Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер - Алексей Буторов

Скорее всего, именно в тот период жизни Николая Борисовича случилась история, о которой напоминала одна картина с мифологическим сюжетом из Юсуповской коллекции. Стыдливый читатель, а особенно читательница, может просто перелистать эти страницы, не вдаваясь в их содержание, тем более что весь этот рассказ — не более чем предположение, построенное на косвенных данных…

Ф. Тревизани. «Даная». ГМУА.

Замечу лишь, что история эта волновала умы даже людей выдающихся. Так в строго академичном архитектурном путеводителе по Архангельскому академик и доктор архитектуры С. В. Безсонов счел нужным посвятить ей немало строк, хотя к пилястрам или ротондам история не имела ни малейшего отношения. При недавнем переиздании путеводителя С. В. Безсонова Научно-методический совет Государственного музея-усадьбы «Архангельское», одобривший научное обоснование переиздания, опустить эту историю не счел нужным, что позволяет и мне без лишнего стеснения пересказать ее фактическую сторону[115].

Император Павел I относился к князю Юсупову с большим уважением. Он понимал, что государственных людей такого уровня в России немного. Поэтому, взойдя на престол, он обратился к Николаю Борисовичу с просьбой, хотя вполне мог и просто приказать, — убрать «подальше» одну из многочисленных картин княжеского собрания. Сюжет ее представлялся в духе невинной жизни античных богов Венеры и Аполлона. Однако изображения едва одетых небожителей почему-то очень походили на князя Юсупова и саму императрицу Екатерину Великую. Павлу Петровичу изредка бывало стыдно за венценосную мать, тем паче, что некоторые фавориты вполне годились ей в сыновья.

М. И. Полтев. Иосиф и жена Пантефрия. Фрагмент. ГМУА.

Николай Борисович внял императорской просьбе, хотя она и вызвала у него искреннее недоумение. Во времена Екатерины, в эпоху Просвещения, и не такие появлялись изображения…

Так или иначе, но повод для написания фривольной картины на античный сюжет, как можно предполагать, появился вскоре после возвращения князя Юсупова из заграничного путешествия. Николай Борисович являлся большим вельможей по рождению. Он не искал общества прихлебателей, жаждавших ради обогащения «попасть в случай». «История картины» в связи с императрицей — просто один из многочисленных любовных порывов любвеобильного, искреннего и нежного княжеского сердца, а вовсе не результат тонкого политического расчета. Екатерина быстро оценила умственные достоинства «одного из самых выдающихся людей Европы»; мужчин просто с достоинствами при ней и без того всегда хватало.

Князь Юсупов на долгие годы стал доверенным человеком императрицы, ее личным другом. Она давала Николаю Борисовичу деликатные дипломатические поручения, а заодно сделала своим агентом по закупке художественных ценностей для пополнения Эрмитажа и украшения дворцов. Екатерина состояла с Юсуповым в переписке, дружеский и в меру кокетливый тон которой говорит о многом. Немногие сохранившиеся ранние портреты Николая Борисовича изображают его красивым, очень свежим и чуть надменным молодым человеком. Обаяние юности всегда сильно трогало императрицу Екатерину Великую за самые чувствительные места. Не случайно последний ее фаворит — граф Зубов был не только хорош собою, но и очень молод, тогда как царица, можно сказать — на глазах, разваливалась от старости и болезней. Так что в случае с Николаем Борисовичем просто сошлись многие обстоятельства…

Жена наследника Павла Петровича, будущая императрица Мария Федоровна, познакомившаяся с Юсуповым вскоре после замужества, как и Екатерина, очень любила князя, также состояла с ним в постоянной переписке, просила у Николая Борисовича на прочтение книги, которых нельзя было найти в Петербурге, а сама посылала князю «домашние подарки» — головки сыра и иные съестные припасы. И такая дружба сохранялась до конца их дней… Известно, что чужим людям такие подношения императрице, что будущей, что вдовствующей, по статусу делать не полагалось. Мария Федоровна всегда очень хвалила Архангельское Юсупова, которое непременно считала лучше своего великолепного Павловска и всегда настойчиво звала Николая Борисовича посетить свою резиденцию. Князь при всех жизненных обстоятельствах умел оставаться верным другом, человеком, вызывавшим симпатию, симпатичным человеком — вот старое, почти вышедшее из современного речевого обихода слово, очень точно характеризующее Николая Борисовича в повседневной жизни.

Когда и при каких обстоятельствах состоялось возможное сближение князя Юсупова с Екатериной — тайна, покрытая мраком, но их дружба сохранялась до последних дней. Уезжал ли Николай Борисович в продолжение трехлетия 1778–1781 годов для продолжения заграничного путешествия или оставался в Петербурге, теперь наверняка сказать трудно.

Достоверно известно другое. В воскресенье 19 сентября 1781 года в собственное большое заграничное путешествие отправились графы Северные. Ни для кого в Европе не стало секретом, что под этим «прозрачным» псевдонимом осматривать заграничные достопримечательности отправились наследник российского престола Павел Петрович и его супруга Мария Федоровна. Путешествовать под псевдонимом считалось более удобным, — не во всех случаях требовалось соблюдать многочисленные и порой обременительные тонкости придворного этикета иностранных государств, особенно мелких немецких княжеств.

Понятно, что ехать без свиты наследнику не полагалось. Состав того, «что делает короля», оказался подобран с учетом общих пожеланий — как будущего императора, так и императрицы Екатерины. В этом тесном сообществе она нуждалась в «своем» человеке. В том, что соглядатай в свите имелся, можно не сомневаться, но кому конкретно поручалась ответственная задача «бдить» сказать трудно; спецслужбы в нашей стране умели прятать тайны — «концы в воду», при всех режимах. Претендентов на роль тайного агента нашлось достаточно — вполне пригоден был и просто расторопный лакей, да и многие из лиц свиты откровенно не вызывали приязни у Павла и его супруги. К тому же, по традиции, вскрывалась и доводилась до сведения Екатерины вся переписка участников вояжа.

В путь отправилось 89 человек. Среди них — князь Николай Борисович Юсупов с двумя служителями, князь Александр Борисович Куракин с четырьмя, генерал Николай Иванович Салтыков с супругой, княгиня Урусова, камер-юнкер Ф. Ф. Вадковский, фрейлины из недавних «смолянок», выпускниц Смольного института Благородных девиц — Н. С. Борщова и Е. И. Нелидова, литераторы Лафермьер и Николаи, священник Самборский, доктор Крузе.