Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Это ещё что значит?

– Ну, как тебе сказать? Как-то раз лет триста назад случилось так, что великий царь умер бездетным, и старшая династия на нём пресеклась. Но междуцарствия и борьбы за власть не случилось – тогдашний сатрап Старого Сарпаля как потомок Великого Сарпа был призван жрецами на Запретный остров и стал новым великим царём. Вместо себя он оставил править в Шамфаре сына, и тот продолжил резервную малую династию Сарпов. И вот с этой малой династией уже многие века конфликтует династия Румелов из Румелата. Дело в том, что у Румелов власть испокон веков передаётся от матери к дочери.

– Очень необычно для южного континента.

– Да, но это просто отзвук тех дремучих времён, когда люди жили подобно гамборцам на лоне природы, предавались беспорядочным связям, и родство можно было достоверно установить только по материнской линии. Именно поэтому в Румелате считают, что всей полнотой сакральной власти в династии Румелов обладают только женщины. Но есть тонкость, сакральной властью они обладают, но на деле сатрапией не правят. За них это делают их мужья. В этом и состоит отличие Румелов от других династий. Кто бы ни был властителем Румелата, но после своей смерти он не передаст власть в руки сына. На деле он передаст её зятю, которого загодя подберёт для своей дочери. А если не успеет подобрать он, то это сделает мать девушки. Потом эта девушка родит дочь, которая получит от неё право наделять своего супруга вожделенной властью, и династия Румелов будет продолжаться и продолжаться в новых поколениях.

– Странный, обычай, но что-то в нём есть.

– О да, этот обычай можно сказать, подорвал авторитет царской власти Сарпов над Румелатом. Изначально Великий Сарп покорил Румелат самым простым способом – без единого боя – он просто посватался к дочери тогдашнего правителя и на правах зятя через пару лет стал полновластным правителем Румелата. Но от этой женитьбы Сарпы сатрапами Румелата не стали. Умер Великий Сарп, его дочь-Румелка к тому времени стала женой местного военачальника, а тот отказался отсылать дань на Запретный остров и вообще поставил под сомнение необходимость подчиняться каким-то там Сарпам. Великий царь повелел своему родственнику из Старого Сарпаля снарядить военный поход против мятежной сатрапии, убить правителя Румелата, а своего сына женить на его вдове, чтобы тот получил от неё на супружеском ложе всю полноту власти над Румелатом и остался в Барияте править сатрапией.

– Ужас какой, что за скотские нравы? Лишать женщину мужа, тут же потащить её в койку… Так, постой, а разве она не была дочерью Великого Сарпа? А этот её новый жених из Шамфара, он ведь должен был приходиться ей…

– Племянником. Сыном единокровного брата.

– Так это же кровосмешение!

– Так и есть. Румелатские старейшины тоже возмутились. Они сказали, что боги не потерпят такой мерзости. Если Сарпы хотят сохранить уважение простых румелатцев, они не должны присылать своих женихов в Бирият раньше, чем минут пять поколений с момента предыдущей женитьбы наследника Великого Сарпа на Румелке. Да, в перерыве между этими пятью поколениями женщины Румелов выходили замуж исключительно за лояльных Шамфару румелатских вельмож, но всё же правило пяти поколений было незыблемым. И так было многие века, пока тётка нынешней правительницы Алилаты Генетра не заявила, что муж ей больше не нужен, и править Румелатом она будет сама.

– Вот это да. А она очень смелая и решительная женщина.

– А ещё – ведомая. Она ведь не сама приняла решение стать единоличной правительницей Румелата. В юности Генетра попала под влияние одной своей, так сказать, дуэньи, а та была верной последовательницей секты Камали. Это она научила Генетру премудростям кровавой магии, она внушила ей мысль, что всё зло в этом мире от мужчин, что Камали не стала терпеть домогательств своего брата Гештита и отсекла ему голову, так и самой Генетре нужно поступить со своим пятиюродным дядей, который уже назначен ей в мужья и скоро прибудет в Барият для сватовства.

– Вот оно что. Камалистки нажали на больную мозоль и склонили юную девушку на свою сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Тебе виднее, что творится в душе молодой девушки, судьба которой предопределена, муж выбран даже не родственниками, а посторонними людьми, и никуда от этого выбора не деться.

– Да, ты прав. Что творится на душе – знаю, что в таком случае делать – тоже. Но Генетра, я так понимаю, не в свободном обществе родилась, и с идеей равноправия полов не была знакома. Она что, поддалась на уговоры камалисток и обезглавила своего новоиспечённого мужа прямо на брачном ложе?

– Нет, она его просто отравила на пиру. А на том ложе он уже окончательно испустил дух. И вот тогда Генетра вместе со своей дуэньей и её единомышленницами провели тот самый ритуал, участницей которого ты стала в Жатжае.

Я невольно поёжилась, стоило мне вспомнить обнажённый мужской труп на полу, монотонные песнопения, дудочки из костей, барабаны из черепов и откушенный у трупа язык.

– Наверное, был грандиозный скандал, когда все узнали, что от родственника старосарпальского сатрапа осталась лишь говорящая голова с демоном-вещуном внутри.

– Да, сатрап Рахул счёл поступок Генетры объявлением войны. От её рук погиб его младший брат, такое оскорбление нельзя было оставлять безнаказанным. Но он не стал собирать поход и идти на мятежную сатрапию войной. Рахул понимал, что вторжение только обозлит простых румелатцев и сражение грозит большими потерями с обеих сторон. Поэтому он решил действовать тоньше. Он просто дал Генетре время, чтобы она показала себя единоличной правительницей Румелата, раз она так хотела получить всю власть в сатрапии в свои руки. Он думал, что женщина быстро покажет свою несостоятельность на троне, и вскоре толпа разгневанных румелатцев сама ворвётся во дворец, чтобы разорвать Генетру на куски. Но он ошибся. Генетра успела издать ряд указов, которыми приструнила мздоимцев среди судей и чиновников, чем очень облегчила жизнь простым людям. Ещё она повелела начать строительство новых оросительных каналов, чтобы раздать малоземельным крестьянам дикие угодья под будущие поля. В общем, любовь рядовых ремулатцев, которые стали называть Генетру своей царицей, купить было не трудно. Но любовь придворных ей завоевать не удалось. Вельможам было просто страшно жить во дворце, где каждый вечер играл костяной оркестр камалисток, по залам разносились дикие песнопения, а атмосферу пронизывал тлетворный флёр красного колдовства. Сатрап Рахул воспользовался этими страхами и попросту купил румелатских вельмож. Своим золотом он подвиг их на измену, и они поспешили отравить Генетру, а заодно и всех её придворных камалисток. Говорят, расправа была гуманной, если можно так выразиться. Никто не хотел мучить женщин, к тому же их считали ведьмами и благоразумно опасались проклятий из их уст, и потому им просто подлили яд в вино, после которого они тихо уснули и больше не проснулись. Но вот после смерти тело Генетры подверглось поруганию. Рахул хотел заполучить её голову в отместку за голову брата, которую она отсекла и сделала вместилищем демона. Говорят, где-то в шамфарском дворце до сих пор хранится сосуд с залитой мёдом нетленной головой румелатской царицы-колдуньи.

– Ну и жуть. Не понимаю я этих варварских обычаев. Так, а, что было дальше? Кто занял румелатский трон после убитой Генетры? У неё ведь не было детей?

– Конечно, нет. Она ведь убила своего мужа, так и не разделив с ним брачного ложа. Но отсутствие прямых наследников для Румелов никогда не было бедой. В случае, когда правительница рожала исключительно сыновей или не оставляла прямую наследницу, в Барияте собирался совет старейшин и обсуждал, кто из родственниц усопшей достоин занять её место. После убийства Генетры выбор пал на её двоюродную племянницу, пятнадцатилетнюю Алилату. Придворные сановники и жрецы полагали, что нет ничего безобиднее юного прелестного создания, которое ничего не знает о жизни за пределами дворца и потому будет рада вверить власть над сатрапией своему будущему мужу, который будет ей и господином, и любовником, и опекуном. Рахул был так рад, что его замысел с государственным переворотом в Румелате удался, что тут же отправил в Барият своего единственного из доживших до зрелых лет сына. Рахул решил покончить с мятежной династией навсегда. Сын Рахула должен был жениться на Алилате и привезти её в Шамфар, чтобы сделать своей первой женой, матерью своих наследников, продолжателей династии уже не Румелов, а младших Сарпов. А сам Румелат с благословения великого царя он рассчитывал включить в состав старого Сарпаля, чтобы не было больше мятежной сатрапии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})