Империя Тигвердов. Танго в пустоте - Тереза Тур

– Можно попробовать… – Он как-то издевательски рассмеялся.

На несколько мгновений замер.

– Командующий Тигверд! – вытянулись перед ним трое мужчин в черных мундирах, таких же, как были на тех военных, что разыскивали Пашу.

– Возьмите на нашу базу этого господина. Целитель пусть избавит организм от наркотика, – отдав приказ, Ричард обратился уже ко мне: – Что там?

– Не знаю, – растерялась я.

– Разберемся. У нас имеется база наркотических веществ, а также противоядий всех известных нам миров. Что касается твоего мира – все не сложно, – нет магии. Ни символов, ни заклинаний… Зато вы на первом месте по количеству. – Ричард повернулся к своим подчиненным: – После чистки – на перевоспитание. В Имперскую армию. Не нужно убивать. Все остальное – разрешаю.

– Разрешите исполнять!

Ричард кивнул и повернулся ко мне.

– Мне пора.

– Спасибо за помощь.

– Могу я попросить тебя…

– О чем?

– Не сердись на Пауля.

– Он хочет вернуться в Академию. К тебе.

– А ты против.

– Да. – Я с вызовом посмотрела на принца Тигверда.

– Из-за меня?

– В том числе.

– Начались отборочные поединки в Академии. Скоро Императорский турнир по фехтованию. Он еще может успеть.

– Паша прошел отбор на чемпионат Европы среди юниоров.

– Но есть и еще причины, по которым ты не хочешь возвращения сына в империю Тигвердов.

– Безусловно.

– И какие же?

– Я не желаю, чтобы моего сына втянули в ваши, имперские разборки. С бунтовщиками, заговорами и подавлением восстаний. С вялотекущей войной с Османским ханством. Я не хочу, чтобы он рисковал жизнью.

– Угроза для жизни, – насмешливо протянул Ричард. – Вот скажи мне, Вероника, твой бывший супруг, с которым я имел несчастье сегодня познакомиться… Он не был вмешан ни в какие, как ты выражаешься, «разборки». Не рисковал своей жизнью даже в вашей армии, не говоря уже про Имперскую. Тогда почему он уничтожил сам себя?

Глава 17

Я гнала «пыжик» как могла. То есть все равно очень аккуратно. Все-таки какой-то внутренний страх после той аварии остался на всю жизнь. Сегодня стартовал чемпионат Европы среди юниоров. И проходил он на этот раз в Питере, так что не надо было тратиться на билеты, визы и гостиницы.

На торжественную часть я опоздала безнадежно, уйти пораньше с работы не было никакой возможности. Да еще и в пробку попала. Припарковалась, схватила сумку и понеслась, прижимая к себе заранее купленный билет. Вспомнила, как это было, когда Пашка был маленький…

Огромные пакеты – вещи, сок, вода, бутерброды, аптечка… Успеть переодеть, успеть поцеловать. Сердце у него колотится, кулаки сжимаются. Какой же он маленький и как расстроится, если не победит. Господи, пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста, ну пусть он пройдет в следующий тур…

Радостная мордашка, вся перепачканная шоколадом, потому что ладошки горячие и лакомство тает мгновенно. Весь потный – быстро вытереть сухим полотенцем, пока не простудился! Чаще сын выигрывал, и мы неслись домой с медалью, а иногда и с кубком, не чувствуя земли под ногами от радости.

И вот я опаздываю. Он уже большой – сам собрал сумку, сам переоделся, сам настроился… Если бы я была рядом – я бы ему только мешала. Сын вырос. И что-то поскуливает внутри. Тоскливо-тоскливо…

Я влетела в зал. Быстро сориентировалась – все-таки я мама со стажем и как строятся эти чемпионаты, наизусть знаю. Сейчас шел Пашкин возраст – на вечер оставили тех, кто постарше. Девочки уже прошли. Жаль – хотелось посмотреть Зою Разину. Мы с ее мамой дружили. Девочка была младше Паши на два с половиной года, но по результатам уже входила в юниорский состав.

– Вероника!

– Леночка! – Мы обнялись и расцеловались с Зоиной мамой. Зоя переодевалась. Девочка улыбнулась мне очень грустно.

– Ну как вы, Лен? – Мама Зои очень округлилась. Я присмотрелась – этому была вполне объективная причина.

– Да вот… Жду второго – мечтали с мужем о сыне, но будет девочка. Наверное, она будет играть в футбол или хоккей! – Мы рассмеялись.

– Как ваши успехи? Зоя расстроена…

– Она расстроилась – не вышла в финал. Но ей совсем чуть-чуть не хватило. Это все-таки чемпионат Европы, а она же младше всех! Тренер похвалил, так что я считаю – все хорошо. А вот вас я поздравляю! Павел все выиграл! Он просто великолепен! Твой сын что, спит с рапирой?! Сейчас будет финал – пойдем, у меня там место занято. Ты с работы? Голодная? У меня чемодан еды – эта будущая футболистка все время есть хочет!

