро пошлешь его с не совсем обычной почтовой станции…

Во всех отделениях ракеты работают радиоаппараты. Из пункта управления полетом секретарь Центрального Комитета партии посылает смелым исследователям космического пространства горячие пожелания счастливого пути.

Проходит десять секунд — и короткий толчок сотрясает корпус корабля: началось испытание моторов, без чего ни один самолет, ни одна ракета не покидают землю. Второе, третье, четвертое сотрясение: это означает, что одну за другой испытывают каждую дюзу. Но «РИ-1» не трогается с места. Дюжина полукруглых буферов, с обеих сторон обнявших ее серебристую оболочку, держит ее неподвижной.

Но вот объятия двенадцати стальных пальцев разом ослабевают. Буфера отваливаются от эстакады. В этот же миг академик Некрасов подает команду «взлет!», нажимает красную кнопку в центре пульта управления — гигантский язык пламени вырывается из дюз.

Первый космический корабль, предназначенный для посадки на другой планете, взлетел!

22

До шестилетнего возраста Вова Гордиенко, как и все сельские ребята, прилежно посещал детский сад, а длинными зимними вечерами завороженно слушал мурлыканье кота и мечтал научиться ездить верхом. Но однажды он очутился на краю колхозного поля. Напоминая гигантскую улитку, спрятанную в своем домике, вдоль поля медленно двигался сверкающий сундучок. Позади него несколько лемехов врезались во влажную землю. Достигнув конца поля, сундучок сделал шаг направо и тронулся назад рядом с первой бороздой, на этот раз толкая плуг впереди себя. Мальчик огляделся в недоумении. Вокруг — ни души. Так состоялось первое знакомство Вовы с техникой — знакомство, которое едва не окончилось для него печально: через час появилась разъяренная мать…

Чувство глубокого волнения, преклонения перед достижениями человеческого ума с тех пор не покидало мальчика. Вова путешествовал в электрическом экспрессе, разрезал морские волны на глиссере «Призрак», наконец, подымался в стратосферу на реактивном самолете, — и это чувство все больше и больше захватывало его. Но мог ли он сравнить его с тем непередаваемым волнением, которое овладело им в момент взлета межпланетной ракеты!

Пять раз вздрогнуло на рельсах эстакады тело космического корабля. Который раз мелькала в голове у Вовы схема реакции, вызывавшей эти толчки! Юный радист знал, что с командного поста в моторное отделение ракеты был послан электрический импульс. Он привел в движение электромоторчик, который, в свою очередь, сблизил два герметически закрытых сосуда с ядерным горючим — радиоактивную смесь из различных изотопов урана. Одновременно с помощью электромотора был вынут кадмиевый простенок, разделяющий оба сосуда, и открыты их изоляционные оболочки. В этот момент создалась критическая масса радиоактивного вещества, и в ядерном котле началась цепная реакция.

В авторакетах, посылаемых до тех пор в космическое пространство, энергия цепной реакции использовалась непосредственно для нагревания газов. Двигатель космического корабля был сконструирован по другому принципу. Необычная термическая стойкость дюз оказалась в состоянии выдержать значительно более сильную реакцию — реакцию синтеза, которая происходит в ядерном котле после реакции распада. Реакция синтеза намного подняла температуру газов и, как следствие, увеличила скорость движения ракеты.

Нейтроны, освобожденные распадом ядер атомов урана, попадают в сосуд, в котором находится в газообразном состоянии легкий металл — литий. Энергия, действующая на атомы лития, резко поднимает их температуру и заставляет их войти в реакцию с ядрами другого элемента — азота, заключенного в соседнем сосуде. Соединение ядер этих двух элементов порождает синтез-реакцию. Излучаемое ею колоссальное количество тепла позволило свести запас ядерного горючего для полета на Венеру до нескольких десятков граммов.

Все это хорошо известно радисту Владимиру Гордиенко. Но в тот же самый миг, когда пятый толчок сотряс космический корабль, все виденное и слышанное когда-то как бы провалилось в глубокую пропасть. Какая сила сбросила его туда? Инерция, которая в момент взлета пригвоздила пассажиров к их местам? Или же ожидание, которое напрягло все фибры души и достигло своего кульминационного пункта?

С этого мгновения ощущения Вовы сменяют друг друга с той же быстротой, с какой ракета врезается в космическое пространство. Первым его движением было прижать пылающее лицо к стеклу иллюминатора. «РИ-1» прокладывала себе дорогу в Космос почти перпендикулярно солнечным лучам. И в это же время позади ракеты Земля стремительно проваливалась в бездну. В первые секунды путешественникам казалось, что «РИ-1» висит над огромной чашей, в глубине которой таят контуры Москвы с зеленым ковром вокруг нее.

Но вот с момента взлета прошло тридцать пять секунд. «РИ-1» исчезает в море облаков, которые окружают планету на границе стратосферы — десять тысяч метров. Еще полторы минуты. Сквозь иллюминаторы виднеется беловатый ком, купающийся в лучах солнца, огромный мяч, завернутый в вату — это Земля, окруженная облаками. «РИ-1» пролетела первую сотню километров.