Алмаз Мандукья - Бхагаван Раджниш

Это хорошо известный факт. Люди, которые интересуются психоанализом, люди, которые становятся психотерапевтами, в основном пытаются спрятаться от собственных трудностей. Они боятся столкнуться с собственными психологическими трудностями. И самое простое - это сконцентрироваться на чужих трудностях. Когда вы окружены чужими трудностями, а их так много, они намного больше, чем ваши, естественно вы начинаете забывать о собственных трудностях. У вас нет времени для того, чтобы думать о себе.

Эти так называемые слуги общества, социальные деятели, это просто эскаписты. Они полны несчастья, напряжения, страдания, беспокойств. Я знаю этих людей. Я знаю их внутреннюю жизнь. Они несут тысячи ран в себе. И, тем не менее, они пытаются помочь другим. Но они могут только загрязнить других. Они могут только заразить других.

Первое, что нужно сделать, для того, чтобы создать блаженство вокруг, это самому быть блаженным. Вы сами должны быть полны благоухания. Вы должны танцевать, петь, праздновать краски. И тогда из чистой радости, вырастает сострадание. Я не могу назвать это служением. Не могу назвать это долгом. Я зову это любовью. И после этого, вы больше не обязываете никого, вы просто истекаете радостью. И тогда вы просто подобны облаку, полному дождевой водой. Оно должно изливаться. После этого вы подобны лотосу, полному благоуханием. Он должен делиться своим благоуханием с ветрами. Он не обязывает ветер, точно также, как облака не обязывают землю. На самом деле, облако чувствует благодарность земле, потому что она позволяет ей сбросить свой вес. Лотос чувствует благодарность ветру, он чувствует, что должен ему, потому что ветер позволяет ему выпустить наружу его великолепие. Он безгранично благодарен ветру. Здесь вопроса о служении не возникает, нет вопроса о том, чтобы помогать другим. Это естественное последствие блаженства.

Оскар Манн, тебе нужно учитывать лишь одно глубоко. Блажен ли ты? Празднуешь ли ты? Облако ли ты, которое хочет излиться дождем. Если нет, забудь о том, чтобы помогать другим, не пытайся вылечить братьев от болезней. Ты еще сильнее заставишь их зацикливаться, им придется нести тебя. И конечно, быть слугой общества, великим социальным деятелем, это твое прирожденное право сидеть в головах людей. Они должны поклоняться тебе: ты такой великий, твоя работа - великая. Они должны чувствовать твое величие, твое превосходство, твое сострадание. Но все это дерьмо. До тех пор, пока ты не будешь в блаженстве, ты не сможешь помочь другим.

Свеча, которая не зажжена, не может помочь другим, не зажженным свечам. И чудо таково: когда пламя передается от горящей свечи к не горящей, горящая свеча при этом ничего не теряет. И от одной горящей свечи можно зажечь миллионы не горящих свечей. И се равно горящая свеча ничего не теряет. Другие приобретают, но вы ничего не теряете. На самом деле, происходит даже противоположное. Чем больше вы даете, тем больше у вас остается. И когда вы готовы отдать все, вам доступны все радости мира. Когда вы готовы отдать полностью, вы открываетесь ко всей божьей благодати. Вы становитесь средой. Но потом не возникает мысли о служении, о долге, таково вопроса не возникает.

Поэтому не нужно думать о синтезе. Вы блаженны, и благодаря этому блаженству, сострадание следует за этим как тень. Вы даже не осознаете о том, что за вами следует эта тень, она не шумит, ее поступь не слышна. Она просто следует за вами. Бесшумно, даже не шепчет. Она следует за медитирующим.

Гаутама Будда определяет медитацию как источник сострадания. Он говорит: «До тех пор, пока вы не станете медитировать, вы не можете быть сострадательными». Сострадание - это прекрасное слово. Это преобразованная страсть. Это страсть, которая проходит через алхимию медитации. Это та же самая энергия, которая была в ваших страстях, и теперь она проходит через алхимию медитации, тишины, осознания. Она освобождена от всей грязи, от всего чуждого, становится все чище и чище. Когда ваша медитация достигает своей вершины, вся ваша энергия становится истечением любви. Это сострадание.

Поэтому вопроса о синтезе не возникает. Вы либо блаженны, либо нет. Если вы блаженны, течет сострадание. Если вы не блаженны, все, что вы делаете, это просто бегство от вашего собственного несчастья.

Ты говоришь:

«Ошо, я другой работник в сфере благотворительной деятельности, вчера в уже ответили на вопрос моего коллеги, причем сделали это очень красиво. Для меня все еще остается один вопрос».