– Лена! Лен! – сквозь толпу, перекрикивая музыку и объявления, к нам пробирался Борис, муж Елены. – Лен, хватай Зойку и понеслись! Припарковаться там невозможно – все занято! Я машину так бросил – давайте быстрее, пока не случилось чего. – Толстенький Борис пыхтел, вытирая платочком мокрый лоб.

– Вероника, мы тогда пойдем… Жаль, так тебя давно не видела… Ты ведь где-то за границей была? А мы переехали, знаешь?

– Лена! Ну машина же!

– Все, пока! Смотри – это финал! Вон твой – справа, вышел уже… Ну все, победы вам! – И они ушли. Зоя кинула взгляд на Пашу, который уже приветствовал своего соперника. Не нужно быть имперским нюхачом, чтобы понять – Зоя влюблена в него без памяти… Вот отпущу я его в Академию, в империю эту… Тигвердов. Найдет ли он там такой искренний, преданный взгляд?

Приветствие закончилось. Я приготовилась смотреть, переживать, болеть. Секунда – и на табло высвечивается результат – Павел победил. Это продолжалось около получаса. Соперники менялись, результат был один и тот же. Никакой борьбы. Сын делал их как котят. Аплодисменты, писк табло, что-то объявляют.

У меня заложило уши, стучало в висках… Как в замедленной съемке, я смотрела на прекрасно сложенного, красивого молодого человека. Привычный, годами отработанный жест – он снимает маску, пожимает руку сопернику. Глаза… В красивых голубых глазах, обрамленных пушистыми ресницами, была… Там была скука. Ему так же, как его отцу, не хватало драйва. Победа далась слишком легко и не принесла удовлетворения. Я увидела другие глаза, тоже Пашины, но пустые, мутные. И я поняла – его нужно отпускать.

– Я разрешаю тебе вернуться в империю Тигвердов.

Неужели я это сказала? Паша, по-моему, удивился не меньше меня.

– Ма-а-ам? – осторожно сказал он.

– Я все забываю, что ты вырос. Что это твоя жизнь. И…

– Перестань, а?

Я вытерла глаза.

– Ладно, давай собираться, – сказала я.

– Мам, ты с работы? Смотри – там кафе. Может, кофе выпьешь? Там бутерброды есть, песочные корзиночки – твои любимые! Сейчас награждение будет. А потом… ты очень устала?

– Если выпью кофе с пироженкой – протяну еще. А что?

– После нас – старшие девушки. Там Тая в финале. Я ей один прием показал – Ричард научил. Должно сработать. Хочу остаться, посмотреть. Может, меня потом дедушка отвезет?

– Я останусь. Папа на работе сегодня до позднего вечера.

– Я имел в виду императора… – Я подавилась водой из бутылочки.

– Я пошутил!

Вот ведь… стервец… Счастливый сын чмокнул меня в щеку и унесся получать свои медали и кубки. Глаза горели синим огнем – я вздохнула с облегчением. И пошла пить кофе. Пирожные действительно были мои любимые – с малиной в желе. Надо будет попробовать сотворить такое из лимарры, вот только с песочным тестом возни…

Я жмурилась от удовольствия, маленькими глотками отхлебывая капучино с пышной пенкой, когда почувствовала его. Взгляд упал на салфетку: «Ты сделала правильно. Я позабочусь о нем».

Я пожала плечами. Конечно, позаботишься. Куда ты денешься… Я допила кофе. Пирожное исчезло… А был еще кусочек – я помню! На салфетке появилась еще одна надпись: «Вкусно…»

– С тебя точно такое же пирожное! – громко сказала я, переборщив, пожалуй, с эмоциями – на меня с интересом поглядывали посетители…

Я пошла к Пашке. Он помахал мне рукой, и я стала пробираться к нему между рядами амфитеатра. Жестом показала ему, что сяду поближе – лучше видно. Мне и правда хотелось посмотреть. А то Пашин финал – там смотреть было не на что. Каа и бандерлоги… Или еще песня есть у Миронова: «Вжик-вжик-вжик – уноси готовенького…»

– Таисия Лукьяненко, Россия… – объявил диктор.

Девушка была уже в маске, из-под которой выбивались темные крупные кудри. Невысокая, очень стройная. Гибкая, грациозная… Пантера! Соперница была и телосложением крупнее, и двигалась тяжеловато, но по технике и скорости не уступала. Тут действительно нужно было чем-то брать. И вдруг Тая сделала то же самое, что сделал Павел тогда, на дуэли. Резкий молниеносный выпад. Пик-пик-пик – все! И никакого лекаря звать не надо – никакого риска для здоровья. Все-таки у нас безопаснее, тяжело вздохнула я про себя…

А девушку уже объявляли победительницей. Изящная рука, затянутая в белоснежную перчатку, потянулась к подбородку и невероятно грациозно сняла защитную маску. Взмах головой – и тяжелые черные с синим отливом блестящие кудри рассыпались по плечам. Длина волос доходила до спины. Чуть раскосые, но большие ярко-зеленые глаза выделялись на смуглой коже. Я вздрогнула – это она, девушка, которая потеряла тетрадку. Автор стихов, которые так и крутились в голове: