Приключения сомнамбулы. Том 2 - Александр Товбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут из Тиминого кармана раздалось мурлыканье.
Звонил Марат, хоть и пил, дело держал в уме – напоминал Соснину, чтобы скинул завтра, то есть уже сегодня, свои условия на факс, рассуждал о величине тиража, нёс заплетавшимся языком какую-то лабуду.
– Надеюсь, завтра, то есть, – посмотрел на швейцарские часы, – уже сегодня, ему ваш факс не понадобится, – загадочно пообещал Тима; Алиса почему-то испуганно втянула головку в плечики, стала похожа на растерянную пичужку.
Света молчала.
Тима что-то задумал.
– Довлатов бегал для нас за водкой, – прожёвывая жёсткие кусочки осьминога, вяло шевеля челюстями, предавался задумчивым воспоминаниям заросший модной щетиной Битов, – он был мальчишкой ещё, а мы…
– А что любил пить Довлатов?
– Как это что? Что попадётся – водку, портвейн.
«Ищем Выход» с обязательным рикошетом (интерактивный опрос в прямом эфире)– Мы который век ищем выход в цивилизованный мир, не так ли? Западники воюют со славянофилами, леволиберальная интеллигенция – с патриотами и властьпредержащими, а информационнное поле сжимается, сжимается, словно шагреневая кожа. Но пока мы в прямом эфире, пока, как сказал поэт, нам рты не забили глиной, оставайтесь с нами, оставайтесь с нами… – главным экраном завладел импульсивный патлатый мудрец в яркой клетчатой рубашке, безумно поводивший по сторонам большими выпуклыми очками, – помните ещё одну знаменитую строчку Бродского? Итак, наш сегодняшний вопрос – кто вам милее, кровопийцы или ворюги? Те, кому милее кровопийцы, звонят по телефону… те же, кому милее ворюги, звонят… для абонентов GSM – скидка… можно голосовать по интернету… живёте в Японии – голосуйте в Японии, живёте в Исландии – голосуйте в Исландии…
что ещё на многогранном плазменном экранеНа одной из экранных граней, где только что отбил чечётку Фред Астор, транслировался из Гонконга концерт с борта самолётонесущего крейсера «Варяг», превращённого в центр игорных страстей и развлечений, прехорошенькие китайские танцовщицы извивались, словно лианы в джунглях, раскачиваемых ураганом… бегущая строка делилась курсовыми тревогами азиатских бирж, пузырь надувался…
– На х… лопнет, мало не покажется, – предостерёг партнёра по телефону скотопромышленник, провожавший подругу в дамскую комнату.
На другой грани, на фоне стендов с секс-бельём, секс-игрушками, секс-парфюмерией начинала своё волнующее шоу тёмнокожая стриптизёрша – вытащив из толпы щуплого паренька в очках, укладывает его на высокий подиум, велит подержать во рту фаллоимитатор, взгромождается, разводя ноги, на всё это сооружение сверху… Через экран проносится анонс – «Пять дней Содома в Барселоне»… заказ видеокассет по телефону… наш факс… наш сайт во всемирной паутине…
– Кассеты во всю в кабинках прокручивают, перемежая со сценками из «Камелота», – поведала Алиса, – кое-что посмотрела, возвращалась из «Кальян-бара» и…
– Много народу? – поинтересовалась Света.
– Подтягиваются. Наверное, уже есть очереди, но с карточками…
– Помимо биточков? – переспрашивал, подняв лоснящееся лицо, Тропов, чтобы выиграть время, – ещё я люблю телятину «Сон»-«Сони» с трепангами… А сколь щедр был Серёжа при жизни! Посмертная же щедрость его и вовсе безмерна – сколько друзей и врагов теперь кормятся его творчеством и воспоминаниями о нём, которые никому не дано проверить; на Тропове нелепо топорщился костюм.
На главном экране вновь заблестели большие очки патлатого мудреца в расстёгнутой ковбойке, подводились итоги. – Нам успели позвонить более четырнадцати тысяч человек, результаты прелюбопытные! Голоса разделились почти поровну… пятьдесят одному проценту позвонивших – милее кровопийцы, и, соответственно, сорока девяти процентам – ворюги… наш корреспондент, находящийся сейчас в «Плаза-Рае», попросил прокомментировать…
– Мы расколотое общество, – радостно сокрушался Мухаммедханов, которого на миг отвлекли от распития новой бутылки «Кьянти», – в удушливой атмосфере путинской диктатуры не осталось позитивного выбора, мы обречены выбирать из двух зол, но развязка близка, близка.
– Фифти-фифти?! Разве не убедительный симптом морального выздоровления? Фифти-фифти – это явный прогресс, я боялся, что кровопийцы победят с разгромным счётом, – возражал Эккер.
