Александр Дюма Великий. Книга 1 - Даниель Циммерман

Через какое-то время Александр вынужден во всем сознаться матери. Она ни словом его не упрекнула, но прекрасно отдавала себе отчет в том, что мнение о ее обожаемом сыне как о лентяе снова подтвердилось. Он же по-прежнему подстерегает почтальона матушку Коломб, все такую же ужасную старушонку: «Я получил письмо от Адольфа. Все просьбы оказались напрасными, в конторах господина Лаффита прошло сокращение служащих; говорят, что необходимо было произвести там чистку».

Александр решил сменить тактику жизни. В архиве своего отца он берет дюжину писем нескольких маршалов из числа живущих — Журдана, Виктора, Себастьяни, с которыми у Генерала были достаточно устойчивые отношения. План у него простой: «Поехать в Париж, обойти прежних друзей отца с просьбой о нем похлопотать: не может быть, чтобы четыре или пять маршалов, в числе которых — военный министр, не сумели общими усилиями найти работу на тысячу двести франков сыну их старого товарища по оружию».

Плохо то, что на первое время жизни в Париже нужны какие-то деньги. Мари-Луиза их дать не может, она сама в отчаянном положении, ее долг поставщику составляет двести франков, а она сумела собрать только сто пятьдесят. Изголодавшийся Пирам вынужден побираться, и добивает Александра портной Бамп, специально прибывший парижским дилижансом, поскольку Александр ничего ему не платил вот уже два месяца. В самых изысканных выражениях вежливости на смеси эльзасского с идишем Бамп требует вернуть ему долг. Хотя Александр и принадлежал к донжуанской породе, но Мольера не читал и потому не смог заставить портного сыграть роль господина Диманша. Оставалось положиться на чудо. И Провидение принимает облик Пирама с его доброй мордой и благородным шрамом. Одному толстому и прожорливому англичанину, остановившемуся в гостинице «Золотой шар», уж больно приглянулась собака, которая составляла ему компанию во время бесконечных его застолий, и он теперь любой ценой хотел иметь этого dog. Большой барин, Александр уступает собаку за кругленькую сумму в сто франков, хотя англичанин явно был готов дать ему в три раза больше. Бамп отбывает со своими сорока франками. Оставшиеся шестьдесят Александр отдает Мари-Луизе в обмен на гравюры Пиранезе, некогда привезенные Генералом из Италии. Эти офорты стоят приблизительно шестьсот франков, и ими интересуется Уде, архитектор из замка. Александру удается выручить за них лишь пятьдесят, половину цены охотничьей собаки.

Два с половиной луидора в кармане — слишком ничтожная сумма, чтобы предпринять с ней решающую экспедицию в Париж. Александр предпочитает подождать, пока будут проданы отданные в наем земли и дом, полученный в пожизненную ренту, под которые Мари-Луиза постоянно занимала деньги. Может, операция принесет какие-то деньги, чтобы он смог пополнить свою кубышку? Свободного времени у него предостаточно, и он использует его частично, чтобы утешить Луизу Брезет, которую бросил Шолле, оставив ей, впрочем, кое-какие знаки своей любви. В русском бильярде он стал так силен, что папаша Картье, хозяин «Золотого шара», а также почты, в ярости и вызывает его на смертельную партию по образцу рулетки, тоже русской. И хотя при игре в бильярд случай роли не играет, за пять часов кряду Александр выигрывает шестьсот стаканов абсента. Он терпеть не может этого напитка и конвертирует абсент у папаши Картье в двенадцать бесплатных поездок в дилижансе. Таким образом он сможет достаточно регулярно навещать Мари-Луизу. Она продает земли с аукциона и полюбовно расстается с домом. Александр разочарован: «Погасив долги, за все расплатившись, мать располагала лишь двумястами пятьюдесятью тремя франками». Это значит, что Александр должен завоевать Париж со своим первоначальным капиталом в пятьдесят франков.

Весной 1823 года он собирает свой нехитрый багаж, не раз проверив, на месте ли все письма, с которыми связано столько надежд. Одно сомнение мучит его и заставляет хмурить брови: все эти маршалы Империи, ставшие легитимистами, то есть белыми, захотят ли они позаботиться о сыне Генерала-республиканца? Браконьер Аннике говаривал, что на каждого зверя лучше иметь не по одной, а по две хитрости, и Александр отправляется к фермеру Данре, тому, с которым произошел несчастный случай на охоте и он тогда явился к Дюма «бледный и окровавленный». Мари-Луиза оказала ему первую помощь, и Данре этого не забыл. Благодарность, которую он испытывает к Дюма, делает ему честь, но, кроме того, он еще и богат и принадлежит к той категории людей, участвующих в голосовании, которые платят более трехсот франков налогов, он — главное доверенное лицо генерала Фуа во время избирательной кампании, запевала в либеральной оппозиции, депутат от округа Виллер-Котре… Данре не заставил себя упрашивать и тут же написал Александру письмо «с самыми настоятельными» рекомендациями.

Настает час прощания. Александр начинает обход с Меннесона, с которым он «остался в сносных отношениях» с тех пор, как его выставили за дверь, и которого он не прочь поставить в известность о честолюбивых намерениях его бывшего рассыльного. Меннесон никогда не скупится на отличные советы:

«— Не доверяй священникам, отвратись от Бурбонов и помни, что единственное государство, достойное великого народа, это государство республиканское».

Очередь аббата Грегуара. Святой отец не забудет будущего блудного сына в своих молитвах, а пока дарит ему старинную максиму: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе». Расставание с Мари-Луизой и Луизой Брезет носило менее евангелический характер, но зато куда более нежный, в разных проявлениях этой нежности.

В Париже он бросает багаж в гостинице «Вьё-Огюстен» и летит к Лёвенам. «Было воскресное утро. При Бурбонах Париж по воскресеньям был очень печален. Чрезвычайно строгие указы предписывали закрытие магазинов и нарушить предписание значило совершить преступление не только против религии, но и против королевского величества». Граф Лёвен принял его горячо и предложил свое гостеприимство. Александр начинает охоту на военного министра Виктора, чтобы добиться у него аудиенции. Тот отвечает, что у него нет времени его принять. Журдан притворился, что не поверил, будто Александр — сын Генерала. Себастьяни циркулировал между четырьмя секретарями, разместившимися в четырех углах его канцелярии. Каждый писал под его диктовку, и когда генерал подходил, предлагал ему золотую табакерку. Совершенно очевидно, что пятая табакерка ему не нужна, и потом разве возможно прямоугольной комнате иметь больше четырех углов?! Не падая духом, Александр исследует «Альманах 25 000 адресов», светский справочник того времени, и находит там имя генерала Вердье, который служил в Египте под началом его отца. Дружеский прием, приглашение на обед, но Вердье не обладает никаким весом. Скомпрометированный вместе с Дермонкуром участием в карбонаристском заговоре, он получил отставку и занимался описанием битв. Остался только генерал Фуа. Александр протягивает ему письмо Данре. Депутат читает его, качает головой: дорогой Данре как будто очень сильно привязан к Александру? Скромная мина последнего: «Почти как к сыну», по меньшей мере. Фуа приходит в еще лучшее расположение духа, ну-ну, посмотрим: