Девушка из Германии - Армандо Лукас Корреа

была измотана. Я заглянула в каждый уголок, но мне уже пора было выходить. В полдень я добралась до Розенталерштрассе, но не нашла Лео в кафе фрау Фалькенхорст. Почти всегда ему приходилось ждать меня, а теперь он мне отплатил.

Я выскакивала из кафе и снова забегала внутрь; многие столики были заняты курильщиками. Лео не пришел, и я догадывалась, что он не появится и сейчас. Я отправилась на Александерплац и побродила по вокзалу. Я скользила руками по холодным медно-зеленым плиткам. Пальцы оставались черными от копоти, и я не представляла, как ее оттереть.

Я села в электричку и отважилась дойти до вонючей подворотни под окном огра. Лео мог быть там, желая узнать свежие новости по радио. Я понятия не имела, что я делаю там в одиночестве. Я подошла поближе к окну самого мерзко пахнущего человека в Берлине, у которого ревел радиоприемник. Меня так и подмывало спросить его: Вы случайно не видели Лео? По радио я услышала, что в отеле «Адлон» проходит совещание огров, на котором они должны были решить, что делать с нечистыми. Они могли бы собраться в отеле «Кайзерхоф», но нет: им нужно было выбрать именно «Адлон», чтобы причинить нам еще большую боль.

«Адлон» был символом величия Берлина. Все хотели там погостить. Но теперь все оттуда бежали. Флаги огров развевались с каждого балкона в отеле и с фонарей на окрестных проспектах, где мы когда-то счастливо прогуливались.

Но мы уезжали. Это было важнее всего. К счастью, я ни к чему не испытывала привязанности. Ни к нашей квартире, ни к парку, ни к моим приключениям с Лео в кварталах нечистых.

Я не была немкой. Я не была чистой. Я была никем.

Мне нужно было найти Лео, и я решила рискнуть: я сяду в поезд и доберусь до его дома на Гроссе Гамбургерштрассе, 40. Я повторяла это про себя, чтобы не забыть. Дом Лео находился в том квартале, куда мама отказалась переезжать и где теперь обитали все нечистые Берлина. Лео мог ждать меня возле нашего дома. Он никого не боялся, тем более фрау Хофмайстер.

* * *

Я вышла из поезда на Ораниенбургерштрассе. Когда я дошла до перекрестка с Гроссе Гамбургерштрассе, я смотрела себе под ноги и потому столкнулась с женщиной, которая несла сумку, полную белой спаржи. Извинившись, я услышала, как женщина ворчит позади меня:

– Что понадобилось этой чистой немке в таком квартале?

Когда я дошла до улицы Лео, мне пришлось остановиться, чтобы сориентироваться. Справа находилось кладбище и так называемая Свободная школа для нечистых. Дом Лео стоял слева, ближе к парку Коппенплац. Наконец-то я поняла, где нахожусь.

Трех- и четырехэтажные дома без балконов и с одинаковыми фасадами стояли беспорядочным нагромождением. Стены горчичного цвета постепенно выцветали – их не красили уже много лет.

Люди бродили вокруг, словно у них было слишком много свободного времени. Вид они имели потерянный и дезориентированный. У одного из подъездов стояли два старика в черном. Повсюду ощущалось запустение, а от курток, брошенных на земле, сильно пахло потом.

По крайней мере, я не чувствовала запаха дыма, хотя на тротуаре все так же валялось битое стекло. Казалось, всем было наплевать: люди наступали на осколки, и они разламывались под их подошвами. От этого хруста у меня пробежал по спине холодок.

В одном магазине прибили огромные деревянные доски, чтобы заменить разбитые в ноябре окна. Кто-то черными чернилами вывел на дереве шестиконечные звезды, а также фразы, которые мне не хотелось читать.

Я искала дом номер сорок, больше меня ничего не интересовало. Я не хотела знать, почему старики не выходят из подъезда или почему маленький мальчик, которому по виду не исполнилось и четырех, откусывал огромные куски от сырого картофеля и выплевывал их.

Дом номер сорок представлял собой трехэтажное здание, выкрашенное в горчично-желтый цвет и потемневшее от сырости. Окна были распахнуты, будто слетели с петель. На покосившейся входной двери был сломан замок. Когда я поднималась по узкой темной лестнице, стало еще холоднее. Все равно что залезть в грязный холодильник, воняющий тухлой едой. Лестничную клетку освещала лишь простая лампочка, дававшая слабый свет. Несколько детей бросились вниз и протиснулись мимо меня. Я ухватилась за перила, чтобы не упасть, и почувствовала что-то липкое на ладони. Я шла по коридору, не зная, как это оттереть. Двери в несколько комнат были широко распахнуты. Мне подумалось, что когда-то раньше это была огромная квартира, принадлежавшая одной семье. Теперь ее заполняли нечистые, потерявшие свой дом.

Ни Лео, ни его отца не было видно. Последняя дверь открылась, и из нее вышел босой мужчина в испачканной майке. Я с опаской прошла дальше. Нос у него походил на ядовитый гриб, а на груди висела шестиконечная звезда, как та, что я видела на обложке книги «Ядовитый гриб», которую нас заставляли читать в школе. Увидев меня, он на мгновение остановился и почесал голову. Он не сказал ни слова, и я пошла дальше, потому что не боялась его. И вообще никого.

Я заглянула в одну из комнат, где, должно быть, варили картофель, лук и мясо в томатном соусе. Пожилая женщина покачивалась в кресле-качалке. Другая растрепанная женщина готовила горячий чай. A маленький мальчик смотрел на меня, ковыряясь в носу.

Теперь я понимала, почему Лео не хотел, чтобы я видела, где он ночует. Это не имело отношения к хозяйке пансиона фрау Дубиецки, этой противной карге. Виной всему было царившее здесь уныние: Лео хотел защитить меня от этого ужаса.

Ты мог попросить о помощи. Ты мог бы приехать и жить с нами. Знаю, это было бы опасно, но мы должны были открыть тебе двери нашего дома, но мы этого не сделали. Прости меня, Лео.

Я поднялась на второй этаж, и тут кто-то схватил меня за руку.

– Тебе нельзя здесь находиться. – Низкорослая женщина с огромным животом подумала, что я не такая, как они. Что я чистая.

– Я ищу комнату, где живет семья Мартин, – сказала я слабым шепотом, пытаясь скрыть страх.

– Кто? – презрительно спросила она.

– Мне нужно поговорить с Лео. Это срочно. Очень серьезное семейное дело. Я его кузина.

– Ты ему не кузина, – прошипела крошечная гарпия, поворачиваясь ко мне спиной. И на этот раз я схватила ее за руку.

– Отпусти меня! – вскричала она. – Ты их не найдешь. Они разбежались, как