Птицы дождя - Кларисса Гоэнаван
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 16
Миюки Катоу
В тот вечер я наконец позвонил Наэ, но мы так и не поговорили.
Трубку взял ее отец. Я узнал его хриплый голос и сразу нажал «отбой». Даже не знаю почему – я сделал это инстинктивно.
Временами я скучал по Наэ, но пока еще не был готов говорить с ней.
Для меня наш роман был самым длинным. Прежде я встречался с подружками лишь пару месяцев. И Наэ определенно любила меня. Но я пока еще не пришел в себя после смерти сестры и начал тут новую жизнь, по крайней мере пока что. Поэтому я не торопился возобновлять отношения, раз не был в них уверен, и до сих пор не знал, как мне относиться к нашему совместному будущему, о котором мечтала Наэ.
Однако я исчез на несколько недель и должен был как-то дать о себе знать. Поэтому взял из ящика стола листок бумаги и начал писать письмо.
«Дорогая Наэ!
Как дела? У тебя все нормально? Или ты до сих пор сердишься?
Я не знаю, известно ли тебе, что я уехал из Токио и больше месяца нахожусь в Акакаве. Если помнишь, это город, где жила моя сестра. Я пробуду тут недолго, от силы полгода.
Вероятно, ты удивишься, зачем я приехал сюда. Понимаешь, произошло много всего. Мне надо было сообщить тебе об этом раньше, но я не мог заставить себя позвонить. Дело в том…»
Моя рука замерла.
«Дело в том, что моя сестра умерла». Эта фраза крутилась в моем мозгу, но я никак не мог ее написать.
Скомкав письмо, я бросил его в корзину и промахнулся. Оно угодило под гардероб. Я встал на коленки, чтобы его достать, и увидел в глубине покрытый пылью уголок бумаги. Я вытащил бумажку указательным пальцем, стряхнул с нее пыль и разгладил.
Это был детский рисунок, наверху надпись «моя семья». Мужчина в очках, женщина и девочка с тонкими косичками стояли перед домом. Они улыбались.
В углу было нацарапано имя художницы. Миюки Катоу.
Господин Катоу читал в библиотеке поэзию. Он делал это каждый воскресный вечер, без сбоев. Несмотря на огромный выбор книг, он всегда выбирал лишь одну: «Молчание».
– Простите, – сказал я.
Он отложил книгу и хмуро взглянул на меня. Другой человек мог бы подумать, что он недоволен, но это была его обычная манера.
Я протянул ему рисунок.
– Извините, что помешал вам, но я нашел вот это в своей комнате.
Катоу молча взглянул на листок.
– Я подумал, что, может, это важно для вас, – продолжал я.
– Это рисунок моей дочери, но ее уже нет. – Он разорвал листок на мелкие клочки и выбросил. – Мы избавились от всего, что напоминало о ней. Легче жить дальше, если тебе ничего постоянно не напоминает о прошлом, но чего-то мы не заметили.
– Я вас понимаю, – ответил я и ушел.
Вернувшись к себе, я подумал об этом доме. Судя по числу спален, та, где я жил, вероятно, принадлежала Миюки Катоу. Увидев рисунок, я снова подумал: может, та маленькая девочка из моих снов – это Миюки?
Через три дня во время своей пробежки я встретил Семь Звезд в той самой беседке. Она курила. На ней была школьная форма.
– Ты опять прогуливаешь? – спросил я. Она повернулась ко мне.
– Зачем спрашивать очевидные вещи?
Я ничего не ответил и перевел взгляд на раздавленные окурки, валявшиеся на земле.
– Сейчас вы мне скажете, что курить вредно для здоровья? – спросила она.
– Теперь уже ты спрашиваешь очевидные вещи, – ответил я. – Видишь, это заразная болезнь – спрашивать очевидные вещи.
Она зацокала языком.
– Ты, наверное, часто пропускаешь занятия, чтобы курить тут?
Я не ожидал, что она ответит, но она кивнула.
– Почему?
Она затянулась и медленно выдохнула дым.
– Я не вижу смысла ходить в школу. Я там чужая, мне душно, и я устаю притворяться. – Она повернулась ко мне. – Но только зачем я рассказываю? Это не ваша забота.
– Твоего отца беспокоит, что ты не дружишь с одноклассниками.
– Что плохого в том, что у меня нет друзей? Люди рождаются одинокими и умирают одинокими. Ведь друзей не возьмешь с собой в могилу, – сказала она. – Не обращайте внимания на моего отца. Он часто беспокоится из-за мелочей и не обращает внимания на серьезные вещи.
– Например?
Она не ответила.
Я подумал о своем отце – он даже не приехал на похороны дочери. Эта своенравная девочка даже не понимает, как ей повезло.
– Зря ты так говоришь. Он твой отец, и естественно, что он переживает за тебя.
– Оставьте ваш покровительственный тон. – Она бросила сигарету и раздавила ее носком черного лофера.
– Вон рядом урна для мусора.
– Я люблю сорить, – заявила Семь Звезд. – А что? Какие-то проблемы?
Упрямая девица, да еще невоспитанная. Я вздохнул и хотел уйти.
– Вы идете домой? – спросила она.
– Да, время ланча.
– Пойдемте. – Она спрыгнула со ступеньки беседки.
– Куда?
– На ланч, конечно. Разве вы только что не сказали про него?
По ее глазам я понял, что она отправится со мной в любом случае.
– Если кто-нибудь застукает тебя на прогуле, не надейся на меня, – предупредил я.
– Договорились. – Семь Звезд улыбнулась.
– Что ты хочешь на ланч?
– Я хочу барбекю из баранины «Хоккайдо».
– У тебя хватит на это денег?
– Я пошутила, не надо быть таким серьезным. Давайте купим бургеры.
Она пошла впереди, а я отстал на несколько шагов. Время от времени она оглядывалась, чтобы убедиться, что я иду за ней. Мы миновали оживленный рынок и вошли в торговый комплекс. Внизу там находилась бургерная «МОС Бургер».
Сунув мне в руку несколько банкнот, Семь Звезд сказала:
– Возьмите мне рыбный бургер с картошкой фри и пепси. А я займу для нас столик. – И она ушла, не успел я возразить.
Когда я отошел от прилавка с подносом, полным еды, Семь Звезд помахала мне рукой со столика в дальнем углу. Я подошел и сел напротив нее.
– Вы опять нарежете мне еду? – спросила она.
– Не смеши меня, – ответил я. – Это бургер.
Она засмеялась и начала есть.
– Вкусно? – поинтересовался я.
Семь Звезд кивнула и показала «знак мира» – вилочку из двух пальцев. Я чуть не сказал ей комплимент, что она мило выглядит, но сдержался. Неуместно говорить такое своей ученице. Блин, я вообще не должен был сидеть тут напротив нее, раз она прогуливала.
– Вчера я пришла на занятия по выбору профессии и последовала вашему совету, – сообщила она.
– Твой ответ устроил учительницу?
– Вероятно, потому что она ничего не сказала. – Семь Звезд отпила пепси. – Господин Ишида, вы скучаете по вашей сестре?
Я застыл.
– Что ты имеешь в виду?
– Вы жалеете о чем-нибудь? О чем-то, что вы бы сделали для нее, будь она живая?
Я не ожидал услышать такой прямой вопрос, но уж такая она была, эта девчонка. Я понимал, что она спросила это с чистым сердцем.
