Люцифер и семеро козлов - Андрей Лупахин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да, со времен нашей последней встречи ничего не изменилось — подумал Сеня, узнав настоятеля с первого взгляда — разве что седин у Панаса теперь побольше, а волос поменьше, да пузо потолще. Хитрая усатая физиономия, маленькие жадные глазенки…» — и сказал вслух:
— Здравствуйте, батюшка!
— День добрый! День добрый! — подобострастно залепетал священник. — Очень рад вас видеть, очень! Пройдёмте, поговорим у меня. Посмотрим, так сказать, друг на друга без лишних глаз и ушей.
Настоятель проводил Сеню в свой кабинет, обещая устроить всё на высшем уровне. Что именно — священник так и уточнил, а «жертвователь» и не спрашивал, потому как устраивать собирался как раз он, если, конечно, Панас все-таки козлище.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, — пробормотал батюшка, предлагая стул в прямом смысле дорогому гостю, когда тот переступил порог его кабинета. — Я так понимаю, вы, любезнейший, из епархии? Нажаловались на меня, значит, а? Ох уж эта паства неблагодарная, ох и мелочные же людишечки!
— Я не из епархии, я сам по себе, — возразил Сеня.
— Да полноте! Что же вы думаете, голубчик, душа моя, будто я вчера родился? — священник лукаво подмигнул. — Отнюдь. Что у вас в чемодане-то? Чай приманочку принесли для жадного батюшки, который на веру и Бога наплевал, и всю свою жизнь служил только звонкой монете, да хрустящей бумажке!
«Вот, вот, именно, не в бровь, а в глаз» — подумал Сеня, открывая чемоданчик с красным крестиком.
— Я же говорю, я не из епархии, — снова объяснил он, наблюдая за тем, как отвисает челюсть батюшки, увидевшего потенциальное пожертвование. — Меня не интересуют ваши грешки.
— Ой, и почему же я вам не верю, молодой человек? — улыбнулся настоятель, буравя странного жертвователя взглядом маленьких жадных глазок. — Конечно, может и так. В любом случае, пожертвование ваше мы должны провести через бухгалтерию!
«Понятно — Сеня мысленно усмехнулся, откинувшись на спинку стула — всё с тобой понятно, Панас. Видать, слава о твоей безоглядной любви к деньгам бежит впереди тебя и добежала уже до вышестоящего руководства! А иначе чего б тебе дергаться? Значит, надо как-то убедить тебя, что я никакого отношения к твоему руководству не имею. Так, так, так… кажется, у меня есть одна маленькая идейка!»
— Всё через бухгалтерию, — повторил господин Копеечкин, заговорщически поглядывая на Сеню.
— Панас Михайлович, хотите я докажу свою полную непричастность к вашему руководству?
— Чего? — удивленно спросил настоятель.
— Сейчас…
Сеня быстро снял куртку и расстегнул рубашку, игнорируя протесты священника, которому решительно не хотелось лицезреть у себя в кабинете полуголого мужика.
— Это что? — оторопевший Панас ткнул пальцем в клеймо, поставленное Люцифером в тот самый день, когда Сеня принял предложение, от которого невозможно было отказаться. — Пентаграмма что ли?
— Вроде того. Теперь вы мне верите?
— Верю, верю, — священник облегченно вздохнул. — Ни один святоша никогда бы себе такое клеймо не поставил, зуб даю. Блядь, как же я рад, что ты не из епархии!
Выругавшийся настоятель облегченно вздохнул и достал из ящика письменного стола пачку сигарет, закурив прямо в кабинете.
— Будь другом, окно открой, — попросил батюшка Сеню. — А то опять возбухать начнут. Ну и какое у тебя ко мне дело? Дураку понятно, никто просто так такие деньги не отдает на добрые дела, разве, может, коммерсы верующие. И ты явно не из них. Ты, похоже, сектант какой или сатанист, судя по ожогу, так?
— А ты, похоже, кадилом деньги зарабатываешь?
— Ну и зарабатываю, и чё? Слушай, — батюшка, сплюнул в пепельницу, — давай начистоту! Ты думаешь, сюда кто-то из нас священников приходит Господу служить, мол, мы — соль земли и вся хуйня? Да прекрати! Возможно, кому-то вера и все эти сказки про рай с адом дают определенное утешение, однако по факту всё это — просто один из инструментов сдерживания и контроля над народом… Раньше был, во времена Руси. А сейчас — вполне себе годный способ зарабатывать хорошие деньги, делая при этом почти нихера. Да хули я тебе объясняю, раз клеймился аки воин адов, то значит, особо ты ничем не отличаешься от агнцев этих, которые в храм по воскресеньям бегают, да в праздники, свечки ставить, да поклоны бить неведомому существу на небесех…
— Давай ближе к делу, — Сеня оборвал священника. — Ты — атеист?
— Конечно!
— И мог бы продать душу вот, — Сеня постучал пальцем по чемодану с красным крестиком, лежавшему на столе, — за скромное пожертвование?
Священник посмотрел на странного сектанта-сатаниста, как средневековый монарх на безумца, рассуждающего о демократии.
— Как тебя звать-то? — спросил он.
— Семён.
— Дурак ты, Семён! — настоятель Никольской церкви расхохотался. — Как можно продать несуществующее, а? Блядь, слушай, и ты серьезно хочешь отдать кучу денег за бессмертную душу раба божьего Панаса? Правда, дурак ты, вот что я тебе скажу! И что надо сделать для купли-продажи, а? Кровью расписаться на пергаменте, наколдованным самим диаволом, да? Ха-ха-ха-ха! Ой и хуйня, господи-помилуй, ну полная, просто!
— Не надо никакой крови, — сказал Сеня, — можно ручкой подписать, — он достал контракт из нагрудного кармана и подал настоятелю. — Вот.
— Что — вот? — спросил батюшка, разглядывая договор. — Хер прочитаешь, твоё «вот»! — он засмеялся. — Не похоже на юридический документ. Похоже на бумажку, исписанную кабалой, санскритом, арамейским и ещё хуй знает каким языком, может, латынью. Только не пойму, почему буквы то ли пляшут, то ли расплываются — посмотришь, вроде одной написано, отведешь глаза на секунду, а потом снова посмотришь — уже написано по-другому…
— Панас, ты чемоданчик бабла хочешь? — перебил Сеня.
— А кто ж не хочет?!
— Тогда подпиши контракт и забирай деньги, — Сеня протянул священнику ручку.
— То есть, ты думаешь, что после этого моя душа станет дьяволовой собственностью?
— Именно так.
— Ну ты и мудак, Семён. Ой, мудак, честное слово… — священник вздохнул. — Запомни, Сеня, нет никакого там творца, диавола, бесов с ангелами, и сатанизма твоего тоже нет, понял? Хуйня это всё и сказки для людей, у которых врожденная патология — мозги в жопе, а не в голове, понял?
— Понял, подписывай давай, да я пойду.
— По зову тёмного повелителя ада? — с пафосом произнёс священник, от души рассмеявшись. — Ладно, но потом проваливай и больше
