Не ложись поздно - Р. Стайн

А потом я внезапно оказалась сидящей на краю кровати — съежившись, словно сидела на краю мира. В какой-то момент я почувствовала, что могу упасть и падать вниз… вниз… в безумный мир собственных фантазий, который, по словам доктора Шейн, сама же и сотворяла.

Я закрыла глаза и представила себе Нейта. Нейта, который был так мил, так добр ко мне, так заботлив и ласков. Я знала, что он не верит в мое чудовище. Но это не мешало ему заботиться обо мне. Он был там ради меня.

Он был… ну…

Когда лицо Нейта возникло перед моим мысленным взором, мысли неожиданно потекли в ином направлении. И не успела я сама этого осознать, как голову заполонили дурные мысли. Пугающие мысли, которые не могли быть правдой.

Не может быть. Не может быть.

Я боролась с собственным разумом.

Но не могла отогнать дурные мысли прочь.

И в них была Саммер, с ее прекрасными волосами цвета расплавленной меди, с ее точеными скулами, красивая, словно модель, такая изящная и грациозная. Саммер хотела поговорить со мной. Хотела предупредить меня — о Нейте.

Она говорила, что я сама не знаю, во что ввязалась. Что я ничего не знаю о нем.

Когда я рассказала ему о ее предупреждении, он только рассмеялся и сказал, что она ревнует.

А потом Саммер умерла. Ее зверски убили возле дома Бренды Харт.

Той ночью Нейт был там. Он зашел на кухню, а потом исчез, не сказав мне, куда собрался. И после того, как он исчез, появилось чудовище.

Возможно ли, что Нейт превратился в какого-то демона?

Не об этом ли хотела предупредить меня Саммер?

Хватит, Лиза. Хватит этих мыслей. Они и впрямь бредовые. Ты действительно спятила, если подозреваешь Нейта.

Но что насчет Айзека?

Айзек поцеловал меня, и Нейт видел это. После чего следующей жертвой стал Айзек.

Саммер, потом Айзек. Нейт имел повод держать зло на них обоих. Повод для убийства?

Не может быть.

Прекрати, Лиза.

Я знала, что должна встать. Сходить проветриться. Найти себе занятие. Прекратить эти дикие измышления. Но все так же ежилась на краю кровати, упершись руками в матрас, смотрела вниз, на темный ковер, и думала, думала…

Вновь я представила себе царапины, пересекающие лицо Нейта. Длинные царапины на обеих щеках. Могло ли, в самом деле, падение на розовый куст оставить такие отметины?

Наверняка он лгал, решила я.

Он заработал эти царапины когда убивал Саммер.

Внезапно я исполнилась уверенности, что наконец разгадала страшную тайну. Что я не безумная. Что Нейт и есть демон Фиар-Стрит — Улицы Страха.

Дрожа всем телом, я обхватила себя руками. Снаружи солнце заволокли тучи, и комната сделалась темной, как темными сделались мои мысли. Ветерок, веющий из окна, наполнился прохладой. Я встала, подошла к окну, взглянула на открывавшийся за ним серый, холодный мир и опустила створку.

Что мне делать с моей догадкой о Нейте? Кому я могу о ней рассказать?

Если Нейт прознает, что мне известна правда, я несомненно стану его следующей жертвой.

Вновь я представила Саммер, медные волосы рассыпались по земле, голова вывернулась под неестественным углом, живот вспорот, блестящие розовые внутренности вывалились на землю…

Я снова задрожала, и тут зазвонил телефон.

Я взглянула на экран. Нейт.

Я не хотела отвечать, но палец коснулся экранчика прежде, чем я успела остановиться.

— Алло?

— Лиза, привет. Как ты?

— Вроде нормально.

— Слушай, нам с тобой нужно поговорить. Могу я зайти прямо сейчас?

— Нет… я… э… я… я не могу, — прозаикалась я, пытаясь говорить твердо. Мне не хотелось, чтобы он услышал, как я испугалась ни с того ни с сего. — Мне нужно кое-куда сходить с мамой, — солгала я.

— Может быть, потом? — не сдавался Нейт. — Мне правда нужно с тобой поговорить…

— Ага. Может быть, потом. Я тебе напишу.

И нажала отбой. Я сжимала телефон так сильно, что ныла рука.

— Нужно выйти отсюда, — сказала я самой себе.

Телефон опять зазвонил. Бренда Харт. Наверное, хочет дать мне расчет?

Я на это надеялась. Не хотела я возвращаться на Фиар-Стрит. Да и кто бы захотел вернуться в это обиталище ужаса и смерти?

Мамина рука уже должна была срастись. Гипс снимут на следующей неделе, так что мама сможет вернуться на работу. Мне, конечно, будет не хватать заработанных денег, но ничего, не пропаду.

Я тронула пальцем экранчик.

— Алло, Бренда?

— Лиза, пожалуйста, выслушай меня, — начала она напряженным, срывающимся голосом. — Я понимаю, что тебе, наверное, больше не хочется приходить. Я все понимаю. Но… — Она замялась.

Она не увольняет меня?

— Мне необходимо срочно отлучиться, Лиза. Меня вызвали на корпоративное совещание в Питтсбурге. Это крайне важно. Мне нужно, чтобы кто-то остался с Гарри на ночь. Ты сможешь? Прошу, скажи, что ты сможешь.

За окном сгустились тучи. В комнате стало еще темнее, словно меня окутало толстое покрывало. Я осознала, что хватаю ртом воздух.

Я не смогу. Это пытка.

— Я заплачу вдвое, — упрашивала тем временем Бренда. — Моя сестра не сможет взять Гарри. Мне нужно, чтобы ты осталась с ним ночевать. Он по тебе скучает. Ему ничего не известно о… о тех страшных вещах.

— Ну… — Комната кружилась. Я уставилась в серый сумрак за окном. Мир вдруг сделался черно-белым, словно я вошла в старый фильм ужасов.

— Ты сможешь прийти, Лиза? Сможешь остаться с ним на ночь? — допытывалась Бренда.

Я слышала, как где-то рядом с ней кричит Гарри:

— Скажи, чтобы пришла! Скажи, чтобы пришла!

— Хорошо, — сдалась я. Слово вырвалось даже раньше, чем я приняла окончательное решение. — Хорошо. Во сколько мне прийти?

— О, спасибо. Я так тебе признательна… Приходи, пожалуйста, где-то к шести. Гарри обещает сегодня лечь пораньше.

Гарри действительно лег спать пораньше. Мне пришлось укладывать его в без пятнадцати семь. Весь вечер он казался усталым, все время громко зевал и едва притронулся к макаронам, приготовленным Брендой на ужин.

После ужина он залез ко мне на колени, и я почитала ему несколько глав из детской научно-фантастической книжки о клонах. Он прижался головой к моему плечу и жадно внимал, стараясь не пропустить ни одного слова. От него так приятно пахло! Думаю, ему действительно хотелось поддержки. Наверное, он нервничал от того, что его мать уехала на всю ночь.

В половине седьмого Нейт прислал эсэмэску. Ты где? Поговорим, а?

Я не ответила. При одном виде его послания меня пробрала дрожь.

Разумеется, я первым делом убедилась, что все двери заперты. И затворила все окна наглухо, несмотря на то, что ночь стояла теплая и душная.

Уложив Гарри, я вернулась в гостиную и подошла к стеллажу, где на полке стопкой лежали Брендины фотоальбомы. Мне было интересно, есть ли другие фото Нейта и Сэралинн в тех альбомах, что я еще не просматривала.

У меня было ощущение… едва уловимое чувство… что в одном из них может найтись подсказка. Подсказка, которая поможет узнать правду о Нейте. Я отчаянно нуждалась хоть в крошечном доказательстве. Каком угодно… но чтобы его можно было предъявить капитану Ривере и сказать: «Посмотрите. Я не сумасшедшая».

Я вытащила из стопки второй альбом, который еще не смотрела. Отнесла на диван и разложила на коленях.

Там снова обнаружились фотографии Бренды и парня, который, как я полагала, был ее мужем. Я торопливо пролистывала страницы в поисках Нейта и Сэралинн. Многие фото были чуточку менее давними, нежели в первом альбоме. Гарри на них было лет шесть или семь.

Я была на середине альбома, когда взгляд зацепился за фотографию девушки-подростка в голубом свитерке, державшей Гарри на коленях. Снимок был сделан в этой самой гостиной. Девушка сидела на том же самом диване.

Гарри выглядел чуть моложе, но не намного. Одной рукой он обнимал девушку за плечи, а другой держал книгу, которую они вместе читали.

Я разглядывала фото. Оно вызвало мой интерес потому, что на лице у девушки застыло печальное выражение. Гарри улыбался, широко раскрыв глаза. А у девушки лицо было вытянувшееся, глаза пустые, безжизненные. Потускневшие каштановые волосы обрамляли узкое лицо. Один из рукавов свитера был порван на локте.

Под фото кто-то черным фломастером написал слово «Рада».

«Так зовут девушку? — подумала я. — Или это описание сцены?»

Как по мне, девушка выглядела совершенно безрадостно. Разглядывая фотографию вблизи, я не могла определить, грустит она или чего-то боится.

Когда я снова положила альбом на колени, оттуда выпал сложенный листок бумаги. Закрыв альбом, я положила его рядом с собой на диван, после чего подняла бумагу и развернула ее.

Это было письмо, адресованное Бренде. Очень краткое письмо, написанное мелким почерком от руки, темно-синими чернилами. Взгляд мой пробежал по нему сверху донизу. Письмо было подписано: «С уважением, Рада».