Сердце из пшеницы и ромашек - Елена Котенко

— Дмитрий Сергеевич разогрел обед…

— А Аня его принесла, — младшая Котикова распахнула дверь с ноги и протянула тарелку.

— Спасибо, малышкинс, — Лика поставила ее на стол. — Ты у меня такая заботливая.

— А ты такая заплаканная, — Аня присела рядом с ними. — Я поговорила с ребятами, они больше не будут тебя обижать.

— Что?

— А сейчас папа пошел с ними говорить.

Лика бросила обеспокоенный взгляд на Виктора. Он сжал ее руки и вышел из дома.

Вернулись они уже вместе. Виктор пинал перед собой камень, сбивая кроссовки, Котиков что-то ему рассказывал, размахивая рукой. Перед дверью хозяин дома подхватил сумку Васнецова и отправил её в дом вместе с новым гостем, которому выделили диван, полотенце и одеяло с крылатыми пони. Погрозив Виктору пальцем, Дмитрий Сергеевич демонстративно вручил дочери ключ от её комнаты и ушел спать. Лика вставила ключ в пазы, быстро, шлепая голыми ногами по прохладному полу, забралась под одеяло к Васнецову и положила голову ему на грудь.

А на утро в дом постучалась Даша

Глава 9

Лика наблюдала из окна второго этажа, как девушка, заламывая руки, вышагивала перед дверью. Котикова обратила внимание на ее наряд — розовое платье с красной лентой в волосах, слишком нарядное для типичной Даши. Несмотря на это, выглядела она помятой и уставшей, словно успела за утро сбегать на ферму и обратно.

— Чего ей надо? — спросила Лика.

Виктор что-то промычал, булькая чаем. Котикова обычно не разрешала семье есть на втором этаже — ей же убирать, но Васнецов пользовался тем, что к семье пока не относился.

Лика бросила взгляд в зеркало: отек с лица сошел, остался только не очень здоровый блеск в глазах, но он скорее произрастал от нервов, нежели от аллергии. Появиться на людях не страшно — но надо ли?

— Да ничего нет, — не выдержал Виктор, глядя, как она изучает себя в отражении. — Если хочешь, с ней могу поговорить я.

— Не надо! — Лика вспомнила, что после такого разговора «за нее», Васнецов и оказался бездомным.

«Вряд ли она пришла надо мной посмеяться, — решила Котикова. — Может, сейчас скажет, что проиграла какой-то спор и все это было шуткой… Хотя кому там было смешно?»

Лика разгладила нежно-оранжевый сарафан, в котором обычно не ходила дома и который разглаживала все утро, и спустилась.

Даша от стремительно распахнувшейся двери вздрогнула и вся сжалась, словно ожидая увидеть на пороге легендарного монстра из глубин местной реки. Там была лишь Котикова, из-за спины которой уже любопытно высовывала нос Аня.

— Лика, — пискнула Даша, и губы ее задрожали.

Котикова не успела и слова сказать, как девушка бросилась ей на шею и зарыдала, вжимаясь в ее грудь, словно надеясь протиснуться внутрь.

— Прости меня, Лика. Это все… это все так глупо…

Котикова растерянно стояла с опущенными руками, концентрируя взгляд на облезшей лавке в беседке, где они в день их первого знакомства пили чай.

— Мне так жаль! Прости, что я тебе наговорила. Я просто… не знала, что делать. Мне было так обидно… Твой папа рассказал нам обо всем, и я поняла, что ты почувствовала тогда, и я не представляю даже, какую боль тебе причинила. И мне так жаль! — надрывно, словно в припадке тараторила ей на ухо Даша, делая длинные паузы на судорожные вздохи.

У Лики как-то автоматически рука поднялась ее утешить. Котикова не могла разобраться, что чувствовала: она бы должна на нее злиться, но ни тогда, ни сейчас гнева не было. Ее сжирал стыд изнутри, боль крушила разум, но злость — это больше жило в Викторе. Лика не могла прогнать Дашу, ведь абсолютно не чувствовала морального права прогнать раскаивающуюся душу, но и простить ее вот так, за пару слезинок, тоже было бы глупо. Котикова вздохнула и обняла ее в ответ, надеясь прервать хотя бы этот поток слез.

Виктор тихо вынес им в беседку несколько стаканов воды — он становился профессионалом в этом деле. Лика усадила Дашу на лавочку и, пряча взгляд, опустилась напротив. Девушка, сделав пару глотков и чуть переведя дыхание, осторожно взяла ее за руку.

— Я понимаю, что, возможно, такое не прощается… И я пойму, если ты не захочешь со мной разговаривать… Но, может, тебе будет немного лучше от моих извинений? — робко спросила она.

— Откуда ты узнала? — перевела тему Лика.

— В торговом центре порылась в электронных московских газетах за этот год. Там была заметка о тебе и фотография. Два предложения — это все, что там было. Просто… Кто ищет — тот всегда найдет, и я была очень зла на тебя, и мне этого хватило…

— Зла? За что? — Лика попыталась понять когда — и главное как — обидела Дашу, но не вспомнила ни единого момента.

Девушка закрыла глаза руками, словно пытаясь спрятаться и от ее взгляда, и от себя прошлой, которая и приняла то импульсивное решение.

— Я просто… приревновала, — всхлипнула она и резко опустила руки, сжала подол платья, словно почувствовав, что пора показать правде свое лицо. — Ты появилась здесь, и вся парни сразу по тебе слюни пустили. Я поэтому и спросила в первую встречу, кто тебе приглянулся, ты мне не ответила…

— Я вас первый раз в жизни видела, а ты вроде как их подруга — мне было очень неловко, — попыталась объяснить Лика.

— Я понимаю, — кивнула Даша. — Когда ты стала заниматься с Виктором, все вроде как прояснилось, но твоя сестра все лезла к Росе, а где она, там и ты… И потом эти запонки…

В ее глаза снова набежали слезы.

— И потом я захожу к тебе с утра, ехать в город, а Рося у тебя в комнате полуголый стоит, улыбается. Я… мне всю дорогу хотелось плакать, потому что вчера он ещё целовался со мной под липой, а сегодня уже голый смотрит на тебя, как будто больше никого в мире нет. И у меня внутри все загорелось, словно я на сеновале закурила. И я была на тебя так зла, все думала, зачем тебе сразу два…

Она вытерла кулаком текущий глаз.

— Виктор… он же тоже с нами гулял, пока тебя не было. Мне венки дарил, а не тебе. Но пока был у меня Рося, не было мне дела до Виктора, а тут ты разом забрала обоих, — Даша схватилась за стакан и выбила залпом половину. — Я понимаю, как глупо и ущербно это звучит сейчас! Но ты подумай, какие у