Ум продолжает создавать трудности. Когда я ответил на этот вопрос, Оскар Манн, ты внезапно обнаружишь, что у тебя есть еще другие вопросы. Ум всегда порождает вопросы, но он не способен находить ответы. Ум не имеет ответов, он имеет только вопросы. Медитация имеет только ответы, но в ней нет вопросов. Это состояние не ума.

Я могу ответить на твои вопросы, но не думай, что ты получишь эти ответы. Ты просто получишь еще новые вопросы.

В Нью Йорке автобус стоял на остановке. Водитель сообщил пассажирам, что он тронется с места только после того, как все негры перейдут в конец автобуса, а белые перейдут в начало.

«Послушай, приятель, - сказал ему один из негров, - прекрати эту дискриминацию. Ты ведь знаешь, что нас защищает администрация Картера!»

Как раз в это мгновение президент проехал мимо автобуса в своей машине. Один из негров замахал ему рукой и рассказал эту историю.

«Я не понимаю о чем речь, - ответил им Картер, - у меня в администрации нет ни белых, ни черных. В Соединенных Штатах, на самом деле, мы все зеленые (это цвет, которым он пользовался на выборах).

Все зааплодировали президенту, и он уехал.

«Хорошо, - сказал водитель автобуса после того, как президент уехал, - сделаем так, как советует президент, все светло зеленые пусть соберутся спереди, а все темно зеленые пусть соберутся сзади!»

Только вопросы меняются, но ум, в основном, остается одинаковым. Поэтому если вы пытаетесь получить ответ на ваши вопросы посредством ума, вы вообще не получите ответов. Jly-шайте меня тишине, слушайте меня без ума. Отложите ум в сторону.

Вы обусловлены христианством, которое учит вас служить ближнему, и эта обусловленность зашла так далеко, что она обусловила даже джайнов, индуистов, мусульман. Потому что она очень логичная.

Но в Индии мы всегда почитаем тех людей, которые занимаются медитацией. Мы никогда не просим Будду, чтобы он шел и служил людям.

Я получаю ежедневно сотни писем, в которых пишется: «Если вы действительно Багаван, вы должны открывать больницы, школы, дома для нищих, для вдов, для сирот». Но никто не просил об этом Будду, никто не просил об этом Кришну, Махавиру. Никто не спрашивал у них сколько больниц они открыли и сколько школ они открыли. Все, что мы у них спрашивали - так это достигли ли они блаженства или нет. Если они достигли, тогда все достигнуто вместе с этим. Тогда само их присутствие -это излечивающая сила, само их присутствие - есть образование, само их присутствие есть нектар. Тогда само их присутствие делает слепых зрячими и глухим дает возможность слышать, а мертвым дает сердце, одно лишь их присутствие!

Но христианство загрязнило весь мир. Теперь даже индуисты думают, что мать Тереза - это настоящая святая. Так думают джайны, буддисты, они думают что до тех пор, пока вы не будете служить бедным, до тех пор, пока вы не будете служить старым, вы не настоящий религиозный человек.

Кон вернулся в родной город после того, как провел много лет за рубежом. «Надеюсь, - сказал приходской священник, - что ты сохранил свою веру, пока был за рубежом».

«Определенно, отец, я сохранил. Я лгал, боролся, проклинал, грабил и общался с женщинами, но ни на одно мгновение я не забывал о своей религии!»

Люди только говорят, но ничего не может быть сделано, потому что христианство перевернуло все вверх дном.

Один магазинчик торговал религиозными принадлежностями в Римской католической церкви, и в ней продавались статуи многих святых. Один протестантский священник с остервенением обрушил на них град уларов своим посохом. В суде он сказал: «Милорд, я не мог пройти мимо этого места и ничего не сделать. Единственное, то я так ненавижу в жизни, так это фанатизм».

Оскар Манн, ты спрашиваешь меня:

«Когда я помогаю другим вылечиться от болезней, мне это, кажется, не дает летать».

Если ты не можешь летать, ты не можешь опираться о землю вместе с этим. Вопроса о синтезе не возникает. Дерево пустило корни в землю. Чем глубже его корни, тем выше растут его ветви. Дерево можете беседовать с облаками лишь в том случае, если его корни уходят очень глубоко в землю. Пропорция одинаковая: чем выше дерево, тем глубже его корни вошли в землю. Существует равновесие. Дерево может коснуться звезд, но для этого корни должны дойти до самого дна.

Я не вижу того, что может возникнуть вопрос о синтезе между полетами и пребыванием на земле. На самом деле, если дерево имеет только корни, это не дерево. Корни уродливы, вот почему природа сделал так, что они спрятаны в землю. Но дерево, у которого нет корней, не может выжить, ни на единое мгновение. Оно не может расти, оно мгновенно умрет. Оно не может цвести, оно может цвести лишь том случае, если у него есть корни.