Время инверсий - Владимир Васильев

На Шведа он ни разу не взглянул.

«Что ж, – подумал Швед без особого сожаления. – Намек более чем прозрачный».

Он вынул из кармана найденный на чердаке «фонарик-зажигалку» чужих магов и аккуратно положил его в шкатулку. Совиная Голова тотчас закрыл крышку и убрал шкатулку, на первый взгляд – просто под стол.

– Молодец, – буркнул он Шведу. – Я боялся, что ты упрешься и придется надавать тебе по ушам. Но ты умнее, чем я думал. Зачтется, не переживай.

Совиная Голова встал. Шкатулки у него в руках уже не было.

Ушли Инквизиторы тем же манером, каким и появились, – по-человечески, через двери.

– Что это было? – прошептал заинтригованный Симонов, когда они скрылись. – Артефакт?

– Не знаю, – честно признался Швед. – Какая-то… запчасть. Около дома на Мельникова нашел.

Откуда вылезло неожиданное словечко «запчасть», из каких глубин подсознания, он не подозревал.

– Надо же, Великий Инквизитор собственной персоной! – вздохнул Симонов. – Слушай, Швед, ты реально становишься крутым дядькой, то москвичи к тебе на пару слов заезжают, то Инквизиторы! Скоро к тебе без стука и не войдешь, а?

Швед в ответ только фыркнул.

«Зажигалки» ему не было жалко; во-первых, Швед просто не знал, что с ней делать. Во-вторых, эта вещица скорее всего в неопытных руках небезопасна, а руки Шведа опытными мог бы назвать разве что какой-нибудь плохо осведомленный разгильдяй вроде Симонова. Сам Швед напрасными иллюзиями не тешился и был даже рад, что «зажигалка» теперь не его проблема. Он даже не успел придумать – что с ней делать дальше, а все уже разрешилось само собой. Если бы не визит Совиной Головы, Швед скорее всего позвонил бы в Москву и попытался сдать артефакт чужих магов Завулону или Юрию. Но Инквизиторы, без сомнений, интересовались такими вещицами не меньше. А кроме того, Совиная Голова слыл известным собирателем артефактов и редко что-либо упускал из своих цепких рук.

– Я думаю, – со значением произнес Симонов, – еще по сто сейчас просто напрашиваются.

– Черт с тобой, давай, – выдохнул Швед.

Симонов с готовностью махнул официанту. Официант с не меньшей готовностью поспешил к их столику.

Ефим вернулся часа через два. К этому моменту Швед с Симоновым как раз решили уходить из ресторана наверх. В смысле алкоголя Симонов своего добился вполне, поэтому в квартире немедленно свалился спать, а Швед с Ефимом решили еще посидеть на кухне, но в итоге получилось, что они не столько пили, сколько разговаривали. Особенно в этом нуждался Швед: слишком много всего произошло за последние дни, а любой разговор, как известно, наводит на дельные мысли. Поэтому Швед не стал откладывать разговор на потом, начал почти сразу.

– Ты куда ходил-то? – поинтересовался он, шаря в холодильнике.

– Да так, – признался Ефим неохотно. – Если честно, я ходил не столько «куда», сколько «откуда».

– А еще честнее – «от кого»? – предположил Швед, не сомневаясь в ответе.

– Таки да, – подтвердил Ефим.

Выглядел он грустным.

«Кажется, – подумал Швед, – ему надо выговориться».

Он поставил на стол бутылку водки, блюдо со всякими нарезками и второе с разносолами и сел на диванчик.

Ефим лениво потянулся за рюмками.

– Бохемиа, – задумчиво прочел он этикетку на одной из них и протяжно вздохнул.

– Откуда ты ее знаешь-то? – поинтересовался Швед, имея в виду, естественно, не рюмку, а Риту.

– Из «Виктории», откуда ж еще? Ее Лайк привел как-то. Ну и… Ты же знаешь Лайка. Уже через неделю он больше интересовался теми, кого привел сегодня, а не неделю назад. А девочка запала, но, как я понял, не на Лайка, а на компашку. Сам ведь помнишь, как тогда было…

– Хорошо было, – подтвердил Швед с непременным ностальгическим вздохом. – Я даже реально думал в Киев насовсем перебираться, а в Николаев только на лето наезжать, к сезону.

– Ну вот, – продолжал Ефим. – Как-то так в итоге получилось, что мы стали… вместе. Сначала хорошо было, эйфория такая нахлынула щенячья, жил, понимаешь, ни о чем не думал и радовался. Ну а дальше, как водится, начал помалу трезветь. И в конце концов осознал, что на самом деле не я ей нужен.

Ефим замолчал.

– А кто?

– Не кто, – поправил Ефим. – А что. Она вознамерилась стать Иной. Знаешь ведь, много кто из людей в «Виктории» знал больше, чем полагалось, вспомни хоть Серегу или Грыгорыча. Ну и… послал я ее в итоге. И правильно сделал, потому что она потом последовательно окучивала Плакуна, Тоху, Палатникова и даже Юльку рыжую. А потом «Виктория» внезапно накрылась, народ расползся кто куда… Звонила за эти годы пару раз, но я сначала трубку не снимал, а потом и вовсе номер сменил, на «Лайф» перешел.

– Н-да, – философски протянул Швед. – Люди новые, история старая. Ничего, еще лет двадцать – тридцать, и перестанем мы такое близко к сердцу принимать. Как Лайк.

Ефим помолчал, потом махнул рукой:

– Ладно, не обращай внимания. Внутри еще что-то екает, но мозгами я ситуацию перерос. Лучше расскажи, что там у вас с этим домом, чтоб ему крышу сорвало.

– А что ты знаешь? Чтобы не повторяться, – на всякий случай уточнил Швед.

Ефим секунду подумал и, как это он всегда делал, максимально четко и сжато изложил:

– Не знаю, как в других местах, но в Киеве Дозоры и Инквизиция периодически сталкиваются с непонятными магами, не Иными и не людьми. Маги эти периодически убивают людей, лишают их жизненной силы – ну, вроде того случая на «Героев Днепра». Кажется, им нужна не только жизненная сила, но и трупы убитых людей тоже. Кто они и откуда, я не в курсе, но у меня такое впечатление, что Высшие маги и Инквизиция это в общих чертах представляют, однако информацию до поры придерживают. Последние пару лет чужаки в очередной раз объявились, и была затеяна операция по их выявлению. Твоя миссия в Киеве, Швед, – часть этой операции, и, полагаю, ты уже догадался о своей роли в ней.

– От меня это не особенно и скрывают, как выяснилось, – пробурчал Швед. – Прямо сразу назвали живцом…

– Ну, вот видишь. Только ты сильно спутал планы, причем всем сразу – и Светлым, и Инквизиции, и даже москалям нашим ненаглядным во главе с Завулоном. Для начала Тимур и его желторотая команда, то бишь ты, живец, и мы, киевский молодняк, с ходу и без разбега вычислили гнездо чужих магов. А наши доблестные суперы всех мастей бились над этим же долго, да все безрезультатно. Поневоле взревнуешь к желторотикам. Потом ты, опять же без раскачки, сунулся в это гнездо и сумел оттуда уйти, хотя начальство намеревалось все это обставить совсем иначе, и, насколько я знаю, возвращение твое ни фига не планировалось. Ну и третье: когда чужаки решили отступить и вся высокопоставленная братия в очередной раз признала себя сидящими у разбитого корыта, ты опять всех обскакал и что-то там такое добыл, от чего Совиная Голова сорвался прямиком с некоего немерено важного ритуала экстренными воротцами аж из самого стольного града всея Швейцарии Берна. Вот, пожалуй, и все, что мне известно, если вкратце.

Швед покачал головой:

– Когда ты все успеваешь? Вроде ж бюрократией занят, а разнюхал поболее моего.

– Привычка, – буркнул Ефим. – Ну и плюс дельные источники информации.

– Может, чего нам делать дальше, ты тоже знаешь, а? – спросил Швед не без тайной надежды. – А то я, честно говоря, пришиблен, да и жить, веришь ли, охота. Причем вовсе не в роли живца или еще какой, мать ее, наживки.

– Знать не знаю, – ответил Ефим задумчиво. – Но покумекать можно, мозги точно не усохнут. Давай-ка дернем по одной и займемся. Меня аналитики наши здорово поднатаскали в свое время, а я, если чему научился, уже это не забываю.

Только сейчас Швед наконец-то свинтил крышечку с бутылки и наполнил рюмки.

– Ну, за успешный мозговой штурм, – произнес Ефим и, дежурно поморщившись, заглотил полста грамм.

– За него, – вздохнул Швед, присоединяясь.

«Вот же ж, – подумал он закусывая. – Сиди теперь, парь извилины. И во имя чего? Чтобы свои же не сожрали. Будь они неладны, эти высокие посты!!!»

В ближней комнате беззаботно храпел Симонов, и Швед ему невольно позавидовал. Блажен несведущий, и сон его крепок…

– Ну что? – начал Ефим. – Давай по порядку. Сначала обрисуем общую ситуацию и поведение главных действующих лиц.

– Давай, – кивнул Швед.

– Пункт первый. В Киеве, да и не только в Киеве, завершилась спокойная фаза сосуществования Дозоров. Кто-то или что-то методично выдавливает из игры Высших Темных магов и ведьм. Когда Высших в строю не остается, Светлые немедленно громят Дневной Дозор, причем Инквизиция и не думает им мешать. Говорят, что-то подобное происходило в конце сороковых. Жаль, Симонов спит, он мог бы рассказать. Довольно скоро после этого по городу прокатывается волна убийств, на которые и намекал Бермас, – одно из последних ты застал, «Героев Днепра» вспомни. Светлые оказываются в щекотливой ситуации: они понимают, что виноваты не Темные, но спросить все равно хотели бы с нас. Однако Дневного Дозора нет – с кого спрашивать? Да еще Инквизиция небось попинывает: что, мол, там у вас за бардак, давайте разберитесь. Тем более что Инквизиторы и сами, как я понял, были бы не прочь выяснить, кто и как творит подобные необъяснимые в рамках привычной магии художества.