Заложник - Александр Смоленский

Впрочем, реальная причина, разумеется, была другая. Никто из ближнего круга не понимал, как дело повернется.

Понимал ли сам Президент?

Илья Сергеевич оказался на сей момент единственным нейтральным лицом, с кем он мог бы пошептаться тет-а-тет. Вот он сидит напротив, осторожными глотками пьет чай, причмокивая своими пухлыми губами. Крупное лицо безмятежно, будто и не предстоит ему никакая отставка.

«Что бы там ни говорили, как бы ни хорохорились, а отставка – это всегда удар по самолюбию, – размышлял Президент. – Или ему действительно все так осточертело? Сколько он уже в министрах? Шесть лет? Семь? А то, что за должность не держится, молодец».

А ведь именно ему в 1999 году Уралов предложил поначалу стать своим преемником. Мало кто знает об этом, но так и было. Другой вопрос: почему Суворов отказался?

У ближнего окружения Бориса Николаевича на этот счет были диаметрально противоположные предположения. Кто-то считал, что Илья Сергеевич всего-навсего трезво оценил свои силы. Другие «почти наверняка» знали, что ему просто хотелось остаток своего века прожить, как говорится, по-человечески. В свое удовольствие…

Но только действующий Президент, пожалуй, был ближе всего к разгадке отказа Уралову.

Суворов не принял те условия, которые продиктовал Уралов, а точнее, его «Семья». Вот и вся разгадка.

«А я – принял. Согласился, – с горечью подумал преемник. – Он нашел в себе силы отказаться, а я – нет. Хоть он грузин лишь наполовину, а мужик из него прет. Даром, что ли, нравится испанцам? Там у них он свой в доску».

Суворов понимал, что его изучают, но как-то странно, по-особенному. Взгляд Президента для неплохого физиономиста, каким считал себя Илья Сергеевич, был достаточно красноречив. «Чего он резину тянет? Не пойму», – думал Суворов.

Именно в это мгновение Президенту действительно надоело тянуть. Он отставил чашку на изящный, скорее будуарный, чем кабинетный, столик.

– Да, Илья Сергеевич, отставка неизбежна. Новый «кабинет», сами понимаете, свои привычки, условности. Да и вы сами, думаю, засиделись на Смоленской площади. Я вот пару минут назад пытался вспомнить, сколько лет вы в министрах – шесть или семь…

– Семь, – неохотно уточнил Суворов, заметив про себя при этом: «А я был прав, когда прочитал в его взгляде, что он думает обо мне».

– Так вот. Я не хочу, чтобы вы покидали мою команду. Вы мне глубоко симпатичны, господин Секретарь Совета безопасности.

«Что с ним сегодня? Подобные признания не из его лексикона».

– Вы мне тоже, господин Президент, – ответил министр. И только в этот момент до него дошло, как его назвал Президент. «Секретарь Совета Безопасности».

«Значит, Хохлову тоже надо искать работу», – почему-то прежде всего об этом подумал Илья Сергеевич. А вообще-то звучит неплохо.

– Я уверен, что на новом поприще вы будете весьма полезны. В мире вас уважают. В стране – тоже. Так что жду ответа. Или будете думать?

– Тут думать нечего. Очень рад, если смогу быть вам полезен.

– Ну и отлично.

Было отчетливо видно, что Президент доволен.

Он поднял трубку и попросил принести красного вина и фрукты. Вскоре официант принес и то, и другое. Но почему-то две бутылки вина – грузинского и испанского.

– Это, как я понимаю, чтобы вы сами выбрали, Илья Сергеевич.

Сам Президент вина не любил, но поддержать компанию, как говорится, умел. Тем более что ему надо было продолжить разговор.

Официант выжидающе смотрел на гостя. Тот повертел обе бутылки в руках, потом отодвинул в сторону испанское.

– Честно говоря, я такого вина вообще не знаю, – словно извиняясь, объяснил он свой выбор.

Официант открыл бутылку «Мукузани» и уже взялся разливать, но Президент решительно забрал ее в свои руки.

– Спасибо, вы свободны, мы уж как-нибудь сами справимся.

Свидетели предстоящего разговора Президенту были не нужны.

– Поздравляю вас с назначением. И всяческих успехов.

Президент сделал один за другим два затяжных глотка.

«Прямо как у нас, на Кавказе. Если пить на европейский манер – маленькими глотками, никогда не поймаешь истинный кайф», – подумал теперь уже бывший министр.

В свою очередь он сделал тоже глубокий глоток. Слава богу, не ошибся, вино было что надо. Не липа. А какое еще должно быть у президентов?

– Теперь о деле.

Президент перешел к главной теме.

– Надеюсь, вы слышали про недавнюю киевскую историю с моим бывшим соперником на выборах?

– С Василием Петровичем, что ли? Честно говоря, только то, что писали в газетах. Как-то лично мне все его амурные похождения не очень интересны.

– Так вы в неведении? Придется вас быстренько просветить.

Президент невесело вспомнил, как примерно месяц назад к нему без приглашения явилась троица в лице двух чиновников Администрации – Смирнова и Умнова в сопровождении директора ФСБ Любимова.

– Чем обязан? – недовольно спросил Президент.

Он сразу догадался, что с хорошей новостью они вряд ли пожалуют в таком составе. Только никак не мог понять, откуда ветер дует.

– Мои украинские коллеги предоставили материалы странного происшествия, косвенным образом связанного с господином Рыбаковым, – без предисловий сообщил Любимов.

– Опять какая-нибудь грязь? – брезгливо поморщился Президент.

– Не знаю даже, как квалифицировать. Гибель женщины, с которой в Киеве наш Рыбаков, так сказать, был близок.

– Именно об этом я должен быть проинформирован? Так вы решили? – Президент достаточно неровно и даже несдержанно попытался рассмеяться.

Нутром он конечно же понимал, что это пока лишь припев, а песня впереди.

– Дело в том, – стараясь оставаться невозмутимым, продолжил Любимов, – что это было убийство. Убийство по неосторожности. Наши коллеги из СБУ считают, что убить собирались сразу двух кандидатов – в украинские и российские президенты. А спланировал все это небезызвестный Борис Платонович Эленский…

Директор ФСБ перевел дух, ожидая, какой эффект произведет на Президента его информация. Но тот ни словом, ни жестом не выдал своих эмоций. Только глаза побелели и губы жестко вытянулись в узкую полоску.

– И вот еще что любопытно, – продолжил директор ФСБ. – Инструмент убийства. В духе Эленского. По оперативным сведениям, это был зонтик-контейнер с неким сверхсекретным меморандумом, который Рыбаков должен был зачитать на пресс-конференции.

Любимов вновь взял значительную паузу.

…Перед тем как отправиться на прием к Президенту, чиновники договорились не только о том, что докладывать будет Любимов. О взрывоопасном зонтике-контейнере с его таинственным содержимым они решили упомянуть вскользь, будто эта информация – свежайший оперативный товар.

Инициатором похода к Президенту стал Умнов, который долго молчал о своих собственных разведывательных действиях. Никому из своих спутников он не обмолвился ни о поездке к Дедову, ни о попытках выпытать что-либо о меморандуме у других его подписантов из числа губернаторов.

И только тогда, когда по делу «Меморандум» заработала цепочка Попов – Кушаков – Любимов и стало известно о сливе из Службы безопасности Украины о готовящейся в Киеве террористической акции, в которой якобы фигурировал начиненный взрывчаткой зонтик, в голове у Михаила Юрьевича Умнова словно кто-то включил тумблер. В его изощренном мозгу все сошлось. Как в самом хитроумном пасьянсе. Все мимо-мимо, а тут раз – и сошлось!

Умнов вдруг совершенно четко осознал, что Киев – всего лишь первый звоночек. За ним непременно последуют другие. Например, следующий экземпляр, до поры до времени покойно хранящийся в своем сейфе-контейнере, может взорваться где угодно – в Москве, Париже, Нью-Йорке или в Брюсселе. Причем это не будет примитивный взрыв.

Ну, подумаешь, еще один взрыв. Еще пара жертв… А если это все же не только инструмент ликвидации неугодных, но и настоящая политическая бомба?!

После поездки к Дедову главный политсоветник Кремля нашел в себе силы признать серьезность истории с меморандумом, а после киевского ЧП – тем более. Лишь отдаленно догадываясь о содержании документа, уж кто-кто, а Умнов понимал, что в стране начался новый этап борьбы за власть. И как ни странно, именно эта идиотская история с похождениями Рыбакова на Украине окончательно убедила его в этом.

Да, сейчас Президент победил. Но что будет на следующих выборах? Удастся ли претворить в жизнь «игры генералов» с продлением сроков его полномочий? Или придумать другую комбинацию, но только бы удержать власть? Но бог с этим. Стоит где-то появиться тексту меморандума, как ему, Мише Умнову, придет конец. Теперь уж точно – «писец».

Ведь стоит Президенту устроить мало-мальски серьезную разборку, как генералы первыми укажут на него: вот, дескать, истинный виновник нашей пассивности. Если политический советник посчитал, что все это мышиная возня, то откуда им знать, что все столь серьезно?