Рассказы - Олег Голиков

«скучные» страницы без диалогов, где будут описаны эти самые переживания? Ведь мир

вокруг качественно изменился, люди меняются с каждой минутой, проведённой у

телевизора или компьютера, а без карьеры и денег, впору действительно сделаться

идиотом, в медицинском смысле этого слова.

Но нужно помнить, что «… в наш век негодяй, опровергающий благородного, всегда

сильнее, ибо имеет вид достоинства, почерпаемого в здравом смысле, а благородный,

походя на идеалиста, имеет вид шута» (Ф.Достоевский), и стараться исправить этот

досадный перекос в миропонимании подрастающего поколения.

Потеряв сегодня в литературных произведениях образ благородного идеалиста, не всегда

руководствующегося здравым смыслом и материальной выгодой, способного на

искренние порывы души, психология читателя, основательно зачерствев, быстро начинает

застывать неким огромным каменным памятником заморской валюте, по которому

стекают капли крови и ещё бог знает чего.

Поэтому именно сейчас необходимо основным направлением развития беллетристики

сделать описание внутреннего мира в целом положительного по своей психологической

конституции типажа, его реакций на нашу, мягко говоря, непростую действительность,

его переживания при столкновении с меркантильностью и холодностью нынешних

отношений между людьми. Эта часть художественного произведения, которая должна

стать основной и по объёму и по смысловой нагрузке, конечно же, предполагает наличие

некоего детективного или другого захватывающего интерес читателя сюжета, идущего

своим чередом. Необходимо привнести в психологию образа здоровую, с точки зрения

вышеописанного критерия нравственной чистоты литературы, мотивацию поступков,

описывая внутренние переживания героев. Конечно, для этого понадобится немалое

мастерство, но здесь как раз и может проявиться естественный отбор, отделяющий

рядовых ремесленников от литературы, сетующих на то, что их не издают, от настоящих

талантов, способных к глубокому анализу и не чурающихся ломать коньюктуру.

Создание подобных персонажей может вывести современного писателя на достойный

уровень восприятия его творений, и продлить угасающий интерес читательской

аудитории к нашей художественной литературе. Конечно, такая задача может

трактоваться как возврат к старому, как попытки повторить приёмы отжившего

классического направления, и это, в действительности, так и есть. Только сеять придётся

на качественно новом и давно непаханом поле.

Чтобы хоть что-то спасти от массового внутреннего окаменения, нашим литераторам

нужно стараться в своём творчестве противопоставлять неограниченные возможности

слова, как инструмента описания любых художественных конструкций, штампованному

видеоряду массовой медиа-культуры, а именно: научиться увлекательно изображать

внутренние миры действующих лиц, делая совершенно невозможным перенести это

действительно изысканное блюдо читателей-гурманов на экраны телевизоров для

всеобщего механического пережёвывания. Проще говоря, писать о том, что никогда

нельзя экранизировать в низкокачественном формате.

И если в современной литературе время от времени появляются подобные персонажи с

глубоким внутренним содержанием, которым свойственно неприятие дурно пахнущих

компромиссов с жизнью, то эти произведения сразу же выгодно выделяются из

нагромождения книг, населённых бесхарактерными разношёрстными роботами с

плоскими художественными физиономиями, большинство из которых запрограммировано

на убийство и добывание денег. Но ощутимой тенденции к выздоровлению, к сожалению,

пока не заметно, и поэтому возникает временами нешуточная тоска по некоему князю

Мышкину, который одной своей наивной фразой растопит подёрнутые инеем сердца

современных любителей книги и заставит полюбить её по-настоящему. И, закрыв

последнюю страницу, захочется ещё немного полежать в тишине, чтобы удержать в себе

тонкую печаль и тихую радость, навеянную детской искренней улыбкой «идиота».

Наш грохочущий железом и плюющийся в синее небо нефтяными парами мир, по

преимуществу, жесток и смраден. Именно поэтому живущим в нём сегодня так

необходимы островки свежего воздуха, неважно, откуда они явятся – из только что

прочитанной новой книги, или из просмотренного хорошего фильма, после которого не

возникает желания для очищения душевной грязи принять условный душ.

Противопоставить своё творчество столетию, которое для того, чтобы заснять на

мобильный телефон казнь старика Хусейна так лихо ухлопало нью-йоркские небоскрёбы,

возведя коварство и преступление в героизм, а пошлость и разврат в норму жизни – вот

достойная задача для последних писателей в их борьбе за возможность человека

читающего, думать и грустить о чём-нибудь далёком и прекрасном.

------------------------------------------------------------------------------------------

АКВАРИУМ. ТАЙНА ВЕЛИКОГО И УЖАСНОГО

«…в стеклянный сосуд, разделённый на две половины стеклянной же, совершенно

прозрачной перегородкой, поместили по одну сторону щуку, а по другую разную мелкую

рыбу, которая обыкновенно служит щуке добычей. Щука не заметила прозрачной

перегородки и бросилась на добычу, но, разумеется, только зашибла пасть. Много раз

проделывала она свой опыт – и всё с теми же результатами. Под конец, видя, что все её

попытки так печально кончаются, щука уже не пробовала охотиться, так, что даже когда

через несколько дней перегородку вынули, она продолжала спокойно плавать между

мелкой рыбой и уже боялась нападать на неё. ( Лев Шестов «Философия трагедии»).

Вот уже несколько десятилетий длится в наших краях это странное чарующее действо –

творчество БГ (Бориса Гребенщикова). Как опытный крысолов со своей дудочкой, БГ с

милой улыбкой на изящных устах увёл в поисках Города Золотого лучших

представителей поколения 60-70-х прошлого столетия, и продолжает, не без успеха,

уводить в колдовские переливы своих песен «юношей бледных со взором горящим» века

нынешнего, когда, казалось бы, оторвать подрастающее поколение от мечты о

собственном золотом унитазе весьма непросто.

Тексты БГ сродни узорам, которые рисуют опавшие осенние листья на гладкой

поверхности чёрного пруда тихим безветренным вечером где-нибудь в глухом лесу