– Раскол как залог стабильности! Эффект политически-уравновешенного коромысла не может не обнадёживать, – кивал, покачивая галстуком, Арганов.
– Любопытно также распределились голоса с учётом политических предпочтений опрашиваемых, – патлатый мудрец заглянул в сиявший перед ним откидной экранчик, – так, так, в коммунистическом электорате чуть более восьмидесяти пяти процентов высказались за кровопийц, в электорате социал-демократического «Яблока» кровопийц уже предпочли около шестидесяти процентов, тогда как среди избирателей Союза Правых Сил наблюдается обратная пропорция, большинству правых либералов милей ворюги…
Гремела всё громче музыка, танцующие распалялись.
А Тима с необъяснимым напряжением следил за экраном.
Чего-то ждал?
повторное началоОркестр, засверкав с экрана мельхиором и медью, заиграл марш из «Цирка», командующий парадом планет конферансье растворился в синих дымах… в лучах розового софита завращались вокруг высокого шеста танцовщицы… когда с них слетели лёгкие одежды, по шесту спустился с неба краснолицый, с седоватыми усами и круглыми очками на остром носике господин и шепеляво поздравил с началом… зазвучали фанфары.
Так вот когда всё начиналось всерьёз! Со второго раза.
Тима нетерпеливо посмотрел на часы.
дубль 8 (окончание, едва ли не всех ошарашившее)Полина Андреевна: как вы смеете! Вы не знаете, что за человек Евгений Сергеевич! На него весь уезд молится! Сколько жизней он спас! Он подбирает выпавших из гнезда птенцов, даёт приют бездомным собакам и кошкам, он секретарь губернского Общества Защиты Животных… Полина Андреевна размывалась, тускнела, голос её делался тише, тише, словно на пульте кто-то постепенно убавлял резкость, яркость и громкость, зато соседняя грань экрана, налившись светом, взорвалась аплодисментами, и Тима повеселел, всё шло по плану.
Появились гурьбою члены жюри, чем-то явно смущённые, промелькнул озадаченный Марат; Тропов, Битов, Лейн растерянно перешёптывались, Аксёнов нервно отодвинул недопитый коньяк.
Тихо-мирно особа, с которой лепили в детстве «Девочку с лейкой», растянув улыбочкой резиновый рот, по очереди вручила конвертики с букетиками пятерым одинаковым фоновым мужичкам, пробившимся в шорт-лист именно в этом, фоновом качестве, они выходили за своими конвертиками, как на заклание.
– В номинации «Прорывы» присудить поощрительную премию нашей очаровательной современнице, которая отважилась порвать с нудной традицией и увлекательно писать «экшн»… За сексуальную аффектацию стиля, за эротический интеллектуализм, прокладывающий путь серьёзной прозе к массовому читателю…
– Как, Адель Аврову прокатили? Только поощрительный приз?! – Света трясла Тиму за плечи, Алиса вскочила.
И многие повскакали с мест, в зале поднялся шум, слившийся с фальшивыми аплодисментами из «Золотого Века», где Элизабет Хаас вручала Аденьке фарфоровую статуэтку фавна, который лакомился трепангами, и конверт побольше… о, Аденька старалась держать фасон, оскалисто улыбалась, но вообще-то у неё был препостный вид; в Элизабет Хаас при внимательном рассмотрении можно было узнать эффектную мулатку, сыгравшую мстительницу с пистолетиком в многосерийном эротическом триллере.
– Ну, Марату сейчас не позавидуешь!
– Крах такого выгодного проекта!
– Миллионы на ветер!
– Кто его так?
Алиса, в ужасе посмотрев на Тиму: ты с ума сошёл! С кем связался? Он же роте своих спецназовцев тебя закажет, а ты одного охранника и то отпустил… Тебе тотчас надо улетать, хотя бы и в Лондон!
Света, задумавшись, удивлённо подняла на Тиму отполированные глаза, холодные, как серый гранит.
А Тима молча смотрел на плазменно-лазерное чудо, оно, это чудо, будто бы управлялось энергией его взгляда.
И впрямь… теперь размывалась и затихала наградная церемония, зато опять вспыхнула другая грань экрана. Тима выпил ликёр, как водку.
Полина Андреевна: он секретарь губернского Общества Защиты Животных! Его в Москву, на съезд приглашали, и он такую речь произнёс, что все газеты писали!
– Что творят, что творят, гады! – приговаривал, приближаясь к экрану, Гульянов: не мог поверить, что… бегущая строка предупреждала: финасовый пузырь в Юго-Восточной Азии угрожающе раздувался.
Роханов-Ужинов полез за валидолом во внутренний карман блузы.
