Лунный цветок - Филлис Уитни

Можно было не спрашивать. Казалось, что девочка и кукла влюбились друг в друга.

Куклу унесли, запаковали в коробку, красиво обвязали фигурной тесьмой и цветной бумажной лентой. Поскольку кукла предназначалась в подарок, под тесьму был засунут маленький бумажный символ рыбы.

Когда Лори в восторге прижала к себе коробку, владелец магазина с поклоном проводил их до двери.

Алан выглядел столь же довольным покупкой, как и Лори, и с улыбкой заявил Марсии:

— Это исключительное право холостяков.

Они бродили мимо магазинов фотоаппаратов, мимо крошечных ресторанчиков, где похожие на замороженную пищу пластиковые имитации в стеклянных ящиках демонстрировали еду, которую подавали внутри. Там были аптеки американского типа, удивительно красивые японские магазины сладостей, где кондитерские изделия напоминали цветы, только что принесенные из цветника. Следующим магазином, который привлек их внимание, был книжный магазин Марузена, выглядевший так же, как любой американский книжный магазин. Это было оживленное место; перед каждым прилавком стояло несколько японцев, некоторые из них просто читали, как будто это была библиотека. Большинство японских книг было в бумажных суперобложках, с цветными картинками на них.

Лори нашла стол с книгами для детей и начала листать те, на которых были картинки. Когда Алан медленно осматривал ряды томов, он вдруг неожиданно издал восклицание и вытащил книгу, напечатанную на японском языке.

— Моя книга, — сухо сообщил он Марсии. — Я не думал, что они все еще ее издают.

Рисунок на суперобложке привлек внимание Марсии. На ней был изображен злобного вида японский солдат в современной униформе, с висящим на поясе длинным кривым мечом.

На заднем плане поднималась башня здания в испанском стиле, рядом с ним было несколько пальм.

«Это испанская архитектура, тропическая листва, японский солдат — не означают ли они Манилу?» — спрашивала себя Марсия.

Она удивленно взглянула на стоявшего рядом с нею мужчину.

— Вы смогли покинуть Филиппины до войны, да?

— Нет, — тихо произнес он, — нас схватили. Мой отец и моя мать погибли в бою, и я не смог выбраться оттуда вовремя.

Марсия дотронулась пальцем до изображения испанской башни.

— Сан-Томас? — спросила она. Он кивнул.

— Меня держали там четыре года.

Он сказал это просто, и она не произнесла слов сочувствия, понимая, что он отверг бы их.

— В таком случае, это рассказ о вашем заключении? Как вы ее назвали?

— Названием книги я горжусь еще меньше чем самой книгой. Она называется «Оловянный меч». Эта фраза принадлежит в Японии тем, кому не нравился ни кодекс Буси до, ни путь самурая, и тем, кто не хотел видеть, как современная Япония несет меч воина. Это злое название и боюсь, что оно подходит злой книге.

— Почему оно не должно быть злым? — поинтересовалась Марсия. — У вас для этого должно быть достаточно оснований.

— Это был несправедливый гнев, — Алан был почти резок. — Он был направлен не против того, кого нужно.

Остались вопросы, которые ей хотелось задать. Почему в таком случае он захотел приехать в Японию? И каковы сейчас его чувства по отношению к Японии и ее народу? Но в тот момент вернулась Лори, и Марсия отложила свои вопросы на потом.

— Вы не будете возражать, если я куплю книгу? — спросила она Алана.

— Я не буду возражать, — ответил он, но, в то же время, не выглядел довольным, когда она сделала покупку.

Когда они снова вышли на улицу, в нем чувствовалась некоторая сдержанность, как будто книга навела его на мысли о том, о чем он хотел бы забыть.

IX

Вернувшись домой, Марсия отнесла книгу в свою комнату и положила ее в ящик. Почему-то она не хотела, чтобы ее видел Джером. Если она написана в таком духе, что Алан сам теперь ее не одобряет, не нужно, чтобы Джером высмеял ее или чтобы его разозлило ее название. Возможно, она покажет книгу Нэн Хорнер и попросит ее перевести название.

Этим вечером за обедом Джером казался необычно веселым и любезным. Ощущение благополучия, появившееся в Марсии во второй половине дня, не покидало ее. Джером уделил Лори больше внимания, чем когда-либо с момента их приезда. И когда она принесла куклу, которую назвала «Томи» в честь Томико, чтобы показать отцу, он восхитился и с интересом слушал ее рассказ о сегодняшнем дне.

— Я рад, что ты понемногу осматриваешь город, — обратился он к Марсии. — Было бы стыдно покинуть Японию, не посмотрев ее. Тебе следует организовать поездку в Нару и в некоторые другие красивые места Японии.

Она согласилась, что действительно стоит посмотреть некоторые из этих мест и не стала разрушать его уверенность в том, что вскоре она вернется домой, в Штаты.

Греясь в лучах редкого отцовского внимания, Лори рассказала о замке Нийо, и неизбежно всплыл факт, что Алан Кобб провел годы войны в японском концлагере в Маниле.

— Сан-Томас, — брови Джерома в удивлении поднялись. — Интересно, почему он не упомянул об этом за обедом?

— Я думаю, что он не любит говорить об этом, — отозвалась Марсия.

Интерес Джерома к Алану быстро угас, и он не стал больше обсуждать этот вопрос. После обеда он отослал Лори в спальню поиграть с новой куклой и почти официально попросил Марсию прийти для разговора в гостиную.

В этот вечер большая комната казалась еще более мрачной, чем обычно. Подул ветер с гор, казалось, что он окружает дом и заставляет скрипеть древние крепления дома. Джером закрыл дверь, прошел и стал у камина. Внешне его манеры были такими же приятными, как и на протяжении обеда, но Марсии показалось, что глаза его стали несколько более настороженными. От его настороженности стала гаснуть та искренняя радость, которую она сохранила после экскурсии.

— Ты думала о том, о чем я тебя просил? — обратился Джером к Марсии. — Ты решила, как скоро ты вернешься в Штаты?

Она свернулась клубочком в потертом кожаном кресле и обхватила колени руками. Огонь в камине отбрасывал на стены прыгающие тени. Наступил момент, когда она должна ясно дать ему понять, что не согласна с его решением отправить ее домой. Она с тоской подумала о том, насколько было бы легче, если бы она могла разговаривать с ним, держа голову у него на плече, как раньше.

— Присядь здесь, — умоляюще попросила она, жестом указывая на пуфик рядом с креслом.

На мгновение глаза его смягчились, и он посмотрел на нее так, как будто собирался уступить. Затем он неожиданно напрягся, встревоженно прислушиваясь. Его внимание переключилось на нечто, находившееся вне комнаты. Возможно на ветер, воющий за окном, шепчущий у карнизов дома. Наверху что-то затрещало, как будто там был кто-то, пробравшийся туда украдкой.