Лунный цветок - Филлис Уитни

— Теперь все в порядке, — мягко сказал он. — Должно быть, ты видела плохой сон.

Со сладкой болью любовь к нему вновь вспыхнула в ней. Он обнимал ее, ее голова лежала у него на груди, она слышала ровное дыхание его сердца, но сегодня его сердце не забилось быстрее. Она не чувствовала в нем отклика на свою любовь, и через несколько мгновений он тихонько раз жал руки.

— Вот, — сказал он, — закутайся в это одеяло, ты жутко замерзла.

Марсия, завернувшись в одеяло, села на край его кровати. Ей недоставало его объятий, хотелось скользнуть под одеяло и как можно теснее прижаться к нему, чтобы согреться и успокоиться. Но он сел возле нее и сильно растер ее руки своими большими руками. Постепенно зубы перестали стучать, и она смогла говорить.

— Кто-то спустился из другой части дома, — прошептала она. — Кто-то пришел в мою комнату.

Она почувствовала, как окоченело его тело.

— Чушь, Марсия. Дверь наверху заперта. Никто не мог пройти сквозь нее.

Она энергично кивнула.

— Да, но кто-то прошел! Женщина, одетая в белое. Она принесла фонарь и стояла у моей постели и смотрела на меня. Когда я открыла глаза, она закрыла лицо веером, чтобы я не смогла ее узнать. Была ли это Чийо? Может быть, что-нибудь неладно с Чийо?

Джером обнял ее за плечи и тихонько держал ее. Он мягко убеждал ее в том, что она вообразила невозможное. Он сам иногда видит подобные сны — такие, когда сон накладывается на реальность, и спустя некоторое время трудно понять, где кончается сон и начинается явь. Именно это и произошло с нею — просто мучительный сон.

Она беспомощно прижалась к нему, вновь и вновь настаивая на том, что это был не сон… до тех пор, пока его слова не успокоили ее, и она сама не начала сомневаться. Возможно ли это? Или же все происходящее в этом доме так подействовало на ее подсознание, что превратилось в невероятно яркий сон?

— Теперь ты должна лечь в кровать и уснуть, — сказал он ей. — Пойдем, я отведу тебя в твою комнату.

Ей очень хотелось сказать: «Позволь мне остаться здесь. Не отсылай меня!» Но теперь она полностью проснулась, и ужас ее стал угасать, уступая место сдержанности, которая охватывала ее, когда дело касалось Джерома. Не оставалось ничего другого, кроме как позволить ему отвести ее назад в ее комнату.

Там он заботливо укрыл ее и легонько поцеловал.

— Оставь свет включенным, — сказал он. — Так ты будешь лучше себя чувствовать. Позови, если я тебе понадоблюсь. Теперь с тобой все будет в порядке, и утром все выглядит более разумным.

Когда он ушел, она лежала тихо, напряженно прислушиваясь. В самом деле, это был плохой сон? Возможно ли, что это было на самом деле? В комнате до сих пор ощущался слабый аромат, похожий на запах гвоздики. Она глубоко задышала, пытаясь уловить запах, но при каждом ее усилии он ускользал от нее, и она больше не была ни в чем уверена.

Она лежала довольно долго, тщетно вновь и вновь мысленно переживая минувшие события. Воспоминания не ускользали от нее так, как бывает, если видишь сон. Она могла вспомнить все случившееся отчетливо, и теперь одна подробность мучила ее больше, чем все остальные — один странный, неуместный штрих, который в тот момент она полностью не осознала. Белое шелковое кимоно женщины было запахнуто на западный манер — правая пола поверх левой. Но в Японии так запахивали кимоно только на мертвых.

X

Следующий день показался самым длинным из тех, что Марсия провела в этом доме. Джером ушел рано утром и не возвращался целый день.

Поздним утром, движимая одиночеством, она решилась на поступок, который раньше не осмелилась бы совершить, чтобы не раздражать мужа. Она найдет предлог позвонить ему в лабораторию. Просто для того, чтобы услышать звук его голоса, поговорить с ним несколько минут, нарушить давившую на нее гнетущую тишину. Прошлой ночью она была так испугана, что он не мог не быть добр к ней. Конечно, он не будет сердиться, хотя он всегда не любил, когда его отрывали от работы.

Нелегко было получить у Суми-сан номер лаборатории и заставить ее туда позвонить. Маленькая горничная пыталась под различными предлогами помешать ей, но Марсия настаивала и, неодобрительно качая головой, Суми-сан назвала телефонистке номер. Потом она молча передала трубку Марсии.

Марсия долго слушала гудки, но никто не отвечал, и, в конце концов, она повесила трубку, причем у нее осталось ощущение, что Суми-сан прекрасно знала, что никто не ответит. Либо Джером не отвечал на звонки, либо его вообще не было в лаборатории. Конечно, множество причин могли оторвать его от работы, и не стоило придавать значения этому небольшому эпизоду. Однако ею овладело беспокойство.

После полудня случайно заглянула Нэн Хорнер. По мере того, как Марсия привыкала к Нэн, вся ее прежняя неприязнь к ней улетучивалась, и сегодня присутствие такого бодрого и практичного человека было особенно желательно. Марсия тепло поприветствовала ее, отправила Суми-сан за чаем и провела Нэн в гостиную.

Настороженность соседских детей уменьшилась, и Лори играла в саду с Томико, поэтому Марсия и Нэн были одни.

Нэн была не из тех, кто ходит вокруг да около. Держа в руке чашку с чаем, она перешла прямо к делу.

— Просто хотела узнать, как ваши дела. Тот молодой человек, которого я как-то встретила у вас, — Алан Кобб — однажды вечером зашел одолжить несколько книг о Японии. Тогда он и рассказал мне о вашей поездке в замок Нийо. Он сказал, что вы выглядели несколько осунувшейся, и считал, что вы либо заболели, либо чем-то обеспокоены.

— У меня все в порядке, — ровным голосом сказала Марсия.

Нэн, одетая сегодня в твидовый костюм цвета осенних листьев, с красновато-коричневым шарфом, посмотрела на нее искренним и задумчивым взглядом.

— Если бы вы спросили меня, я бы сказала, что вы немного нездоровы. Я знаю, что Джером не в состоянии видеть, что происходит у него под носом. Так вы уверены, что хорошо себя чувствуете? На вновь приезжающих рано или поздно сказывается перемена климата. Но когда период адаптации пройдет, вы будете чувствовать себя хорошо.

— С моим здоровьем действительно все в порядке, — с усилием выговорила Марсия.

Нэн бросила на нее долгий внимательный взгляд, затем отставила свою чашку.

— Вы знаете, что когда вы здесь появились в качестве давно отсутствующей жены Джерома, я была готова невзлюбить вас. Я не думала, что у меня хватит для вас терпения или сочувствия.

— Вам и не нужно жалеть меня, — сказала Марсия.

— Не то, чтобы мне вас жаль, — продолжала Нэн. — Я определенно начала восхищаться вами. Вы приехали, несмотря на возражение Джерри, и я считаю, что если бы вы смогли, вы бы приехали раньше.