Дорога ярости. Как Джордж Миллер создавал культовую постапокалиптическую франшизу - Люк Бакмастер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В отличие от ужасной сцены с Беншем на мосту, их план сработал как часы.
«Это был один из тех трюков, во время выполнения которых ты просто знаешь, что все будет хорошо, – размышляет Пейдж. – Единственный страх, который испытывают люди, – страх перед неизвестностью. Из-за нее мы цепенеем. Но попадая в знакомую ситуацию, вы получаете всплеск адреналина, который заставляет вас действовать эффективнее. Он отключает ненужные части тела и ускоряет работу мозга, сердца, мышц, направляя всю кровь к этим органам. Вот что делает для нас адреналин».
Специализацией Фила Брока, который был дублером Мэла Гибсона и является братом покойного австралийского чемпиона по автогонкам Питера Брока (он же Царь горы), было точное вождение, что в основном подразумевает управление автомобилем на устрашающих скоростях. Он всегда избегал использования рамп, потому что, по словам Брока, «если вы начинаете совершать прыжки с рампы/трамплина, то можете выйти из машины и смотреть со стороны. Вы больше не контролируете происходящее». Самый сложный маневр для водителя-каскадера показан в начале фильма, где он на манер игры в «кто первым струсит» мчит прямо на Ночного Ездока. Брок, управлявший желто-сине-красным полицейским «Перехватчиком», должен был выполнить переворот в направлении машины преступника-маньяка (за рулем Грант Пейдж), которая неслась на него с другой стороны. В последний момент, когда между двумя быстро движущимися машинами остается всего пара метров, Брок сворачивает с дороги, дергает ручной тормоз и возвращается назад.
«Мы проделали это, кажется, три раза, – вспоминает Брок. – Первые несколько раз мы с Грантом оба притормаживали. Но Эггби сказал, что так не годится, потому что Ночной Ездок – маньяк. Ему на всех плевать, так ведь? Он полностью захвачен скоростью и мчит прямо на тебя. Так что Грант должен не сворачивать с дороги, а двигаться абсолютно прямо. С каждым разом я приближался все ближе и ближе, потому что, когда попрактикуешься в таких вещах, постепенно получается все лучше. В конце концов я пригрозил Гранту: "Грант, если тебе надо закрыть глаза, – закрой. Только не двигайся"».
Дэвид Эггби, снимавший эпизод с заднего сиденья, вспоминает, что эта сцена была, по его собственным словам, «довольно пугающей».
«Участники были заряжены на победу, но действовали бессистемно, – вспоминает оператор. – Мы наплевали на осторожность, сказав: "К черту все, давайте сделаем это". Мы совершили много сумасшедших поступков, и нам повезло, что несчастных случаев больше не случалось. В любой момент могло произойти все что угодно, но мы работали в относительно контролируемой среде. На спокойной регулируемой дороге. Я бы чувствовал себя иначе, если бы движение на ней было другим. У нас были ребята, которые как бы останавливали машины с каждой стороны».
Одним из тех, кто «как бы» останавливал движение, был регулировщик автотрафика Стюарт Битти. Иногда его полномочия были сильно ограничены, например, если водители категорически отказывались тормозить. В одном из таких случаев, игнорируя сигналы Битти, мимо пронесся самосвал. В паре сотен метров вверх по дороге, за небольшим холмом, Фил Брок нажал на педаль «Перехватчика», а Эггби снимал с заднего сиденья. Побагровев от ужаса, Битти схватил рацию и прокричал в нее: «Там проезжает грузовик! Грузовик проезжает!» На другом конце никто его не услышал. После того как Миллер давал команду «Мотор!», рации членов команды выключались. Когда грузовик внезапно появился перед Броком, водитель, отличавшийся точностью реакции, в мгновение ока свернул в сторону.
«Вы не можете себе представить, какой это стресс – останавливать поток транспорта. Это очень, очень большой напряг, – вспоминает Битти. – Ты знаешь, что если пропустишь автомобили, то не только испортишь дубль. Кто-то может погибнуть. Либо один из актеров, либо водитель в машине, которая проедет. Это была очень, очень напряженная работа, а травка, которую я ежедневно курил, только усугубляла нервозность. Если вы находитесь в действительно стрессовой ситуации, то под кайфом становитесь еще большим параноиком. Я уверен, что так оно и было».
Регулировщик движения вспоминает, как однажды Дэвид Эггби, пронюхав, что Битти на работе под кайфом, ворвался к нему и устроил выволочку.
«Он рвал и метал, – говорит Битти. – В ярости оттого, что мы были под кайфом днем, когда останавливали движение, он прокричал: "Моя жизнь зависит от вас, ребята, а вы под дурью!" Он был действительно очень зол. Но, думаю, его можно понять. Как он и сказал, его жизнь зависела от того, насколько успешно мы остановили движение. Однажды, когда снимали сцену, где Джонни пристегивают наручниками к машине и она взрывается, я реально уснул».
Эггби объясняет:
«Помню, как узнал, что народ курит травку. Я не терпел ничего подобного, даже выпивку в съемочных группах. Я смутно припоминаю, что очень злился по этому поводу. В молодости я был раздражительным».
Джордж Миллер, с другой стороны, говорил мягко и выглядел немного отстраненным. Он был неопытен, но уверен в себе и спокоен. Никто не знал, что творится в голове у Миллера, хотя было известно, что он далеко не слабак. Другими словами, режиссер и Эггби, его оператор, были полными противоположностями и конфликтовали.
«Практически на каждой съемке между Эггби и Джорджем возникал спор, – вспоминает главный осветитель Линдси Фут. – Эггби говорил, что так сделать нельзя или невозможно. Дэвид уехал работать в Америку, и там его полюбили, потому что он брал инициативу на себя. “Сделайте это, сделайте то”, – там такое нравилось. Но столь агрессивный метод не всегда срабатывает с австралийцами».
Вивьен Мепхэм, гример команды «Безумного Макса», которая обычно находилась в самой гуще событий, говорит, что в чрезвычайно хаотичной съемочной обстановке люди по-разному реагировали на стресс.
«Эггби всегда пытался перестраховаться, – вспоминает она. – Он говорил: "Если вы сделаете так, то будут трудности при монтаже", но ему не верили. Разве он в этом смыслил? Вообще-то, да. Опираясь на исходный сценарий, смонтировать эпизоды надлежащим образом не представлялось бы возможным. И подобных моментов было немало, временами вся эта неразбериха
