Пожалуйста, избавьте от греха - Рекс Стаут

Вулф покачал головой.

— Я имел в виду нечто совершенно другое. Те слова, которые, возможно, дают ответ сразу на все вопросы. Вы их обсудили?

— Мы обсудили все, — заявил я. — Что именно вы имеете в виду?

Вулф снова покачал головой.

— Подожди. Даже если эта фраза и означает то, что я думаю, мы должны сначала решить насчет него. Вопрос, который он нам задал, может звучать так: если то, что он нам рассказал про ЛСД, не соответствует действительности, то откуда он об этом узнал? Вы, конечно, обсудили это. И?

— И — ничего, — сказал Орри. — Ни один из тех, с кем мы беседовали за прошедшие две недели, даже словом не обмолвился про ЛСД. Ни слова, ни намека.

Я добавил:

— Про ЛСД за все время упоминали всего двое: миссис Оделл и Фолк, причем Фолк узнал про наркотик от нее. Впрочем, ему мог рассказать про ЛСД и его кузен, помощник окружного прокурора, но Фолк на этот счет не распространялся. Похоже, никакой другой утечки информации не было. Эбботт, судя по всему, думает, что Оделл принес в кармане бомбу, а не наркотик.

Вулф кивнул.

— Мы должны проверить все возможности. Орри, ты снова займешься служащими КВС, только на сей раз попытаешься получить ответ только на один вопрос — мог ли мистер Коупс узнать про ЛСД от одного из них? Причем это могло случиться даже вчера, а вовсе не обязательно месяц или даже неделю назад. Постарайся не проговориться и сам. Фред, забудь про палестинцев. У тебя есть знакомые в уголовной полиции. Дюжина наберется?

— Нет, только двое, — ответил Фред.

— Вполне достаточно. Узнать про наркотик могли уже те полицейские, которые появились первыми на месте преступления. Можешь не слишком скрывать, что мы знаем про ЛСД; мистер Кремер знает, что нам это известно. Знаком ли кто-нибудь из полицейских с мистером Коупсом или кем-либо из его окружения? Сол, ты займешься оставшимися из возможных источников — миссис Оделл и мисс Хабер. Сомневаюсь, чтобы миссис Оделл упомянула про ЛСД хоть одной живой душе, а вот мисс Хабер могла. Именно она раздобыла наркотик, а мистеру Коупсу достаточно было узнать даже об этом, чтобы сделать соответствующий вывод. Возможно, ты можешь начать копать с его конца, но это решать тебе самому. У вас должно быть с собой достаточно наличных. Если понадобится срочная помощь, то Арчи в вашем распоряжении.

Вулф посмотрел на Фреда, потом взглянул на Орри и остановил взгляд на Соле.

— Мы должны это знать, господа. Если найдете другой источник, из которого мистер Коупс мог почерпнуть эти сведения, это будет более чем приемлемо. Забавно, но это принесет ему шестьдесят пять тысяч долларов. Желаю удачи.

Сол поднялся и сказал:

— У меня есть вопрос. Может ли помочь делу, если вы скажете нам, что за важное высказывание сделал Коупс? Или это может повредить?

— Да, может повредить. Во всяком случае, отвлечет вас. Мне не следовало говорить об этом. Это все мое честолюбие. Кичливость, как и излишняя робость, хороши лишь тогда, когда приносят пользу. Выбросьте это из головы.

Замечательно. А что им оставалось делать? Не говоря уж обо мне. Словом, когда они ушли, а Вулф начал разбирать скопившуюся почту, я сидел и усиленно выбрасывал это из головы, пока она не заболела. Навыбрасывавшись до одури, я спросил:

— Мне чем-нибудь заняться, пока я сижу здесь?

— Да, — ответил Вулф. — Сегодня пятница.

— Совершенно верно.

— Я хотел бы поговорить с мисс Лугос и с мистером Миром, но по отдельности. И не сегодня. Вполне возможно, что сегодня мы уже что-нибудь раздобудем. Может быть, мисс Лугос завтра в одиннадцать, а мистер Мир — в три?

— Учитывая, что завтра июньский уик-энд, задача может оказаться непосильной. Я вовсе не упираюсь, а советуюсь. Мне доставит удовольствие поцапаться с ними. С кем угодно.

— Мне тоже.

Я снял трубку и начал накручивать диск телефона.

Глава 16

В тот день мы с Орри спорили до хрипоты, сначала по телефону, а потом сошлись лицом к лицу. Часа в три он позвонил и сказал, что будет работать весь уик-энд, потому что одна дамочка-сотрудница КВС попросила, чтобы он съездил с ней в Атлантик-Сити. Я полюбопытствовал, не хочет ли он оставить весточку для своей жены Джилл, на тот случай, если она позвонит, но Орри заявил, что Джилл сейчас в Токио — вполне вероятно, ведь она работала стюардессой на международной авиалинии. Я сказал, что мы оплачиваем его труд только до шести вечера пятницы, а Орри ответил, что придет и поговорит со мной. Пришел он в начале пятого, зная, что Вулф в это время нянчит орхидеи, и с ходу выпалил, что весь уик-энд будет вкалывать не покладая рук, да и машину его мы должны оплачивать по двадцать центов за милю; он рассчитывал получить от дамочки ценные сведения и ни за что не собирался упускать такую возможность. Я согласился оплатить по восемь часов в субботу и в воскресенье, пояснив, что время, проведенное в постели, в оплату не входит, на что Орри ответил, что постель — лучшее место для установления по-настоящему доверительных отношений, и мне пришлось скрепя сердце смириться. Но я не согласился платить по восемь долларов за пятьдесят два часа, да еще и оплачивать гостиничные счета. Орри напомнил, что у миссис Оделл миллиардное состояние, но я поправил — не больше сотни миллионов с учетом инфляции, а ведь мы еще должны оставить ей хоть что-нибудь на хлеб. В конце концов мы сошлись на 364 долларах, что составляло семь долларов в час. Забегая вперед, пожалуюсь, что клиентка за эту статью расходов не получила ровным счетом ничего.

К одиннадцати утра в субботу, когда пришла Хелен Лугос, Фред тоже потерпел фиаско. Он пообщался с пятью знакомыми полицейскими, в том числе с одним сержантом из уголовки, но никто из них не был знаком с Деннисом Коупсом, да и вообще ничего о нем не знал. Фред сомневался, чтобы хоть один из них был в курсе насчет ЛСД, но, с другой стороны, они могли просто хранить служебную тайну. Фред продолжал копать дальше.

Сол собрал целую коллекцию сведений о Коупсе — где и как он жил, какие имел привычки, с кем водил знакомство, где рос и учился, откуда и как добывал средства к существованию и тому подобное, — но нам ничего из этого не понадобилось, поэтому все подробности я опускаю. Сол не раскопал никакой связи между ним и миссис Оделл или Шарлоттой Хабер, но теперь подбирался к младшему брату Шарлотты, потому что ходили слухи, что именно благодаря братцу она прознала, как достать ЛСД.

Хелен Лугос на сей раз не только не опоздала, — но даже пришла на десять минут раньше назначенного времени, и ей снова пришлось довольствоваться общением с простым помощником, пока Вулф не спустился из оранжереи. Она поинтересовалась, чем вызвана такая срочность, из-за которой ей пришлось отказаться от планов на уик-энд, но я объяснил, что только выполнил приказ.

Вулф вошел, пожелал доброго утра сначала мне, а потом ей, воткнул в вазу свежесрезанные орхидеи, расставил их так, чтобы ему было удобнее ими любоваться, повернул кресло в сторону Хелен Лугос и наконец сел.

— Благодарить вас за то, что вы пришли, я не стану, — сказал он. — Я вообще не настроен благодарить вас за что-либо. У меня есть основания полагать, что вы скрыли от меня весьма важные сведения. Более того, я считаю, что вы мне солгали. И не пытайтесь отпираться. Говорю вам только для того, чтобы вы знали, чего ожидать от нашего разговора. Я постараюсь подкрепить свои слова достаточно вескими аргументами. А что будете делать вы?

Она будет смотреть на него во все глаза. Именно это она и делала.

— Я знаю, что мне бы следовало сделать, — медленно произнесла она. — Встать и уйти. Это было бы лучше всего.

— Но вы не ушли. И не уйдете, насколько я понимаю, потому что вас разобрало любопытство. Вот что отличает нас от животных — мы непременно пытаемся разобраться и найти всему причину. Вполне возможно, что к концу разговора вы поймете, что допустили одну ошибку или даже две. Например, девятнадцать дней назад, вечером в понедельник. Я спросил вас, не считаете ли вы вероятным, что человек, подложивший бомбу, находится сейчас здесь, в этой комнате, а вы ответили, что ровным счетом ничего не знаете. «Абсолютно ничего» — так вы сказали. А двенадцать дней назад, опять же в понедельник, в беседе с мистером Гудвином с глазу на глаз вы снова ответили так же, когда он повторил этот вопрос. Я попытаю счастья еще раз. Как бы вы ответили на этот вопрос сейчас?

— О Господи! — Она всплеснула руками. — Ну сколько раз вам повторять…

— Ваш ответ?

— Тот же самый!

Вулф кивнул.

— Вам следует знать, мисс Лугос, что наш разговор записывается на магнитофон. Он установлен в стенном шкафу на кухне, чтобы можно было заменить ленту, когда понадобится. Помимо ответа на этот вопрос, меня больше всего интересуют ваши отношения с Кеннетом Миром. Все, что вы мне скажете, будет многократно проверено и перепроверено. Итак?

— Полиция уже все это проверяла, — сварливо ответила Хелен Лугос. Ее подбородок вздернулся, а на шее едва заметно подергивалась какая-то мышца. — Мы не… Мы связаны только по нашей работе, поскольку работаем вместе. В личном плане мы не… мы не состоим в близких отношениях.