Истинная для Мира: Наследие (СИ) - Владимирова Анна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не очень…
— Ну, тогда порку отложим.
— Ты так великодушен!
Я беззастенчиво сжимала пальцы на его упругих мышцах, все глубже вдыхая запахи — его и еды, и чувствовала умиротворение. А еще — возрастающее желание. Ноги сами сжали его бедра сильнее, грудь болезненно напряглась, твердея вершинками, и теперь каждое движение мужчины отзывалось внизу живота сладким спазмом.
— Алиса, — усмехнулся Алекс настороженно, — я не железный…
— А так и не скажешь, — уперлась влажным лбом ему в ключицу и облизала пересохшие губы. — Отнеси меня в кровать, обещаю ничего не грызть.
Он напряженно вздохнул, но просьбу выполнил. Постель была разобрана и пахла им, красноречиво ябедничая, где мы с ним провели эти сутки.
— С чего ты взял, что я очнусь? — растеклась я по подушкам, наконец, встречаясь с ним взглядом.
— Зул висел у меня на трубке до утра.
Он очень устал. Радужки светились красно-желтым, чуть ли не сливаясь с воспаленными белками, меж бровей залегла глубокая морщина. Боюсь представить, как досталось Зулу за эту ночь.
— Со мной всегда так, — я обняла себя руками, прикрывая грудь.
Он посмотрел на меня так, что я поняла — следующего раза может и не быть. По независящим от меня причинам. Потом молча встал и вышел.
За окном уже темнело. Не успела я натянуть одеяло, Алекс вернулся с подносом.
— Двигайся, — проворчал беззлобно. Я не смогла сдержать улыбку, подтягивая к себе коленки. — Весело тебе? — хмуро глянул на меня.
— Немного, — пожала плечами, улыбаясь шире. — Правящий у меня тут, — обвела глазами маленькую комнатку, — готовит яичницу.
— Ешь, — усмехнулся Алекс, устраиваясь рядом.
— А какао ты мне сделаешь?
— Уже сделал, — процедил он, кивая на перевернутую миску, под которой не заметила чашку.
— Откуда?
— Зул сказал.
— Спасибо, — подтянула к себе тарелку и вонзила вилку в особенно аппетитный кусочек сала. — Умираю…
— Я заметил, — прожег он меня злым взглядом.
— С голоду!
— А вот это незаметно! — рявкнул он, и я послушно закинула сало в рот.
Пока сосредоточенно жевала, в комнату проскользнул Воля и, злобно сверкая глазами, запрыгнул на кровать. Но дальше спинки не двинулся. Занял наблюдательную позицию, удобную, чтобы изображать несломленного духом хозяина территории и, в случае чего, быстренько сбежать. Я добросовестно съела все, едва не мурча от удовольствия. Это была самая вкусная яичница в моей жизни.
В новой жизни.
То, что все изменится, было понятно без слов. Алексу не просто так удалось меня вытащить из-за грани. Его метка стала маячком, его желание сделать меня своей сработало лучше, чем все мои ухищрения и опыт. Как мне когда-то этого хотелось! Только это значило, что он меня не отпустит, не оставит выбора.
— Давай что-нибудь посмотрим? — потянулась я к какао. — А в шкафчике есть печеньки, притащишь?
Как много всего было в его взгляде!
— И что будем смотреть? — Он принес свой рабочий планшет и початую пачку печенья.
— Ты что любишь? — я погрузила печенье в чашку, вздыхая.
Шерхан, какао с печеньем и кино казались тяжелейшим последствием прогулки за грань и самым лучшим побочным эффектом, который стоило закрепить.
— Я не помню, Алиса…
73
Наши взгляды встретились поверх чашки. Алекс внимательно смотрел на меня, а я таяла подобно печенью в какао.
— Ну, комедия, мистика… — прервалась на то, чтобы с урчанием вцепиться в размокший бочок лакомства, — ужасы? Драма?
— Может, драма, — нахмурился он. — Но лучше, наверное, фантастика.
— Отлично!
— Поговорить не хочешь? — прищурился он.
— Нет, — мотнула решительно головой. — Мы снова поругаемся, испортим друг другу настроение, а дать тебе сдачи я не могу — сильная слабость. — Он скептически вздернул бровь. — Давай возьмем перерыв до завтра и просто посмотрим кино?
