Пять костров ромбом - Геннадий Прашкевич

Я отошел от стойки. Брошенные на ленивую ленту рабочего транспортера бумаги уплыли в узкую щель в стене, занавешенную для порядка чем-то вроде оловянной фольги. Проверка?.. Черт с ней! Консультация выправила мне “чистые” документы.

Нельзя сказать, чтобы приемная бюро по найму рабочей силы ломилась от наплыва желающих поехать в Итаку. Кроме меня, у стойки побывал всего один человек — невысокий, плотный, с выпирающим из-под ремня круглым животом. Все в нем было добродушно-насмешливым, все в нем было в меру, и все же что-то мешало воспринимать его личностью во всем законченной. Я невольно заинтересовался — что?.. Ах, да! Этот человек был лыс! Полностью. Абсолютно. Тонкая щеточка усов лишь подчеркивала пустыню на голове. Впрочем, это не сказывалось на настроении лысого. Негромко, но уверенно он басил:

— “СГ”… Давние связи… Список работ…

— А рекомендации? — спросил секретарь.

— Их заменят мои работы.

— О, простите! Я не обратил внимания.

— Непрофессиональный подход, — мягко укорил, лысый.

— Это можно исправить, — выкрутился секретарь. — Пройдите в ту дверь. Вас встретит санитарный инспектор Сейдж.

— Старина Джейк? — удивился толстяк и ткнул пальцем в бумаги: — Видите это название? “Спектры сырцов”? Нет, ниже. Смотрите внимательней… Д.С.П. Сейдж — мой соавтор… Это вам говорит что-нибудь?

— Пожалуйста, в эту дверь, — отчаялся секретарь и сердито взглянул на меня, одинокого свидетеля их разговора.

Лысый толстяк загадочно подмигнул мне и, поправив двумя руками галстук, шагнул в раскрытую секретарем дверь.

— Не каждому даются такие разговоры, да? — не удержался я, но секретарь не ответил, уткнулся в бумаги. Не в мои… Мои лежали по ту сторону стены, возможно, даже перед пресловутым санитарным инспектором Д.С.П. Сейджем. Бумаги только что покинувшего тюрьму человека.

Встав, я навалился на стойку, как мой предшественник:

— Долго придется ждать?

— Торопишься? — удивился секретарь. — У тебя друг болеет? Или ждет семья?

— Никого у меня нет. Но “СГ” — не единственная фирма в стране, а я — неплохой водитель.

— Это не проблема, — отрезал секретарь. — Можешь обратиться в бюро Прайда. Или к Дайверам. Или на биржу труда. Подходит?

— Ладно. Подожду, — смирился я. — Видно, моя судьба — быть в Итаке.

— Ты бывал там?

— Нет. Привык к большим городам.

— Легче затеряться?

— Может быть, — хмыкнул я. — Но дыры, подобные Итаке, тоже неплохое убежище.

— Не чувствую уважения и доверия… — начал секретарь. Но я его оборвал:

— Я доверяю только себе. Никому больше.

— И ты прав, — неожиданно согласился секретарь и, встав, сдвинул в сторону мягко зашелестевшую фольгу: — Джейк!

В темном квадрате над лентой транспортера показались большие бесцветные глаза и с любопытством уставились на меня. Тяжелые веки дрогнули, опустились, и их обладатель хрипло выдавил:

— Зайди.

С молчаливого согласия секретаря я обогнул стойку и прошел в приоткрывшуюся дверь. В кабинете, достаточно просторном, всего было по два — два стола, два кресла, два демонстрационных щита, два сейфа, но человек был один. Того, лысого, не было. Ушел. А тощий, длинный мужчина, неестественно прямо торчавший из-за стола, и был, наверное, Д.С.П. Сейдж — санитарный инспектор. С неподдельным интересом он спросил:

— Как тебе удалось побить сразу трех копов5?

— Случайно, шеф, — ответил я виновато. — Обычно я спокойный человек.

— Верю. А часто приходилось тебе работать собственно кулаками?

— Когда как… — Я не понимал, что у него на уме. — В пределах нормы.

— И каковы они у тебя, эти пределы?

Я пожал плечами.

— Я к тому веду, — заметил Сейдж, — что мне нужен крепкий и уверенный парень. Чтобы он умел следить за техникой. Чтобы он всегда был на месте. Чтобы он умел постоять за хозяина и, само собой, помолчать.

— Но ведь за доплату?

— Правильно, — без тени усмешки ответил Сейдж. — Но вычеты у меня строгие. Любой каприз может влететь в немалую сумму. Покажи руки!

Я показал.

Сейдж хмыкнул и вакурил, как ни в чем не бывало. Но я его понял. На его месте я бы тоже взглянул на руки человека, выдающего себя за профессионального водителя. Одного он, конечно, не знал — в Консультации сидели не дураки. Доктор Хэссоп за неделю так обработал мою “дневную поверхность”, что подобных осмотров я мог не бояться. Тугая, грубая шкура, хоть на барабан пускай! Настоящие мозоли. Настоящие заусеницы. Но, конечно, в меру — ведь по документам я почти год не садился за руль автомобиля.

Быстрым движением Сейдж потянул шнур портьеры, и она отъехала в сторону, приоткрыв стену, отделяющую нас от приемной. Стена оказалась прозрачной. Сквозь ее дымчатое стекло я увидел секретаря и нескольких бедолаг, ломающих перед ним шляпы.

— Знаешь кого-нибудь?

Я покачал головой.

— А-а-а… — понял Сейдж. — Тебя смущает стекло. Не волнуйся, оно прозрачно лишь в одну сторону. Нас никто не видит.

— Разве такое бывает?

— А ты видел из приемной эту портьеру?

— Нет, — согласился я. — Но я, правда, никого из этих людей не знаю.

— В медицине что-нибудь смыслишь?

— Могу перевязать рану.

— Рану? — прицепился он. — Ты служил в армии? Почему это не отмечено в документах?

— Я не служил в армии. А рана для меня — все, что может кровоточить.

Эта логика его удивила:

— А внутренний перелом, например?

— Не сталкивался, — признался я.

— Ладно, — кивнул Сейдж. — Я оставляю твои документы. Завтра утром явишься в аэропорт, сядешь в баре, в том, что в восточном секторе. Через транслятор будут объявлены имена тех, кто летит в Итаку. Если твое имя не назовут, явишься сюда и заберешь документы… И запомни! — неожиданно резко закончил он. — Из Итаки ты сможешь уехать только через тринадцать месяцев! Ни о каких других сроках не может быть и речи! А вот продлить контракт, если твоя работа нас устроит, я тебе помогу.

2

Пару часов я убил на покупку мелочей — белье, зубные щетки, зубочистки, шампунь. Я не хотел рисковать на мелочах, меня не устраивали итакские мелочи — в тюбик зубной пасты так легко, например, спрятать подслушивающую аппаратуру… К тому же, если за мной следили, я должен был проявлять деловую активность — я летел в Итаку, в закрытый город Итаку, и знал что это не пустой звук.

— Герб, — сказал я себе, выруливая на стоянку отеля “Даннинг”, — работа началась, отступать поздно.