Бабушки на выданье, или История о потерянном времени - Лина Ермакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Всё, а теперь по нашей русской народной традиции, гулять будем в саду! – вдруг сказала Нина Романовна. Увидев вопросительные взгляды своих и гостей пояснила, – Обедать! И выпивать за наше общее здоровье! Вперёд!
Все рассмеялись и дружно пошли в сад, в беседку, где уже стоял сервированный стол, но не было блюд, так как боялись, что они остынут.
– Рассаживайтесь, мальчики, у нас всё просто. Девчата все за мной! Будете помогать носить. Признайся, Мариш, разучилась готовить? Наверное, всё кухарка твоя готовит?
– Нет. Я люблю готовить. Но жизнь изменилась. Приходится принимать гостей и их картошкой в мундире не ошеломишь!
– А ты попробуй! – рассмеялась Нина Романовна, – Представляешь их лица?
– Ага! И селёдка! – рассмеялись Марина и Галина.
Все блюда очень получились удачными. Под вино и водку пошло всё легко. Смеркалось. Включили свет.
– Девоньки, мужиков своих разбирайте. Мариша вы с Анри у нас в большой комнате наверху. Володька и Француа в своей, а Васька в своей. Вроде всё. Нет, девчата, что-то наших мальчиков совсем разморило. Они уже спят. Пусть тут в беседке и спят всю ночь. Мы им сейчас одеяла вынесем, – Нина Романовна так говорила, а «девчата», Галина и Марина вместе убирали со стола и мыли посуду. «Даже не похоже, что она жена богатого человека,» – подумалось Галине Алексеевне. Словно услышав её мысли Марина вдруг сказала:
– Мы стараемся жить по-простому. Богатство большое влияние оказывает на воспитание детей. Поэтому у нас в семье было всё в меру, чтобы не разбаловать сыновей. Мы с Анри сами не из богатых семей и цену деньгам знаем. Поэтому и мальчики выросли неизбалованными.
– Вы большая умница. Это искренне, – вдруг произнесла Галина.
Она подошла к Марине и пожала той руку. А Марина вдруг по-сестрински обняла её и заплакала.
– Меня до сих пор не покидает чувство вины, что я его тогда оставила, в такое тяжёлое для него время. Понимаешь? Мне надо было Вовку спасать, иначе было бы только хуже для всех! Понимаешь? Я не могла иначе!
– Я всё понимаю. Ты всё сделала правильно. Всё хорошо сейчас, ведь это правда, так? Успокойся, моя хорошая. Всё хорошо. Иди сюда. Посмотри, какие они забавные, – она подвела Марину к окну кухни, откуда была видна беседка, – Посмотри, какой пейзаж!
За столом среди полупустых бутылок в обнимку сидели Анри и Георгий. Анри пытался подпевать Георгию «Ой, мороз, мороз!» Но Анри постоянно сбивался и не мог попасть в нужную ноту. Георгий упорно продолжал его обучать этой песне.
– Пойдём, действительно их разбирать по койкам местам, – усмехнулась Галина, и Марина вздохнула:
– Пойдём, – и они смеясь пошли в беседку.
«Слава тебе, Господи! Подружились и примирились каждая с собой», подумалось Нине Романовне, и она – перекрестилась.
***
– Друзья алкоголики, подъём, занимаем места согласно купленным билетам, – так говорила Нина Романовна, помогая Галина и Марине поднять разморившихся от вкусной еды и алкоголя мужчин.
– Мари, мы, что уже улетаем? Я не хочу. Мне здесь так нравится. Как у мамы дома, – говорил Анри по-французски.
– Нет, дорогой. Это просто так говорится по-русски. Пойдём спать.
У Георгия и Галины беседа протекала по-другому.
– Если ваше величество ещё раз позволит себе нализаться до такой степени, то будет спать у двери на коврике, причём со стороны улицы. Ясно?! – так ворковала Галина Алексеевна со своим возлюбленным, ведя его по тёмным деревенским улицам домой.
– Угу, – слышалось невнятное.
***
Георгий Борисович проснулся внизу в гостиной. Один на диване с пледом в обнимку. Первое, что он захотел сделать, это побежать на высокой скорости в ванную и извергнуть из себя всё то, что вчера попало в него вместе с водкой и домашним вином.
Когда он выбрался из неё, на пороге увидел свежую и такую прекрасную Галину Алексеевну с чашкой какого-то пойла, пардон, эликсира в руках.
– Пейте, мой господин, – и сунула её ему под нос, – ни слова не говори, пей. Окей?
Пришлось подчиниться.
– Интересно, у Анри такая же реакция на русское гостеприимство? – прохрипел он и улыбнулся. – Я понял, что мы сегодня без утренних поцелуев.
– Даже без вечерних, – резко ответила ему Галина и вышла на улицу, хлопнув за собой дверью. Георгий покривился от такого шума. У него и так в голове стучали тамтамы. Этот дверной стук был явно лишним.
***
Когда Галина Алексеевна подходила к дому бабушки, то увидела, как от ворот отъезжает машина родителей Француа. Видимо, увидев её, машина притормозила. За рулем сидел Володя. Марина вышла из машины и подошла к Галине Алексеевне.
– Привет, как дела? Как самочувствие Георгия? – Марина усмехнулась, – Анри чувствует плоховато, хочу его в Москву сейчас отвезти. Послезавтра приём, а он в таком состоянии. Буду в чувство приводить. Хорошо вчера посидели, да? – и она весело рассмеялась, – по-русски. Да, напомни, пожалуйста, Георгию, о приёме. Приходите все вместе, и Нина Романовна тоже. Пока, а то нам пора, – они обнялись с Галиной и распрощались.
Галина осталась у ворот одна, раздумывая над словами Марины. «Какой ещё приём?»
– Галочка! Как я рада тебя видеть! Иди сюда, что скажу! – вывела её из задумчивости Нина Романовна. Она сидела в беседке, и пила чай. Налив Галине чашку горячего чая, продолжила, – Нас на приём пригласили какой-то благотворительный. Надо сегодня приодеться, пёрышки почистить. И прикупить чего-нибудь модное.
Галина Алексеевна растерялась. Ей хотелось спросить: «В смысле приём, в смысле прикупить? Модное? Я не знаю, не умею! Я не хочу! Я не буду! Оставьте меня в покое!» Но, взяв себя в руки, произнесла:
– Приём? Впервые слышу, Георгий не говорил мне.
– Не успел, наверное. Гости вчера были. Мужик нынче хлипкий какой пошёл. Так скосило-то. Георгий, небось, тоже болеет? Анри тоже плохо утром было. Но ничего, Маринка его быстро приведёт в чувство. А ты чего задумалась? Приёма боишься? Я ведь первый раз тоже боялась. На симпозиуме страшнее. Не боись. Я теперь всё знаю. Маринку подключим. Не дрейфь, моя дорогая.
– Господи, как там Василиска?
– Умница твоя внучка. Вела себя как благовоспитанная барышня. Я её раньше спать вчера отправила.
– Я пойду посмотрю.
Галина Алексеевна никогда не думала, что придётся просить помощи у внучки по такому делу.
Васька ещё спала в своей комнате. Её тёмно-каштановые волосы распластались на подушке, пижама с единорогами, посеребрёнными рожками. Спит себе человечек спокойно и не думает ни о каких-то там приёмах, что одеть, обуть, как накраситься и прочей чепухе. Не пойду никуда! Мир не остановится, матушка Земля не перестанет вращаться!
– Бабушка, ты чего расстроенная? – проснулась Васька, и, увидев, что та вытирает рукой слёзы, спросила, – Из-за чего плачешь?
Она подползла к ней и обняла её такая тёплая и уютная.
– Вась, они приём какой-то придумали, представляешь?! И мы должны на нём быть. Я быть, понимаешь? В чём?! Как?!
У Василисы изменилось выражение лица. Она