— У меня есть условие, — то, как Алекс умел довольно улыбаться всего лишь взглядом, казалось невероятно притягательным. И опасным. — Я хочу держать тебя в руках.
Я не возражала. Мне и самой хотелось. Стоило прикрыть глаза, и меня начинало потряхивать от пережитого. Грань снова сверкала желтыми глазами, шелестела глухим «Аня…» В руках Алекса все стихало. Стоило прижаться к нему, становилось тепло и спокойно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Спасибо.
Он запустил пальцы мне в волосы и поцеловал макушку, а я услышала, как в его груди сбилось с ритма сердце.
— Ты меня напугала так, как еще никто и никогда в жизни, — хрипло выдохнул.
— Это моя работа, — пожала плечами. — В смысле, ходить… туда.
И тут же спохватилась, что не в курсе, спасся ли Константин! Подскочила в руках Алекса, но голова тут же закружилась, и я рухнула обратно.
— Что случилось? — зло рыкнул он.
— Не знаю, спасла ли Костю…
— Он в порядке, Зул попросил тебе передать, — недовольно проворчал Алекс, прижимая к себе надежнее.
— Хорошо, — растеклась я окончательно. — А что еще Зул говорил?
— Он много всего мне наговорил за ночь, — зло усмехнулся Алекс. — Ты собиралась сегодня кино смотреть!
— Да, прости, запускай! И подай еще печеньку…
Наверное, никто из нас так и не смотрел толком кино. Куда какому-то кино до нашей реальной жизни? Пока я пыталась понять, как мне реагировать на завтрашний день и о чем говорить с мужчиной, с которым у меня уже было все и ничего, дыхание Алекса становилось все спокойней и глубже. Повернув голову, я обнаружила, что он спит. Приподнявшись на локте, устроилась удобнее и с опаской взглянула в его лицо. Даже спящий он будоражил нервы и сбивал дыхание. Морщинка меж бровей никуда не делась — он продолжал хмуриться и оставался напряженным.
Красивый… А еще жесткий и жестокий, опасный, бескомпромиссный, властный…
Я шумно выдохнула, закатив глаза, и Алекс нахмурился сильнее. Полежав немного, я осторожно выползла из его рук. Когда остановила кино и понесла посуду на кухню, кот увязался следом, намереваясь высказать мне все, что накипело.
— Тс, Волкодлак! — рявкнула шепотом, видя, как кот уже набрал воздуха в легкие. Полное имя всегда сбивало его с толку, и я этим пользовалась. — Сегодня я тебе сочувствовать не буду. Брысь! Достали вы все, обо мне бы кто подумал!
В углу в коридоре обнаружился незнакомый черный чемодан, а на тумбочке лежал мой клатч. Не иначе как сам леший дернул, но что-то меня насторожило. Я кинулась за телефоном, и тот завибрировал прямо в руках. Глянув на имя звонившего, я сглотнула и поднесла аппарат к уху:
— Привет, пап…
74
— Аля, я в аэропорту, — прорычал он, а я сползла по стеночке до самого пола, — скоро буду!
— В каком аэропорту? — в горле резко пересохло, и я оглянулась на спальню.
— В Бесовце!
— Пап, мы спасали Константина Валерьевича, — скороговоркой затараторила, — я только отоспалась!
— Ни ты, ни Зул не отвечаете вторые сутки!
— Прости-прости! — застонала, зажмурившись.
— Я слышал тебя вчера вечером, Алиса, — чеканил он жестко, — день думал, что схожу с ума, Маша убеждала, что я просто скучаю, но когда ты не взяла трубку, а потом и Зул…
Только я могла его так расшатывать, отрывая от мамы. Ни Маша, ни Вова не доставляли ему таких душевных терзаний.
— Пап, все хорошо, прости, ты же знаешь, мне тяжело дается… иногда. Но это редко бывает! Вчера просто был тяжелый день!
— Алиса, хватит!
Я слышала, как он тяжело дышит. Знала, что мама тянет обратно, ведь он ей ничего не сказал, чтобы она не сходила вместе с ним с ума от тревоги. Но ему нельзя ее бросать.
— Возвращайся. — Мама перевесила. — Я устал сходить с ума от страха за тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Я тоже устала, пап… — выдохнула искренне, тяжело дыша. — Как раз думала вернуться.
— Когда?
— У нас тут с Зулом делегация, будем открывать филиал Института в… Европе. Как только решится все, я примчусь. Обещаю.
Он тяжело вздохнул в трубку:
