Испытательный срок - Андрей Кивинов

Вместо ответа визитер снова макнул мистера Зорга в «Ла Корону».

— Вопрос повторить?!

— Я не знаю адрес… — прошамкал Паша, выплевывая макаронину уголком рта. — Мы по телефону связывались.

— Номер?!

— Я же подставлюсь…

Глеб, продолжая удерживать хозяина дома за волосы, резким движением развернул его к себе и угрожающе прошипел:

— Подставишься? Да ты, почитай, уже неделю минимум жив исключительно по недоразумению… Винтарь этот заговорил. Здесь, в Юрьевске. И громко заговорил! В Москве услышали… Так что ты теперь — лишнее звено. Есть реальный шанс приехать к себе на работу в качестве клиента. Усекаешь?

Галкин согласно моргнул глазами. Туманов разжал руку.

— Короче, Паша! Ты влип по самые макароны. Не хочешь проблем, скинь с себя информацию. Иначе похоронят вместе с ней.

— Так меня еще быстрее похоронят.

— Не бзди… Мы возьмет тебя под надежное крыло. Круче президента. Слушаю!

Глеб разжал пальцы.

Мистер Зорг нарочито не торопясь подошел к висевшему на стене рукомойнику и тщательно смыл с лица остатки острого соуса с базиликом и чесноком.

— Блин… А чего макать-то? Просто спросить нельзя?.. Сами ко мне, между прочим, обратились. Винтовка — не тачка, криминал голимый. Но я же к вам по-людски… А теперь меня же крайним и делаете. Винтарь заговорил… Понятно, что его не для охоты покупали…

— Не строй из себя девицу, обманутую заезжим гусаром. Ты свое тоже получил. Не хотел бы связываться — не стал бы… Короче! Давай быстро и четко, как на вскрытии.

— Лехе-морпеху продал, — нехотя выдавил из себя Паша, выдержав для приличия небольшую паузу.

— Кто такой?

— Так… Пересекались пару раз. В морской пехоте служил, если не врет. Как-то насчет винтовки снайперской спрашивал. На медведя, сказал, сходить хочет.

— А ружье купить в магазине слабо?

— Не догадался спросить! — язвительно пояснил Галкин.

— Ты на виражах-то полегче! Там макароны еще остались… И что — Леша так сразу выложил пятнадцать штук зеленых?

— Поторговались, конечно… Не, но вы ж сами говорили, что остальное вас не интересует. Поэтому я и…

— То есть Леха — человек не бедный? — не дослушал Глеб.

— Ну, наверное… Джип-то у него точно не хилый — «лексус». Четыре ляма тянет. Болтают, будто он на братву работает. Киллер… Но это сугубо между нами!

— Что и требовалось доказать, как говорила товарищ Алла Петровна, преподававшая нам в пятом классе геометрию… — пробормотал Туманов себе под нос.

— Чего? — не понял Паша.

— Ничего… Телефон морпеха вспоминай!

Копейкин передал бинокль Ольге. Это был уже другой бинокль. С ночным видением. Тяжелый и неудобный.

— Красиво. Ну прям Бельмондо. Тот тоже любил всех в тарелку макать.

Ольга прильнула к окулярам, но красота закончилась. Господа уже просто беседовали. Увы, слышать бинокль не мог, а сюда на дорожку звуки с веранды дома не долетали.

Хорошо, что им вообще удалось пропасти Туманова. Поначалу они его потеряли, но Копейкин нагнал. Прижиматься нельзя — машин на трассе не так много, а здесь, в дачном поселке, и подавно.

— Послушать бы… Может, я по-партизански?

— Поздно… Он уходит. Звонит кому-то… Заводи.

— Черепашки идут по следу, — пробурчал Кирилл, поворачивая ключ зажигания.

Дождавшись, пока тумановский «киа» отъедет на безопасное расстояние, он плавно тронулся следом. Некоторое время они медленно тащились по раздолбанной грунтовке мимо дачных домиков, стараясь выдерживать приличествующую случаю дистанцию.

Перед бетонкой «киа» резко прибавил скорость.

Копейкин придавил педаль газа, и машина тут же заглохла. Он на автомате матюгнулся.

— Что такое?

— Карбюратор… — Кирилл со злостью саданул обеими руками по рулю, — залило.

— Как тогда?

— Тогда он не ломался! Я же говорил! И извинился, между прочим.

— Лучше бы он тогда сломался…[8]

— Вылезай, поможешь…

Ольга схватила рацию.

— Тридцать второй! Тридцать второй! Ветер с моря дул, ветер с моря дул! Нагонял беду!

Что означало «У нас проблемы».

— Понял, тридцать первый. Ты не верь, что стерпится, ты не верь, что слюбится, кроме сердца своего, никого не слушай.

«Извините, мы далеко, разбирайтесь сами».

Глеб гнал машину, одновременно ухом прижимая мобильник к плечу.

— Понял… Записать не могу, диктуй, запомню… Так… Это ближе к Садовой или к Уборевича?.. Понял… Да, знаю… Все, спасибо за помощь! Буду должен по бартеру…

«Черт! Это ж надо так подфартить! Продал винтовку, а из нее хлопнули мужа любовницы. И не просто любовницы, а действительно любимой женщины с перспективой. Впрочем, Юрьевск город маленький, черный рынок оружия тоже невелик… С одной стороны, повезло, что муженек теперь на дороге не стоит, с другой — как доказать, что ушел в мир иной он без моей помощи? Действительно, слишком много совпадений. А если Ромка пулю выдаст — арест в одну калитку. А он, похоже, может. Хорошо хоть, срок дал. И теперь, чтобы отмыться, надо срочно найти исполнителя, а еще лучше — заказчика. И действовать придется максимально жестко».

Он убрал телефон и, сориентировавшись, перестроился в правый ряд. Остановившись на светофоре, посмотрел в зеркало. Той «девятки», у которой правая фара ярче левой и которая заставила его понервничать по пути к дому Галкина, не приметил. Значит, почудилось. Бывает, когда на нервах…

Громадный «лексус», как и положено машинам соответствующей ценовой категории, ночевал на газоне в центре двора. Других «лексусов» не паслось, камер наблюдения не висело, значит, можно действовать смело. По старинной оперской схеме, бережно передаваемой из поколения в поколение, от старого к малому. Схема ни разу не подводила, потому что была основана на знании человеческой психологии.

Глеб кое-как взлохматил отросшие после командировки волосы, вытащил рубашку из джинсов, подошел к джипу. От удара кулаком по капоту тот возмущенно заморгал габаритами и зашелся сиренами на разные лады, выказывая неуважение к отдыхающим гражданам. Начинаем нашу дискотеку!

Ждать пришлось совсем недолго.

— Слышь, урод… — раздался из отворившегося на предпоследнем этаже окна мужской голос. — Отойди от машины!

— А че на газон поставил? — пьяным голосом возмутился опер, еще раз демонстративно ударяя по машине. — Тут дети играют! И собаки писают.

— Ну молись… — прорычал хозяин.

Из подъезда он вылетел спустя десять секунд. В спортивных штанах, футболке, шлепанцах на босу ногу и с обязательным крестом на груди. Уверовал. Хотя гламурней бы смотрелся в шортиках, маечке на бретельках, сланцах и с борсеткой в руке.

— Ну, пидор!.. Сейчас…

Бум-м-м…

Фраза осталась незаконченной, и никто не узнал, что «Сейчас». Рукоятка пистолета — прекрасное средство для снятия стресса. Удар в темечко — и полное успокоение.

Леша-морпех, а это наверняка был он, осел на асфальт, словно скошенный борщевик.

Наверняка?!. А если?.. Что-то не очень он похож на морпеха… Там ребята пообъемней, а этот какой-то дохловатый.

Увы, ошибки за долгую практику случались. Выбегает хозяин на защиту машинки, получает по головушке, а потом выясняется, что и машинка не та, да и хозяин не при делах. Не очень красиво. Извинения, жалобы, совместное распитие с последующим братанием и пением песен. Или разборки в прокуратуре.

Хорошо бы уточнить, что сегодня — работа без ошибок. Но сначала зафиксировать наручниками упавшего. Тот попытался подняться, но тут же получил коленом под ребра. Дыхание, таким образом, было благополучно сбито, а браслеты подошли по размеру.

— Сука… — окольцованный попытался повернуть голову, — ты кто такой?

— Тихо, Леша! Будешь рыпаться — завалю…

Возражений или опровержений по поводу имени не последовало, значит, из подъезда вышел правильный товарищ. Леша-морпех.

Глеб продемонстрировал последнему пистолет, после упер ствол в его спину и обшарил карманы спортивных штанов. Отыскал ключи с брелком сигнализации.

— На твоей и поедем. А то в моей тесновато.

Леша заорал, пытаясь привлечь внимание сознательных граждан, но никто на зов не отозвался, а оравший получил еще один жесткий тычок в бок, после которого крик захлебнулся.

— Пошел в тачку! Убью!

Багажник открывался с брелка. Высокие технологии — забота о потребителе.

Глеб подтолкнул задержанного. Леша нехотя подчинился. Опыт подсказывал — раз не вальнули сразу, значит, хотят поговорить. Но, если сопротивляться, можно получить пулю прямо здесь. А жить хотелось. Несмотря на статус. Киллеры — они тоже люди.

Эх, сколько прекрасных сцен из жизни братвы видели эти стены! Особенно в славные девяностые. Сколько заблудившихся по жизни путников нашли здесь последнее пристанище. Сколько голов разбито спортивным инвентарем, сколько произведено дознаний с помощью подручных средств. А уж сколько начинающих бизнесменов — сегодняшней гордости России — наложили здесь в штаны! Хоть мемориал открывай. Одним словом — «Детский мир»!